– Сегодня мы будем учиться показывать свои сны, – сухо оповестила преподавательница, стаскивая ткань с природного кристалла на столе. Его грани красноватого оттенка блестели, отражая косые лучи солнца.
Я оцепенела. Но со стороны этого было не понять.
В воздухе плескалось воодушевление – многим порядком надоела теория, практические занятия выпадали крайне редко.
– Как вам известно, когда вы прикасаетесь к кристаллу и тянетесь к своим снам, первыми всегда откликаются кошмары, – проговорила Анима. – Мы, как и люди, запоминаем их лучше всего. Они задевают нас за живое, показывают потаенные страхи, которые мы не хотим признавать, и даже после пробуждения первое время мы еще находимся под их властью. На этом занятии главная ваша задача – показать хоть что-нибудь. Уже сегодня вы начнете лучше понимать природу снов. Я постараюсь научить вас по своему желанию являть другим свои видения, управлять ими, искать ответы на вопросы, которые в реальности найти гораздо сложнее. Полностью овладеть наукой сновидений получится далеко не у каждого. Сомниумы находятся в заведомо выигрышной позиции, но и у остальных остаются хорошие шансы достигнуть в этом деле успехов.
Я сидела, уставившись на свои руки. В голове была путаница. Свои кошмары я не желала являть никому. Но выбора нам не оставляли. Не прошло и минуты, как первый ученик приблизился к наставнице, а потом второй и третий.
Кристалл мерцал. Его грани озарялись каждый раз, когда кто-то клал ладонь на поверхность. Преподавательница внимательно наблюдала, давая советы. И раз за разом беззастенчиво рассматривала отражение в поверхности.
– Руньян, вы… – протянула она, глядя, как миниатюрная фигура из сновидения мечется по сужающейся комнате. Вскоре она вовсе превращается в лаз, но и он продолжает смыкаться над телом даэва.
Секунда, две, и земляные стены обхватывают юношу так плотно, что он не может не только пошевелиться, но и дышать. Прежде чем это произнесла Анима Мерсер, я догадалась: Руньяна пугали тесные пространства.
Подавляющая часть присутствовавших в своих кошмарах спасалась бегством от какой-то опасности, один юноша тонул и не мог всплыть, у других в видениях мелькали монстры. Но не настоящие, потому как существа имели смазанные черты, дорисованные воображением, – даэвы видели ревенантов и другие перерождения тьмы лишь на картинках.
Рафаиль выглядел бледным. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди. Но никто даже не думал над ним смеяться или говорить хоть что-нибудь. У всех имелись свои страхи, с которыми они боролись.
Эмоции однокурсников были настолько ярки и малоконтролируемы, что постоянно задевали эмпатов в комнате. От этого в помещении становилось душно, и казалось, будто сам воздух давил на плечи.
Наблюдая за тем, как даэвы проходят задание, я поняла, что многие даже не догадывались, какой именно сон отразится в кристалле. Одни и те же эмоции сменялись на их лицах: растерянность, удивление, испуг. А после завершения испытания они чувствовали себя опустошенными.
Но когда наступила очередь Айвен, поверхность кристалла заволокло густым дымом, который постепенно начал рассеиваться. Девушка запаниковала. Оглянулась, краснея и смущаясь. И отпрянула, словно обжегшись, прижимая руку к груди.
Спустя мгновение я все поняла: в природном камне отразился облик ее матери…
Я сглотнула. Опустила взгляд к своим ладоням, покоившимся на столе. Раньше я чувствовала, как она ее боится и одновременно любит, но не думала, что все настолько далеко зашло. Кристалл показывал не просто опасения, а настоящие страхи.
Учительница сделала вид, будто ничего не произошло. Даже сложно представить, сколько всего она повидала.
Я проводила взглядом Айвен. Она села рядом, и я протянула руку, собираясь коснуться ее запястья и успокоить.
– Сара Сорель, вы следующая, – раздалось внезапно, и я отдернула ладонь, выпрямляясь.
Встала. Мой взор случайно упал на Люция – он ободряюще улыбнулся и подмигнул. Это на секунду отвлекло меня – я совершенно не понимала Морана. Порой некоторые его поступки противоречили всему, что я о нем знала.
Отвернувшись, я подошла к наставнице. В кристалле, искажаясь и танцуя на его гранях, отразилось мое отстраненное лицо без тени улыбки и холодный взгляд.
– Что, если у меня не получится? – спросила я перед тем, как повернуться к аудитории.
– Получится. У всех получается, – ответила Анима с непоколебимой уверенностью.
Я нахмурилась. Ее ответ заставил задуматься.
Вздохнув, я медленно коснулась прохладной поверхности. Она запульсировала, обдала теплом, которое заставило мою руку пылать. Я попятилась, понимая: что-то не так. Я не собиралась показывать свои кошмары, но что-то будто насильно вытягивало их на поверхность.
Кристалл замерцал, внутри хаотично вспыхивали смазанные картинки. А в следующий миг я ощутила все то, что случилось много лет назад, будто это происходило вновь. Не так, как это бывает во сне, – блекло, лишь с оттенками прежних эмоций. Все казалось слишком реальным. По лбу катился пот. Я находилась в своем собственном кошмаре.
Нет. Нет. Нет!
