– Нет! Не я! – заверещал Евгений – я бы просто разошелся!
Злость во мне, переродившись, обрела новую цель.
– Ах ты, скотина одноглазая! – заорала я.
Валера удивленно обернулся ко мне:
– А почему одноглазая?
Не вдаваясь в объяснения, я подскочила поближе и, не слезая с кровати, изо всех сил засветила в глаз своему уже однозначно бывшему. По инерции мое тельце сделало попытку кувыркнуться на пол, но верный рыцарь, отшвырнув Евгения, успел предотвратить падение богини.
Бухнула дверца многострадального шкафа, приняв на себя затылок несостоявшегося мужа. Удар оказался настолько силен, что на пол тушка Евгения съехала уже в бессознательном состоянии. Глядя на нее поверх Валеркиной головы, я невольно всхлипнула.
– Он… говорил… – комок горечи застрял в горле, и мне никак не удавалось его проглотить.
– Ничего, богиня, – Валерка погладил меня по спине, – все хорошо…
– Но я ведь просто хотела маленький кусочек счастья…
– Оно будет у тебя, богиня. Я верю – оно точно у тебя будет. Только не с ним. Не с этой мразью. Тебе просто надо чуть-чуть подождать.
– Подожда-ать, – передразнила я его, хлюпнув в очередной раз носом. И вдруг меня ударило запахом боли и ревности, отчаянья и любви. Мозги вроде как встряхнуло. Внезапно пришло осознание, что на мне ни то что тряпки, нитки не надето. А стоя на кровати, я стала как раз такого роста, что щека, обнимающего меня с утешениями Валерки, довольно интимно прижималась к моей груди. Вот только от друга шел поток, не имеющий ничего общего с любовью к женщине. Он в натуральную верил, что я богиня. Однако отрезвившая меня гремучая смесь никуда не делась, а значит…
Резко оттолкнувшись от Валерки, я, запнулась за одеяло, и, шмякнувшись задом в подушки, повернулась к двери.
У входа в спальню стояла девушка. В сгущающемся в комнате сумраке она в своем легком светлом платьице выглядела изящной, но очень хрупкой фарфоровой статуэткой. Одну руку девушка прижала к груди, пальцами другой прикрывала рот. Бледные щеки, тонкий с легкой горбинкой нос, огромные глаза, тонкие крылья бровей… Образ впечатывался в мозг вместе с запахом…
– Валерка, идиот ты эдакий! Она же любит тебя!
– Ривка!!! – радостно завопил этот придурок.
Я втянула воздух, собираясь высказаться по поводу всего происходящего, как вдруг мое внимание привлек небольшой привкус…
– Она что беременна?
– Она что? – переспросил меня Валерик, но, сориентировавшись, перенаправил свой вопрос, – Ривка, ты беременна?
Девушка видимо сообразила, что происходит не совсем то, о чем она подумала, но вот до осознания ситуации было еще далеко. Зато паладин осознал ее проблему:
– Are you pregnant? (Ты беременна?)
– How do you know? (Как ты узнал?)
– She, – кивок в мою сторону, – told me just now. (Она сейчас сказала.)
– But… How? (Но… как?)
– Rivka, have I told you that she is special? But, please, tell me… Are you? (Ривка, я же говорил тебе, что она особенная? Но пожалуйста, скажи мне… Ты?)
Быстро краснеющая… можно даже сказать, бордовеющая девушка промямлила что-то похожее на «May be» (Может быть/Возможно)… Валерка прыжком оказался около нее, сграбастал в объятья, закружил, радостно смеясь и целуя, потом зашептал что-то ей на ухо и, добившись еще одного кивка, рванул со своей добычей ко мне:
– Богиня! Благослови!
– Сдурел?! – вскрикнула я, пытаясь выдернуть кусочек одеяла, чтоб прикрыться.
– Ленка, очень прошу, благослови нас. Ты же знаешь как это важно для меня!
– Для тебя! А для нее?
– И для нее, потому что знает, как важно для меня. Плюнь ты на это одеяло и сделай, о чем тебя просят! Обнаженность богиням к лицу!
– Дать бы тебе в морду…
– Я прошу… Хочешь, на колени встану?
– Не смей, придурок!
– Тогда благословляй…
– Господи, да как?
– Как в голову придет, я в тебя верю!
– Верит он… – плюнув на все, я вылезла из кровати и почти спокойно подошла к шкафу. Валявшийся Евгений блокировал дверку, за которой лежала пижама. Мне не хотелось ни прикасаться к нему, ни копошиться в стоявшей рядом сумке перед «гостями». Нужно было что-то просто накинуть, прикрыв свою обнаженность. Я вынула из доступной половинки свой любимый халат… черный шелк, расшитый китайскими красно-золотыми драконами…
– Классно выглядишь, Червоточинка!
– Молчал бы лучше, девчонке ведь обидно, – я зажгла торшер, – кстати, она совсем по-нашему не понимает?
Ривка посмотрела мне в лицо.
– Понимает, – сказала она, – говохгю плохо.
– А давайте я вас познакомлю, – радостно предложил Валерка.
– О самое время! – пробурчала я, раздумывая сесть ли обратно на кровать или отправиться в гостиную.
– Ривка, солнышко мое, – начал представление паладин – это Елена. Но можешь звать ее Лена или даже Ленка. Она моя одноклассница. Classmate. Я рассказывал тебе о ней. Я верю, что она не простой человек. Ведь она сразу определила, что мы любим друг друга и даже подсказала, что ты скоро сделаешь меня самым счастливым человеком на свете, – он чмокнул засмущавшуюся девушку в нос, – так вот, наверно раньше, таких как она, называли ведьмами. Witch. Но я верю, что она богиня. Goddess.
