– Подземелье? – удивленно вскинул брови див. – А это не чересчур?
– Ты сам бывал там дважды.
– Все равно это слишком строго, – нахмурился он. – Я понимаю, почему ты раскрылась, но все же… – Фредерик вздохнул. – Ладно, пока забудем об этом. Как думаешь, Айвен уже знает, что ее мама здесь?
– Теперь уже да, – ответила я, глядя на замершую на лестнице девушку. Она хотела подкрасться и напугать Фредерика, но, услышав новость, остановилась на полпути. Похоже, мы обе одновременно вспомнили о том, что дэва недавно проиграла подряд почти с десяток сражений, результат которых заносился в рейтинговую таблицу.
– Похоже, я пропала, – побледнев, испуганно прошептала Айвен.
Когда занятия завершились, я вдруг вновь стала чувствовать. Эмоции вернулись быстро и совсем не вовремя. Мысли постоянно возвращались к наказанию. Чем больше я задумывалась об этом, тем сильнее меня одолевало беспокойство.
Ноги сами привели меня к тренировочной площадке. Сталь звенела. От множества столкновений в воздухе словно разливалась мелодия. Когда-то я корила Морана за то, что он выплескивал эмоции в сражении, теперь же сама была близка к этому, следя за спаррингами на площадке.
Само наказание волновало меня мало. Тревожила причина.
– Как Айвен? – спросила я, когда ко мне подошел Фредерик.
– Вроде хорошо. Хотя и получила нагоняй. Кажется, она даже рада, что увидела маму, – отозвался брат, и мы вместе прошли к скамейке, откуда можно было наблюдать за происходящим на площадке.
Значит, мне не стоит беспокоиться о кошмаре Айвен, который я увидела в кристалле? Всего лишь навязчивый страх? Возможно. Но дурное предчувствие все равно не отпускало.
– Ах да. Это тебе. – Брат достал из кармана запечатанный конверт. – Оно почему-то оказалось в моих письмах. Наверное, малец воспользовался золотой птицей. Хотел, чтобы оно скорее дошло.
Я перевернула конверт, увидев изящное «Саре», – даже в таком юном возрасте каллиграфии Сезара могли позавидовать взрослые даэвы.
Я улыбнулась. Золотой птицей отправляли письма главы орденов и их семьи. Всего за половину суток она преодолевала расстояние от крайней южной точки Исонии до самого отдаленного уголка Акракса. Этот вид редко встречался в природе и еще сложнее приручался. Именно поэтому остальным даэвам в обители не разрешалось пользоваться такими птицами. Но, отправив послание сначала Фредерику, Сезар схитрил. Должно быть, он приложил его к письму матери Фредерика, которая очень часто писала своему сыну.
– Наверное, – отозвалась я, вспоминая, как он жаловался в последнем послании, что письма идут слишком долго.
– Этот ребенок меня пинает, а тебе шлет письма, – проворчал Фредерик, поднимая взгляд к небу.
– Ты просто не нашел к нему подход. Ничего, скоро он привыкнет.
– Кого-то он мне напоминает…
– Кого?
– Тебя. Правда, ты не пиналась. – Брат рассмеялся. – Лишь толкалась.
Когда я только появилась в обители, Фредерик ходил за мной по пятам. Даже когда я попыталась сбежать, чтобы еще раз увидеть свой прежний дом, он отправился меня возвращать. Далеко уйти я не смогла – дошла лишь до Духовного озера в получасе пути. Когда брат меня нашел, я попробовала толкнуть его, но он уклонился, а я свалилась прямо в озеро с невысокого обрыва.
Утонула бы, если бы Фредерик меня не вытащил.
В то время я была не похожа на саму себя. Может быть, поэтому я нашла общий язык с Сезаром, когда он появился в обители Сорель год назад. Мне хотелось помочь этому ребенку, как когда-то помогли мне.
Я убрала конверт в карман, собираясь прочитать письмо чуть позже. Запустила руку под ворот мантии, вытаскивая серебристый кулон-полумесяц на толстой, выполненной из темного металла цепочке. Эта вещица всегда напоминала мне о детстве – беззаботном и счастливом, в котором мой отец был еще жив.
– Смени цепочку. Она совсем не подходит, – в который раз невзначай заметил Фредерик.
– Нет. И подвеска, и цепочка – это память.
– Об отце… – со знанием дела протянул Фредерик.
– Не только, – негромко прошептала я, почему-то вспомнив об этом именно сейчас. Я уже почти и забыла тот день и того человека, что оставил цепочку мне.
– Да-да. Я помню. Ты рассказывала, – отозвался брат слегка небрежно.
Вскоре мы отправились к домикам светлых.
Прошло несколько дней, на первый взгляд спокойных, но постоянное пребывание Изабель Ларак неподалеку не позволяло расслабиться. Она даже посещала занятия и вызывала к себе учеников.
В это же время настала моя очередь патрулировать окрестности Академии Снов. Наша группа, состоявшая из трех светлых даэвов с разных годов обучения, бродила по лесу, охраняя территорию. В середине ночи мы менялись с другим отрядом. Выходило поспать несколько часов, а потом мы шли на уроки.