Я не хочу это чувствовать.
Я не хочу чувствовать…
В помещении раздался крик. Женский. Он звучал где-то на периферии сознания. Но кричала не я, а кто-то другой.
– Остановись! – Меня схватили за запястье, дернули.
И я вырвалась из оков ужасного сновидения. Ладонь пылала, а тело били мелкая дрожь и озноб. В горле пересохло.
В аудитории же царил хаос. Я увидела дэву, которая, обхватив голову, тихо всхлипывала, несколько мест опустело, а дверь в коридор оказалась распахнута. Наставница смотрела на меня, будто громом пораженная. Упираясь руками в крышку стола, она едва держалась на ногах, пошатываясь.
Рядом стоял Люций – именно он оторвал мою руку от кристалла. Его дыхание было частым и поверхностным, лицо побледнело еще больше, чем обычно, хотя, казалось бы, куда больше.
Я потеряла контроль. Не сдержала свой дар. Все, что испытывала я, ощутили и они.
Усилием воли я взяла себя в руки. Было тяжело. Я едва справлялась с желанием просто сбежать. Но мне это удалось, и я отошла от теневого дива, заставляя его выпустить мою руку. Глядя лишь на Аниму, я игнорировала чужие взгляды и ту гнетущую тишину, что будто заковывала меня в клетку.
– Извините за потерю контроля. Этого больше не повторится, – словно со стороны услышала я свой голос – ровный, хрипловатый, он эхом отражался от стен. Я склонила голову. – Я выйду.
Не вопрос, а утверждение.
Я двинулась между рядами к своему столу, чтобы собрать свои вещи, и с той же непоколебимой уверенностью вышла прочь.
Но внутри я медленно умирала. Душа до сих пор трепетала от пережитых эмоций. За ничтожное время я точно сгорела дотла. Остался лишь пепел. Пепел после моего сна.
Я долго сидела, прислонившись спиной к каменному изваянию. Вокруг виднелись лишь древние регалии, скрытые под стеклом, статуи в нишах (в одной из таких я и спряталась) и голые стены.
Подземный лабиринт под Академией Снов был необычным местом. Большинство ответвлений отсекали огромные железные двери с несколькими замками. На них постоянно обновляли печати, и твердую поверхность давно избороздили глубокие царапины. Ученики в этих коридорах практически не бродили, пользуясь лишь тем, который вел к библиотеке. Именно поэтому это место показалось мне самым подходящим, чтобы побыть в одиночестве.
Камень холодил спину. Я медитировала. Случившееся не прошло для меня бесследно.
С кристаллом что-то сотворили. Наверняка, поискав, я нашла бы на одной из граней следы колдовства. Поэтому все вышло так.
Я выдохнула. Следовало вернуться. Даже из-за одного пропущенного занятия мне грозило наказание.
Поднявшись и уже собираясь выйти из своего укрытия, я услышала разговоры и смех, – кто-то направлялся прямо сюда, в хранилище светлых артефактов. Реликвии, собранные здесь, не магические, но являются частью истории.
Я снова спряталась, стараясь слиться с холодным камнем. Неизвестные замолкли, но их шаги звучали все ближе – они вошли в комнату с артефактами.
– Она должна быть где-то здесь… – с энтузиазмом произнес мужской голос.
Мне не нужно было слышать его дважды, чтобы узнать.
«Она?» Я сильнее вжалась в стену.
На миг показалось, что он говорил обо мне. Но эта мысль была глупой, как ни посмотри, и я отогнала ее прочь.
– Так что ты все-таки ищешь, Люций? – спросил другой парень. Его я тоже узнала, это был Коэн.
В отличие от своего друга, он всегда казался суетливым и неуверенным. Худой, с блондинистыми волосами, отдававшими рыжиной, и по-женски смазливым лицом, он смотрел на Морана с обожанием и завистью. Коэн во всем хотел походить на Люция, которого воздвиг на пьедестал.
Не знаю почему, но эмоции этого дива вызывали у меня беспокойство. Вот и теперь я нахмурилась, силясь понять, что именно меня тревожило.
– Символ сгинувшего ордена. Они построили эту Академию, но оттиск есть далеко не на всем.
– И зачем он? С каких пор тебя интересуют древности? – искренне удивился див.
Люций хмыкнул.
– Ну, вообще-то они меня всегда интересовали. – Моран стоял совсем близко. Его голос, казалось, звучал у меня прямо над ухом. – Просто древности есть разные. А в свете новых событий эта точно стоит нашего внимания…
Руки юноши принялись шарить по статуе, скользя по ее плечам, шее, голове. Я задержала дыхание. Дважды див едва не коснулся меня, и в последний раз его пальцы замерли всего в нескольких миллиметрах от моего бедра.
– Люций, ты не это ищешь? – спас меня Коэн.
– О, точно. Молодец, Коэн. С меня выпивка, – радостно заявил Моран.
– Настойка на кедре?
– Ну, пусть будет настойка на кедре. Не сопьешься?
– Я же не один буду.
– А-а-а. Ну да, ну да. Как же ты без меня. Надо будет Рафаилю с Блезом сказать. У меня как раз припасена одна бутылочка.
Я закатила глаза. Люций Моран, как всегда, в своем репертуаре.