– Так зачем ты искал этот символ? – невинно поинтересовался Коэн.
– Да так. Думаю, совпадение или… – задумчиво проговорил Моран. – Я тебе сейчас кое-что расскажу, а ты сохранишь это в тайне. Все статуи, которые были разрушены, имели на себе этот знак. И не только статуи, но и книги. Я сравнивал перечни в архивах, за последние пару лет пропало очень много фолиантов. Но на это почему-то обращают мало внимания. Мне кажется, что кто-то целенаправленно это делает. И теперь мне очень интересно, для чего…
Я вспомнила библиотеку и фолиант, что держал в руках Люций. Это было несколько недель назад. Выходит, уже тогда он начал что-то подозревать?
Я была удивлена. Настолько, что едва не свалилась с каменного выступа, на котором стояла статуя.
– Ты ничего не слышал? – с подозрением спросил Моран.
Я зажмурилась, когда он двинулся ко мне.
– Нет, ничего. Это, наверное, крысы.
– Крысы? Здесь? Рядом библиотека, здесь не может быть крыс.
– Ну, тогда другая живность. Я как-то слышал писк в коридорах, а еще вой. Так завывало, что я поспешил убраться прочь, – рассказал Коэн и обиженно продолжил: – Эй, не улыбайся. Я правду говорю! Если бы кто-нибудь слышал этот вой, то обязательно сегодня показал бы это в кристалле.
– Так ты же и слышал, – возразил ему див. Люций отвлекся, кажется, забыв о шуме.
– Ну, я – это я. Меня подобным не испугать. – Самомнению парня оставалось только позавидовать. – Вот Сорель бы явно сбежала. Это же надо, как ее пробрало на занятии.
По комнате прокатился смех.
Чужие слова меня почти не задели. Я знала, что так будет.
– Ты помнишь тот случай с ревенантом два года назад? – вдруг невинным тоном поинтересовался Моран.
Веселье внезапно затихло.
– Д-да, – неохотно отозвался его друг.
– Тот монстр не испугал Сару. И даже если испугал, то не сильно, – заметил Люций, а я словно наяву увидела его улыбку. – А теперь задумайся, что же такое снится ей, раз вызывает настолько сильные эмоции. Это что-то явно похлеще обычного ревенанта… – И, уже серьезнее, он добавил: – Поэтому я бы не спешил над ней смеяться.
Повисла тишина. Звучали лишь их шаги в пустой комнате и… стук моего сердца. Я вдруг поняла, что оно билось гораздо чаще.
– Сам-то издеваешься над ней постоянно… – спустя время негромко проворчал Коэн.
– Это другое, – беспечно отмахнулся Люций. – Ладно, вернемся к нашим знакам. Я нашел еще много предметов с этими символами. Скоро проверим мою гипотезу.
– А на вещах, которые воруют у светлых, тоже, что ли, это изображение?
– Вещи? А-а-а, нет. Это правда наши балуются. Слышал, второкурсники под шумок соревнование затеяли, кто больше стащит. Ученики из ордена Ликорис всех подначивают. – Люций вздохнул. – Ерундой маются.
«В кои-то веки у него правильные мысли в голове…» – подумала я, прикрывая глаза.
– Придумали б лучше что-нибудь поинтереснее. Воровать вещи из комнат много ума не надо. – Люций усмехнулся, а я поджала губы.
Горбатого только могила исправит…
– Идем. Я нашел, что хотел.
Вскоре оба дива покинули комнату с артефактами. Я же вышла из укрытия и направилась к другой статуе, возле которой они, по моим предположениям, стояли. Мне даже не пришлось долго искать, символ обнаружился на внутренней стороне запястья изваяния – три круга, заключенные друг в друга и пересекаемые линией.
И чем больше я думала об этом, тем больше казалось, что Моран прав, – в Академии Снов что-то происходило.
XIЗабота
Предназначение даэвов – помогать из тени. Появляться, когда в нас нуждаются, и исчезать, когда надобность пропадает.
В противном случае мы погрязнем в людских заботах и стремлениях. Мы потеряем себя…
Академия Снов,тридцать один год назад…
Когда второй и третий курсы одновременно отправились на задания, Академия Снов неожиданно опустела. Постоянно шли дожди, и с каждым днем звук воды в пропасти, разделявшей две башни, становился все громче. Он резонировал, многократным эхом поднимаясь наружу подобно раскатам грома. Даже сейчас я слышала непрекращающийся гул, что звучал будто отовсюду.
Держа поднос в руках, я села за стол, аккуратно развернув салфетку и положив ее на колени.
Мои соседки оживленно обсуждали предстоящее путешествие. В конце месяца, после возвращения старших учеников Академии, мы должны были отправиться в Турис – тот самый город, который раскинулся около лагеря у озера Спокойствия. Пару недель назад там пропал человек – никаких следов местные жители не нашли, могло статься, что исчезнувший отправился в путь, никому ничего не сказав. Но наставники решили, что стоит проверить, и это задание отлично подходило первогодкам.
Поселение славилось всем, что так ценилось в мире даэвов: хорошим вином, большой старой библиотекой, которая, несомненно, возникла там из-за близости к Академии, считавшимися священными водоемами, и фестивалями. Последние устраивались по любому поводу. Только постоянных в год проводилось не менее двадцати штук.
