– Не надо, – бросила я, отодвигая полог. Рафаиля снаружи не оказалось. Видимо, поняв, что мы справимся сами, див отправился на выручку другим. Я спрыгнула на землю.
– Как парень? – Норкросс появился вместе с моим наставником. Руки светлого были без перчаток. За те несколько минут, что мы провели в повозке, из Академии успела прибыть помощь.
– Ему лучше.
Теневой с сомнением кивнул. Подошел к пологу, на ходу говоря:
– Прауд, ему требуется глубокое влияние. Скорее осмотрите его…
Норкросс застыл, сжимая грубую ткань.
– Он в порядке, – кинул Люций, в этот самый момент укладывавший парня поудобнее. Мантия Морана подобно одеялу лежала под юношей. Дорогущая ткань оказалась испачкана в крови и нещадно измята.
– Да, я вижу, – сухо произнес мужчина и медленно повернулся. – У вас очень одаренные ученики, Лоуз. Я боялся, что парень не выживет, но, видно, зря.
– Спасибо за такую высокую оценку, но в этом нет моей заслуги, – помедлив, безмятежно отозвался наставник. Так, будто я и вовсе не нарушила приказ.
Мне запрещено было раскрывать все возможности своего дара. Глава ордена желал оставить в тайне его истиннную мощь. Скорее всего, он собирался использовать мои способности в будущем. Крайне редко случалось так, что эмпат мог и без прикосновения почувствовать эмоции. А чужое об этом неведение можно было обернуть себе в пользу.
Но теперь не стоило и надеяться на то, что все останется в секрете. Прауд обязательно доложит в обитель о моей оплошности.
– Наставник, – склонила я голову. – Если моя помощь больше не нужна, я пойду.
– Да, конечно, – мягко согласился мужчина. – Тебе уже пора.
Попрощавшись, я пошла к лесу. Сердце сдавливало от недавно поглощенных эмоций. Страх, ужас, желание умереть… Последнее подавляло, ввергало в отчаяние, заставляя собственные воспоминания пережитого вновь проникать в сознание.
Я шла словно в тумане, не в силах сосредоточиться на одной мысли. Было тяжело дышать. Звуки с главной дороги затихали под ударами нарастающего дождя, как вдруг кто-то схватил меня под локоть.
Я оглянулась, снова натыкаясь на Морана.
– Я тебя провожу.
– Не надо, – выдавила я: у меня осталось не так много сил с ним бороться. Больше всего на свете я желала остаться одна. Он прицепился ко мне совсем не вовремя.
Я осмотрелась – вокруг были лишь темные стволы деревьев и оставленная неподалеку насыпь крупных камней, поднимавшаяся на несколько метров над землей. Несколько булыжников оказались просто раскиданы тут и там. И я вдруг поняла, что шла совсем не в том направлении.
– Зачем же злиться? В этот раз я и правда хочу помочь, – сказал Моран, обгоняя меня. – Ой, у тебя рукав испачкан.
Он было потянулся к ткани, но я не задумываясь отдернула руку. С каждой секундой все тяжелее было сохранять ясное сознание, чужие эмоции вырывались на поверхность, а Люций ослаблял концентрацию, мешал контролю.
– Люций, уйди, – сквозь зубы произнесла я.
Но это не произвело должного эффекта. Парень обрадовался. Его брови взметнулись вверх.
Я нахмурилась, смутно подозревая, что совершила какую-то ошибку.
– Ты впервые назвала меня по имени, Сара. И как я теперь могу тебя оставить? Или боишься, что нас увидят вместе? Но тебя ведь не волновало это, когда ты лечила теневого дива… Сара, произнеси мое имя вновь. Скажи «Лю-ций».
От его трескотни разболелась голова, я, сжимая виски, кое-как дошла до одного из камней и села. Мантия уже давно намокла от дождя, что ожесточенно барабанил по кронам деревьев.
– Ты уже не бережешь свою одежду, – остановившись рядом, проговорил Моран.
– Это обычная мантия, – тяжело ответила я. – Повседневная. Почему ты пошел за мной? Твои товарищи все еще находятся там, раненые, – не выдержала я, взглянув на него.
Моран склонил голову.
– Но теперь ведь с ними все будет в порядке. Верно? – Пусть див и спрашивал, но в его голосе не было ни капли сомнений. – После того, как ты поработала с их эмоциями. Яд ревенантов питается болью. Чем больше мучается пострадавший, тем сильнее яд распространяется. И тот парень, ты ведь забрала его эмоции себе? Я слышал, это опасно…
Как он понял? Откуда у него столько опыта?
Я несколько секунд следила за Мораном, который, остановившись, поднял с земли ветку и теперь крутил ее в руках.
– Ладно. Если не уходишь, то просто помолчи немного, – сдавшись, попросила я и прикрыла глаза. Не в силах больше ждать, я погрузилась в себя.
Не знаю, сколько времени прошло, когда внутренний холод отступил и на смену ему пришли внешняя прохлада и сырость. На днях шел снег, который, конечно, растаял, но температура до сих пор оставалась низкой, и после дождя даже теплая мантия стала бесполезной. Я продрогла и ощутила себя настолько изможденной, что боялась не устоять на ногах.
В этот миг я почувствовала запах дыма, а потом раздался треск веток.
Люций сидел на камне напротив меня. Склонившись к огню, он подбрасывал ветки в костер.