– Спасибо, что бабой Ягой не назвал! – невольно прокомментировала я его представление.
Валерик проигнорировал мою реплику
– Богиня, – воскликнул он так, что я аж подпрыгнула, – Познакомься! Это Ривка – девушка моей мечты. Она просто чудо! Я ее люблю и хочу жениться на ней. Благословляй нас!
– Вот шальной! – взгляд случайно остановился на валяющемся Евгении, и в тот же миг пришло осознание, что чуйка вернулась ко мне. Теперь не будет неизвестности и люди снова будут открытой книгой, а значит, никто не сможет подлой змеей вползти в мою жизнь и уж тем более в постель. Словно скорлупа треснула, давая путь полноценной жизни. Улыбнувшись, я с наслаждением вдохнула яркие эмоциональные запахи и повернулась к своим гостям.
– Ленка, ты прямо на глазах зацвела! Или правильней расцвела? – озвучил свое удивление Валерик.
– Молчал бы уж лучше, – сказала я, радуясь аромату удивления, идущему от парочки, – сам же только что ведьмой обозвал.
– Богиней.
– Не суть. Ривка… – глубокий вдох дает запаховую подсказку корректирующие на лету, слова, – я прошу у тебя прощения за те переживания, с которыми связанно наше знакомство. Так просто все получилось, – еще один глубокий вдох: неверие-опасение-ревность, но и удивление с небольшим удовлетворением. Продолжим строить мостик отношений:
– … Я представляю, какие чувства ты могла испытать, войдя в комнату, но это был случай, когда нельзя было верить своим глазам. Мы с Валерой никогда не были любовниками… – запах непонимания… Слово что ли не знает какое-то? А если крохами своего английского:
– We never make love… – цинично-оскорбительное неверие. Ах, Валерик, на какие жертвы я иду ради твоего счастья!
– Я еще… – господи, как оказывается трудно в этом признаться, – … ни с кем ни разу…
– She is virgin and if you want, she can prof that (Она девственница и, если захочешь, она может это доказать), – влез паладин со своим переводом, за что его сразу захотелось убить и поблагодарить одновременно.
Хотя все же «поблагодарить» стоило, потому что после его слов глыба Ривкиного негативизма существенно уменьшилась. А у меня ведь есть еще один козырь!
– На самом деле я счастлива познакомиться с тобой, потому что я устала слушать просьбы родителей Валеры найти ему невесту.
– They ask you? – огромное удивление, – Really? (Они просили тебя? Правда?/Действительно?)
– Ага, – киваю я в ответ.
– Why? Are you matchmaker? (Почему? Ты сваха?)
– Кто?
– Val, help me… – но тот лишь пожал плечами, – Э-э Someone делает вместе мужчину с щченщина… знакомить.
– А, сваха! – догадался паладин.
– Нет, я не сваха. Просто его родители считают, что я, как хороший друг, должна помочь и позаботиться о его семейном счастье.
– Они думали о тебе?
– Нет! Никогда! Зато теперь есть ты и, если не возражаешь, то я скажу им, что лучше тебя Валерка для себя найти не сможет… – все, лед растоплен. Ревность-опасения, естественно, полностью не ушли, но в Ривке появилось желание мне понравиться, найти контакт, с надеждой, что я выполню свое обещание. А главное ни малейшей подлости и лжи за ее стремлением. Только сильное смущение и вера в хорошее.
– …Ну, так как согласна?
Ривка к моему удивлению отрицательно помотала головой:
– Ты не знать меня. Не надо их хитрить.
Так девчонка к тому же умная и честная! Похоже, мой паладин и в самом деле раздобыл себе сокровище:
– Ривка, я ведь на самом деле могу ощущать чувства и эмоции. Знаешь, кто-то хорошее зрение имеет, кто-то очень тонкий слух. А я вот чувства ощущаю. И я вижу, что ты и Валерка любите друг друга. И знаю, что ты очень-очень хочешь стать его женой, а он страшно боится, что ты передумаешь и бросишь его… – подняв голову, Ривка посмотрела с радостным удивлением на не выпускающего ее из своих объятий покрасневшего жениха, после чего счастливо потерлась щекой о его плечо.
– … поэтому, – продолжала я обнажать потаенные думы паладина, – он очень хочет побыстрее пожениться, чтоб ты не исчезла и стала только его. Мне кажется, что такие знания много стоят, и об обмане родителей речи нет.
– И ты нас… Val, what's the word? (Вал[ера], какое слово?/подскажи слово)
– Благословишь.
– Я могу попробовать. Но только не ждите предсказаний ясновидящей! Только доброе слово в дорогу!
– Да сделай уже это! – не выдержал Валерка.
– Но я не знаю как!
– Повторяй: «Я, богиня Ленка…»
– Не издевайся!
– Ты что, своим нюхом не чувствуешь, как я к этому отношусь?
– Чувствую… – признала я, – Но это пугает!
– Потом попугаешься, а сейчас…
– Хорошо, хорошо… Я, богиня Ленка, – тут мне стрельнула шальная мысль, и я добавила, – Червоточинка…
Идущие от Валеры эмоции показывали, что он не возмущен, а даже рад такому добавлению. Странно, но попробую продолжить: