– Не переживай, скоро Долорес станет лучше. Как и всегда… – неловко произнесла Айвен и, помолчав, попыталась сменить тему. – Как думаешь, когда вернется Фредерик? Он обещал привезти мне какой-нибудь подарок.
– Сорель! – Нас настиг Люций. Опередив, див запрыгнул на первую ступеньку лестницы. Тяжелые кованые перила извивающимися линиями повествовали историю воина, который сражался с монстром и на последней ступени наконец его побеждал.
На лице Айвен отразилась сложная гамма чувств. Она предостерегающе глянула на меня.
– Еле догнал тебя, – светился добродушием Моран. – Добрый день, госпожа Ларак. Позволите мне поговорить с вашей подругой?
Айвен опешила, явно не ожидая подобной вежливости. Она замялась, но под ожидающим взглядом Люция быстро сдалась, пробормотав:
– Конечно.
Мне показалось, что она сама не поняла, как согласилась. И теперь выглядела растерянно.
Подруга развернулась, видимо, собираясь вернуться в столовую, к остальным.
«Наглый лис», – пронеслась мысль. Я стала подниматься, преодолевая ступеньку за ступенькой.
– Премного благодарен, – послышалось позади, а уже через мгновение див догнал меня. – Сара, разве это правильно – убегать, когда мы договорились поговорить?
Издевательства Люция нередко имели нравоучительный тон. И именно поэтому выводили из себя.
– Мы не договаривались.
Моя фраза лишь рассмешила его. Он вновь обогнал меня и стеной вырос впереди, заставив остановиться.
– Уйди.
– Ты со всеми разговариваешь так односложно или только со мной? Это привычка?
Я промолчала.
– Я хотел обсудить с тобой последние происшествия в Академии.
Мой взор взметнулся к его лицу, на котором застыло хитрое и вместе с тем снисходительное выражение.
«Догадался, что я все слышала тогда? – вспомнила я случай в хранилище светлых артефактов. – Но как?»
– Какие происшествия? – спросила я невозмутимо.
– Ты ведь догадываешься, о чем я.
– Это дело наставни…
– Ты действительно веришь, что они быстро разберутся? – вздохнул Моран, складывая руки на груди и небрежно прислоняясь спиной к перилам. – С твоей способностью мы бы быстрее отыскали виновного.
В этот момент от него исходили легкие волны заинтересованности. Для Люция это была любопытная загадка, на которую так хотелось найти ответ.
«Даже если кто-то преследует свои цели, это не наше дело. Наставники разберутся», – про себя решила я. Тем более предложение Морана походило на очередную уловку.
– Я не буду проникать в чужие чувства без позволения, – холодно отрезала я, поднимаясь дальше.
Да, меня достигали особенно яркие эмоции, но они были размытыми и нечеткими. Всего лишь показывали чужое настроение подобно тону голоса и выражению лица. Если целенаправленно копаться в них, все иначе.
– Почему же?
– Это слишком личное.
– Ты ведь не знаешь их мыслей. Это всего лишь чувства, которые предстоит еще правильно понять. Если тебе нечего скрывать, то и поделиться эмоциями не будет проблемой, – рассуждал он. – Не так ли? Я, например, совсем не расстроюсь, если ты прямо сейчас прочтешь мои чувства.
Так легкомысленно… Он не ведал, о чем говорил.
Но я остановилась на ступеньке.
– Рано или поздно у тебя появится то, что ты пожелаешь скрыть от меня. Чем ближе общение, тем больше я начинаю понимать. Никто не пожелает постоянно быть открытой книгой.
– А как же твой брат? И эта девушка… Айвен? – возразил Люций, не теряя свой веселый настрой.
Я не ответила. И, отведя взгляд, проговорила:
– Я не буду вмешиваться. И тебе советую поступить так же. – Мой голос звучал строго. Перед тем как уйти, повинуясь внутреннему порыву, я добавила: – Если тебе есть что поведать наставникам, я могу сделать это вместо тебя. Ты привлекаешь слишком много внимания, как бы не случилось беды.
– Неужели ты беспокоишься за меня, Сара? – обрадованно спросил Люций, и я вздрогнула. Ведь правда, зачем я забочусь о нем?
– Нет. – Я повернулась и пошла прочь.
– А все выглядит именно так! – крикнул он мне в спину.
В этот момент Морана догнали друзья, в компании которых он поднимался по лестнице вслед за мной. Я почти забыла, что у нас совместное занятие.
– Перестал бы ты ее злить. Она точно когда-нибудь тебя зарубит, – тихонько предупредил Рафаиль, но я прекрасно его расслышала.
– Как она может зарубить друга?
Я прибавила шагу, увеличивая расстояние между нами.
На следующем занятии наставник затронул тему тайных знаний – у многих фамилий имелся в рукавах козырь, особенная магия, что возвышала семью над остальными. И я подумала, что знание Мораном фларканского языка как раз и является таким преимуществом.
Взгляд раз за разом невольно обращался к Люцию. И я вдруг поймала себя на том, что слишком много думаю о нем. Тот хаос, что он создавал вокруг себя, никого не оставлял равнодушным. Этим Моран вызывал симпатию у учеников Академии. Он владел просто-таки мистической способностью располагать к себе всех и находиться в центре внимания. Даже светлые дэвы в столовой, пусть и бранили его, но на самом деле не говорили это всерьез. Пример Айвен оказался наглядным.
Люций обернулся, застав меня врасплох. Я порывисто отвернулась.
А буквально через несколько секунд на мой стол приземлился клочок бумажки. Еще одна из многочисленных записок, которые я не открывала. И подозревала, что, даже открой я хоть одну, она оказалась бы пустой. Юношу, скорее всего, позабавило бы то, что я вообще к ней притронулась.
– Моран, – вдруг позвал наставник. – Я понимаю, что вы неровно дышите к Сорель, но хватит мусорить в моем кабинете.
– Что вы, наставник. Меня просто восхищает образованность и сила дэвы из ордена Сорель, – не смутился Люций.
– Хм, понятно. Но восхищайтесь не на моих занятиях.
Учитель продолжил лекцию, а я с усилием сжала перо, готовая провалиться сквозь землю. Смущение смешивалось со злостью и досадой.
Прошел всего день, и до того, как солнце скрылось за горизонтом, в Академию Снов вернулась группа Фредерика. Они возвратились одними из первых. Обычно каждый курс делили на два-три отряда и таким составом отправляли на охоту в сопровождении наставника.
Тем же вечером я сидела в своей комнате на кровати и рассматривала книгу на древнем языке. Некоторые символы можно было отыскать в справочнике, но таких оказалась всего пара десятков. Каждый знак имел свой смысл, который сразу менялся, стоило появиться даже едва заметной черточке. Я несколько дней искала труды о фларканском языке в библиотеке, но приходилось довольствоваться лишь крохами ничего не значащей информации. Нигде не нашлось ни подробного объяснения структуры языка, ни хотя бы перевода текста, соседствующего с оригиналом. Авторы, написавшие целые фолианты, раздули скупые сведения до невероятных размеров, приходилось искать скудные знания как иголку в стоге сена.
Вдруг раздался стук. Вскинув голову, я почти сразу обнаружила источник шума – кто-то кидал камешки в деревянные ставни. Окна в домиках были без стекол и закрывались изнутри.
Улыбнувшись, я поднялась на ноги – полы мантии с легким шорохом скользнули к полу – и подошла к окну, впуская гостя внутрь.
Первым в комнату проник прохладный влажный воздух, а следом, подтянувшись на руках, забрался Фредерик. Брат был без мантии, в одной нижней рубахе и короткой накидке, перевязанной поясом, – так обычно одевались на тренировки, чтобы не запачкать выходной наряд.
Лишь когда я закрыла ставни, он заговорил с наигранной обидой:
– Ты даже не пришла меня навестить…
– Подумала, что ты предпочтешь отдохнуть. – Я быстро подошла к кровати и подняла обе книги с покрывала. Закрыв, убрала в дальний угол полки, на которой ровными рядами стояли другие сочинения.
Сделала я это не задумавшись. Наверное, потому что не желала, чтобы брат задавал вопросы.
– Ты же знаешь, я полон энергии, даже весь день в пути не мог меня изнурить! – Несмотря на свои слова, Фредерик лег поперек постели, закинув руки за голову. Его что-то беспокоило.
– Что-то произошло в дороге? – спросила я, садясь на краешек кровати.
Я смотрела внимательно, пытаясь уловить каждую эмоцию на его лице.
Он глубоко вздохнул.
– На самом деле, ничего опасного. Наткнулись на оскверненную тьмой вещь – лопату могильщика. Мужчина использовал ее на протяжении многих лет. – Фредерик говорил хрипло, прикрыв глаза.
– И что она делала?
– Копала. Точнее, закапывала.
– Людей? – нахмурилась я. На самом деле, вот такие проявления энергии из Серого мира отнимали немало жизней.
– Нет, петухов. – Выражение моего лица рассмешило дива. – Мужчина был божьим одуванчиком, пусть и занимался всю жизнь столь мрачной работой. Но теневая энергия требовала жертв и ухватилась за то, что могильщика будили крики петухов, не давая выспаться.
– Необычно, – заметила я.
– Еще как, – подтвердил он и замолчал. Улыбка с его лица бесследно исчезла. – Я получил письмо из дома.
Мысли о Долорес вновь дали о себе знать. Обычно я была куда смелее, но в этот раз старалась все тяжелые думы гнать прочь. Однако получалось плохо. Я постоянно вспоминала наше прощание, когда, смотря, как ослабела старая женщина, подумала, что, возможно, вижу ее в последний раз. В тот момент я не осознала всю глубину своих размышлений, а теперь боялась, что они окажутся пророческими.
– Отец в курсе разрушения реликвий в Академии… – вдруг заговорил Фредерик совсем не о том, чего я ожидала. – И он зол на то, что это продолжается столь долго. Может, мне стоило бы самому начать поиски?
– Думаю, этого он от тебя и добивается. Но пока ты только ученик, и он не вправе этого требовать, – подумав, заметила я. – Нельзя прыгнуть выше головы. Но я знаю, что, когда наступит время, твое имя будет не один раз записано в хрониках. Тебя запомнят.
Я произнесла это без каких-либо сомнений, уверенно. Но мои слова не слишком его убедили. Я уже давно полагала, что Фредерик рассказыв