– Стало лучше?
– Да. Почему ты не ушел? – удивилась я.
– И оставил тебя одну?
– Ты мог кого-нибудь привести. – Слова давались с трудом, но я совершенно не понимала его поступка. Он вновь поставил меня в тупик.
Люций покачал головой.
– Ты не любишь показывать слабость. И… разве у тебя не будет проблем из-за раскрытия своего дара? – Огонь разгорался все ярче. Мы были в лесу, совсем близко к Академии, но в то же время будто за тысячу миль от нее. – Каждый орден собирает данные о членах других орденов, и я знаю, что нигде в записях не указано, что ты эмпат со способностью отнимать эмоции. Наверняка это скрывают.
Так вот оно что…
– Больше нет причин хранить тайну, – лишь прошептала я, отводя взгляд. Вновь накатило ощущение неловкости вместе со смущением. В такие моменты внутри будто разгорался огонь, который уже давно должен был потухнуть. – Уже не сохранить.
– Ну, мы попытаемся. Потребуется время, пока новость разлетится.
– Делай как знаешь.
– До сих пор не пойму, как можно быть такой отстраненной? – Моран вдруг подсел поближе. – Хочешь, высушу твою мантию? Я недавно изучал одну печать. Не уверен, что все выйдет как надо, но почему бы не попробовать? – Он потянулся было к поясу. – Ой, точно. Я все израсходовал на того парнишку. Ну, ничего не поделаешь, тогда нам лучше просто вернуться. Ты забежала так далеко, что идти обратно придется долго. – Он поднялся, протягивая ко мне руки.
– Что ты делаешь? – насторожилась я, отодвигаясь.
– Хочу тебя поднять. Ты ведь не сможешь идти самостоятельно.
– Не смей. Отойди.
Брови Морана сошлись на переносице. На меня посмотрели как на упрямого ребенка. Но мне было все равно – надо лишь немного отдохнуть, и силы вернутся.
– Сорель, зачем упрямиться, когда я помочь хочу? Подожди-подожди… Ты сейчас упадешь! – Он ухватил меня за плечо в последний момент, не давая рухнуть с камня на холодную землю. – Хорошо. Тогда, может, просто будешь держаться за меня? Но как ты собираешься участвовать в совместной охоте? А вдруг тебя серьезно ранят? Тоже не позволишь никому тебе помочь?
В отличие от прошлых порицаний, в этот раз в его словах был смысл. Я правда почувствовала себя глупо. Просто… это же Люций Моран! Именно потому, что это он, я не могла нормально реагировать.
– Ладно, ты прав, – с неохотой сдалась я, все еще ощущая некий подвох.
– Вот так бы сразу. – Уже через несколько секунд я оказалась на ногах. Моя рука легла на его плечи, а ладонь Люция – на мою талию. – Хорошо, идем. Нам в ту сторону, – добавил он, делая первый шаг.
Мы брели по лесу, пока неугомонный Моран все продолжал болтать.
– Ты вроде такая худая, но, Сорель, как ты удерживаешь свой клинок? Даже если его вес становится меньше из-за установленной связи, это удивительно. Однажды ты даже победила Рафаиля. Ты точно должна мне спарринг. Почему мы еще ни разу не сражались? Я, конечно, понимаю, что играть в догонялки интереснее, мы тогда хорошо повеселились в столовой, но не хочется постоянно получать наказания по таким пустякам.
Догонялки? Моран про тот случай, когда я хотела его зарубить?
Дождь давно завершился, но теперь все вокруг темнело от пропитавшей землю влаги.
– Разве не все твои наказания получены по пустякам? – сухо спросила я.
– Не все.
– Но как ты понимаешь, пустяк это или нет? Даже невинный проступок может стать причиной горя. – В этот раз я не укоряла его, а пыталась понять.
– Если так рассуждать, то и следование правилам может принести беду. Все очень неоднозначно.
– Приведи пример.
– Да легко! Недавно я предлагал тебе присоединиться ко мне и найти виновника, который крушит реликвии в Академии. Но ты отказалась, – вещал Люций, его голос звучал громко, почти у самого моего уха. Я поморщилась. Мне не нравилась чужая близость, особенно прикосновения. Но эмоции Морана были легкими, невесомыми, как облака на небе. Даже когда чувства дива имели негативную окраску, ни одно из них не было направлено на меня. Это еще одна из причин, по которым я не воспринимала издевки юноши всерьез. – Что, если и твое бездействие тоже станет причиной несчастья?
– Глупость, – процедила я, отвернувшись. – По твоим словам, любой поступок может принести вред.
– Верно. Но разве не правильнее будет решать в каждом конкретном случае? Правила писали такие же даэвы, как мы. А они уж точно не могли предвидеть всех обстоятельств. Если у тебя достаточно ума, то лучше доверять самому себе.
– Ты, как всегда, слишком самонадеян, – произнесла я. Некая доля истины в словах дива имелась, но мы не одиночки, чтобы постоянно поступать так, как нам заблагорассудится. – Ты не можешь вечно пренебрегать решениями соратников.
– Если иметь свое мнение – это быть самонадеянным, то пусть будет так. Я лучше понесу ответственность за свои ошибки, чем останусь в стороне. И не говори мне, что ты не такая же. Пусть мы используем разные методы, но идем по одному пути, – убежденно заявил див, и его слова неожиданно оставили след в моей душе.