И пусть Турис располагался на землях Феросии, все же до границ Акракса и Исонии было рукой подать, и поэтому каждые выходные там собирался люд со всех трех королевств. Неудивительно, что грядущий поход так взволновал всех. Особенно тот факт, что в даты запланированного путешествия вновь намечался какой-то праздник.
– Сара! – Люций появился внезапно, заставив всех сидящих поблизости замолчать. Он сел рядом и только теперь заметил, что натворил.
Когда он меня окликнул, я как раз подносила ложку с бульоном ко рту, но рука дрогнула, и большая часть расплескалась по тарелке, подносу и моей мантии.
Вновь… Он мне запачкал уже вторую мантию. Это стало традицией.
– Извини. Я не специально, – примирительно поднял руки див. Я тяжело вздохнула, опуская столовый прибор. – Я хотел с тобой поговорить. Найдется минутка после? – Так и не дождавшись ответа, он с энтузиазмом продолжил: – Ну, тогда не уходи без меня. Это важно.
Моран улыбнулся. Поднялся, направляясь к своим. Односторонний диалог завершился так же быстро, как начался.
Всего мгновение, и его след простыл.
– И как он не понимает, что ты его на дух не переносишь? – фыркнула Айвен, провожая парня взглядом. – Вы как небо и земля. Неудивительно, что всегда что-то происходит, когда вы сталкиваетесь. Такой наглый. Слышала, что он спорил с наставником. Кто вообще спорит с наставниками?
– Рано или поздно его поведение вернется ему сторицей. Всегда так. Гнилая натура губит своего хозяина, – поддакнула ее соседка.
– А по мне, он не так прост, – осторожно проговорила другая дэва. – Не могу объяснить, но он умен и на мечах прекрасно сражается, а еще… кхм. – Девушка запнулась, понимая, что перегнула палку, и сразу же исправилась: – В общем, если бы я родилась темной, то, возможно, присмотрелась бы к нему. Ну а так, конечно, ужасно, что он к тебе прицепился. Сочувствую.
– Это не очень хорошее знакомство. Особенно в свете последних новостей, – заметила Ирис – дэва с глазами цвета жженого сахара и такого же оттенка волосами, одетая в белую мантию с вышитыми на ней тонкими зелеными листочками, указывающими на ее принадлежность к ордену Вечной зелени. – В одной из совместных охот погибли светлые, тогда как теневые отделались только ранениями. Грядет официальное разбирательство. Произошедшее вызывает у всех вопросы. Говорят, на это время многие ордены затаились и пока не участвуют ни в каких совместных мероприятиях.
Она тревожно замолчала. Айвен выразительно поглядела на меня. Нам приходили вести из дома, и нынешняя ситуация сильно всех беспокоила. В былые времена студентов, чьи родители занимали видное положение в ордене, отзывали назад до тех пор, пока смута не прекратится.
За столом неподалеку раздался хохот. Айвен, вздрогнув, оглянулась и, поджав губы, осуждающе покачала головой.
– Я пойду, – сказала я, вставая из-за стола.
– Я тоже. – Айвен подскочила следом за мной.
– Правильно, что ушла пораньше и не стала его ждать, – сообщила дэва, когда мы отошли.
– Дело не в этом, – отозвалась я, выходя в коридор теневой башни.
Каждый год столовая переезжала то в один корпус, то в другой. Готовить в обеих башнях было слишком затратно.
– Ты не в духе. Все из-за письма из дома? – проявила проницательность Айвен.
Помедлив, я кивнула. Шумно вздохнула, пытаясь унять беспокойство.
В послании из дома говорилось не только о тревожных новостях с последней охоты, но и, в самом конце, одним-единственным предложением, о том, что Долорес, бабушка Фредерика, вновь слегла. В последние несколько лет это происходило все чаще. Она лежала без сил, большую часть времени проводя во сне.
Все знали, к чему это ведет. Время ее жизни медленно, но верно подходило к концу. Сто тридцать пять лет считалось большим сроком, и даже по меркам даэвов Долорес была долгожительницей. Но разве для меня это имело значение?
Я чувствовала себя потерянно и много думала, казалось, анализируя даже самые незначительные события, что когда-либо происходили со мной и были связаны с ней.
Долорес обучила меня всему. Именно благодаря ей я стала частью семьи Сорель, куда меня привели после трагедии. В тот день женщина случайно зашла к врачевателям. Провидение это было или нет, но, лишь взглянув на меня холодными, но мудрыми, успевшими многое повидать глазами, она будто все поняла. Поняла меня.
Не прошло и дня, как даэвы в целительском здании начали повторять, как же мне повезло. Мне до сих пор казалось, будто, едва встретив Долорес, я сразу почувствовала, что она станет для меня кем-то важным.
Когда-то я прочла в книге, что у каждой души есть мелодия. Она становится громче, когда ты встречаешь тех, кто предназначен тебе судьбой. Родные, друзья, случайные знакомые. Тогда рассуждения автора показались мне глупостью. Теперь же я предполагала, что он имел в виду нашу интуицию и внутренний голос, что постоянно подсказывал нам верный путь.