Ночные патрулирования развивали выносливость, ведь никто не знал, сколько предстоит провести без сна на охоте. В сложных ситуациях выслеживание и преследование какой-нибудь твари могло занять не одни сутки.
В один из таких тяжелых учебных дней я вдруг поняла: что-то не так. И буквально через минуту осознала причину – Моран отсутствовал.
Пропускать уроки считалось злостным нарушением, и за это всегда назначали наказания – внеочередное участие в ночном патруле, переписывание какого-нибудь обветшалого фолианта, разборка хлама в неиспользуемых помещениях… А иногда просто заставляли стоять на коленях перед одним из входов, на улице, лицом к окнам. Каждый наставник имел свои способы обеспечивать посещаемость, и нужна была веская причина для неявки.
Второй странностью стало поведение теневых – Рафаиль без конца ерзал на стуле, даже не пытаясь записывать за учителем. Он тяжело дышал и поджимал губы, не в силах успокоиться. Коэн дрожал, страшась неизвестности, – отголоски этого страха даже доносились до меня. Блез вел себя чуть спокойнее Руньяна, но все же был хмур и задумчив.
Что происходит?
– Каждого даэва в конце года ожидает испытание, которое состоит из двух частей – практической и письменной. Первое – это совместная охота, по истечении которой наставник оценивает ваше мастерство, а второе – контрольная работа, в которой вам предстоит ответить на несколько вопросов. По итогу испытания учителя решают, какое количество звезд вам присудить. – Див остановился, перестав мерить шагами комнату.
Дантал Жевре принадлежал к теневым. Обычно его голос был монотонным, скучающим, он позволял себе сидеть, развалившись на стуле, закинув ноги на стол, отчего полы его мантии свешивались вниз. И в целом, по моему мнению, вел себя крайне вызывающе и невоспитанно, особенно с учетом его статуса учителя.
Заметив странности, теперь я пригляделась и к наставнику.
Сегодня мужчина выглядел нервозно и рассерженно, метался по кабинету, заложив руки за спину. И даже его меч был при нем, прикрепленный к поясу, а не, как обычно, небрежно лежал на краю стола.
Я прикрыла глаза и потянулась даром, прощупывая всех студентов.
Обеспокоенность ощущалась повсюду. Особенно среди теневых. Прошлое занятие у наших потоков проходило отдельно, значит, что-то произошло на предыдущем предмете, когда даэвы тьмы находились у себя.
– Но все знают, что дар даэвов обладает разной мощью. Да, мы все имеем склонность, но все же потенциал разный. В совместном бою с тварями от этого зависит, где именно вы будете находиться, – в авангарде или позади. Но как бы то ни было, главное ваше преимущество – владение клинком. Советую не пренебрегать тренировками и упражняться еще чаще, чем поручают другие наставники. Тогда звезд на ваших ключицах будет больше, и вы добьетесь уважения и почитания.
Див вещал, давно сбившись с изучаемой темы. На его занятиях мы проходили иные ордены и их устройства или изучали героев, оставивших след в истории. Примеры из прошлого помогали справиться с порождениями энергии Серого мира в будущем.
Совсем недавно мы изучали биографию Малфаса Умелого, который заманивал ревенантов в ловушки, используя туши животных, и однажды победил тварь, уничтожившую целый город, – руины Ситри до сих пор сохранились на юге Исонии.
По записям в хрониках, это произошло почти два века назад.
– Сегодня его совершенно невозможно слушать, – тихо прошептали рядом.
Флер глянула на меня, заправила локон за ухо, придвигаясь к краешку стула и в то же время не отрывая взгляда от наставника. Ее изящные ладони смиренно лежали на столе, но ноги, пусть и скрытые мантией, были расслабленно вытянуты и перекрещены.
– Я видела Морана. И мне показалось, что дела у него идут не очень хорошо.
Дантал Жевре кинул на нас острый взгляд. Пока его внимание не ослабло, я молчала, но стоило наставнику отвернуться, попросила:
– Расскажи.
Флер лукаво улыбнулась, а я отчетливо поняла, что все же ее характер мне не по душе. В каждой ее фразе чувствовалось второе дно.
Флер родилась в одной из нижестоящих семей, служащих ордену. И несмотря на то что мои настоящие родители оставались неизвестны, а я даже не родилась в стенах обители, мое положение было гораздо выше.
– Разве Айвен не рассказала о планах своей матери? Кажется, она с самого начала стала подозревать Люция. Опросила несколько светлых, узнала, кто чаще всего нарушает всеобщий покой… И вот – виновный найден. Тем более ту стену с фреской разрушили как раз тогда, когда Моран отбывал наказание в башне.
– Со мной никто не разговаривал, – прошептала я, оставаясь спокойной, но хруст пера в ладони не дал обмануть даже саму себя.
Если и разговаривали, то не об этом.
Ни для кого не секрет, что Изабель Ларак относилась ко мне недоброжелательно. Отчасти из-за Айвен, отчасти из-за Фредерика. По крайней мере, так считала Долорес, которая однажды сказала, что я помеха, возникшая из ниоткуда и внезапно смешавшая все планы. Бабушка брата еще иронично рассмеялась – ее очень забавляла эта ситуация. Но смысла ее слов я не понимала до сих пор, а она лишь бормотала: «Придет время – поймешь. Все поймешь».