С берега на берег
Сновидения есть общий предел ряда состояний дольних и ряда переживаний горних, граница утончения здешнего и оплотнения тамошнего. При погружении в сон, в сновидении и сновидением символизируются самые нижние переживания горнего мира и самые верхние дольнего: последние всплески переживаний иной действительности, хотя уже преднамечаются впечатления действительности здешней. Вот почему сновидения вечерние, перед засыпанием, имеют преимущественно значение психофизиологическое, как проявления того, что скопилось в душе из дневных впечатлений, тогда как сновидения предутренние по преимуществу мистичны, ибо душа наполнена ночным сознание и опытом ночи наиболее очищена и омыта ото всего эмпирического, насколько она, эта индивидуальная душа, вообще способна в данном ее состоянии быть свободною от пристрастий чувственного мира.
Сновидение есть знаменование перехода от одной сферы в другую и символ. Чего? — Из горнего — символ дольнего, а из дольнего — символ горнего. Теперь понятно, что сновидение способно возникать, когда одновременно даны сознанию оба берега жизни, хотя и с разною степенью ясности. Это бывает, вообще говоря, при переправе от берега к берегу, а, может быть, еще и тогда, когда сознание держится близ границы перехода и не совсем чуждо восприятию двойственному, т.е. в состоянии поверхностного сна или дремотного бодрствования. Всё знаменательное в большинстве случаев бывает или через сновидение, или «в некоем тонком сне», или, наконец, во внезапно находящих отрывах от сознания внешней действительности.
«Сначала надо поучиться…»
Зигмунд Фрейд, создатель теории психоанализа, с ее помощью попытался разобраться и в сновидениях. Ученый переводит символический язык сновидений на общепонятный, и вот что получается. Дом, увиденный во сне, означает человека. Причем если с гладкими стенами, то это мужчина, с выступами — женщина. Символика, имеющая отношение к сексу, неисчислима — тут и водопроводный кран и фонтан, шляпа и раковина, чемодан и пистолет… Откуда ученый всё это узнал? «Я отвечу: из очень разных источников, из сказок и мифов, шуток и острот, из фольклора», — пишет Фрейд. Но это не значит, что ученый пытается свести феномен сновидений к примитивным биологическим влечениям. По крайней мере, ему принадлежат и такие слова: «Я действительно думаю, что мы еще не готовы к толкованию сновидений и нам надо сначала ещё поучиться и подготовиться».
Зачем нам сон
Детское сновидение является реакцией на переживание дня, которое оставило сожаление, тоску, неисполненное желание. Сновидение дает прямое, неприкрытое исполнение этого желания. Вспомните теперь наши рассуждения о роли физических раздражений, внешних и внутренних, как нарушителей сна и побудителей сновидений. В детских сновидениях ничто не свидетельствует о действии таких соматических раздражителей… Однако это не заставляет нас отрицать происхождение сновидений от раздражений. Мы только можем спросить, почему мы с самого начала забыли, что, кроме физических, есть еще и душевные раздражения, нарушающие сон? Мы ведь знаем, что эти волнения больше всего вызывают нарушение сна у взрослого человека, мешая установить душевное состояние засыпания, падения интереса к миру. Человеку не хочется прерывать жизнь, он продолжает работу над занимающими его вещами и поэтому не спит. Для ребенка таким мешающим спать раздражением является неисполненное желание, на которое он реагирует сновидением.
Отсюда мы кратчайшим путем приходим к объяснению функции сновидения. Сновидение, будучи реакцией на психическое раздражение, должно быть равнозначно освобождению от этого раздражения, так что оно устраняется, а сон может продолжаться. <…> Без помощи сновидения мы бы вообще не спали. Оно не могло немного не помешать нам, подобно ночному сторожу, который не может совсем не шуметь, прогоняя нарушителей покоя.
Там, где исполняются желания…
Известные поговорки утверждают: свинье снится желудь, гусю — кукуруза; или спрашивают: что видит во сне курица? Просо. Следовательно, поговорка идет дальше, чем мы, и утверждает, что содержание сна является удовлетворением потребности. Многие выражения, по-видимому, подтверждают это, например: «прекрасно, как во сне», «этого и во сне не увидишь», «я бы не мог себе это представить даже в самом необычайном сне». Употребление в языке таких выражений, очевидно, говорит в нашу пользу. Правда, есть страшные сновидения и сновидения с неприятным или безразличным содержанием, но их словоупотребление и не коснулось. Хотя мы и говорим о «дурных» снах, но для нашего языка сновидение все равно остается только исполнением желания. Нет ни одной поговорки, которая бы утверждала, что свинья или гусь видели во сне, как их закалывают.
Конечно, немыслимо, чтобы столь характерная черта сновидения, выражающаяся в исполнении желания, не была бы замечена авторами, писавшими о сновидениях. Это происходило очень часто, но ни одному из них не пришло в голову признать её общей характерной чертой и считать это ключевым моментом в объяснении сновидений.
…и случается невозможное
Если кто-нибудь потерял своего дорогого родственника, то ему долгое время после этого снятся сны особого рода, в которых знание о смерти самые странные компромиссы с потребностью воскресить мертвого. То умерший, будучи мертвым, продолжает всё-таки жить, потому что он не знает, что умер, и если бы он это узнал, то лишь тогда умер бы окончательно; то он наполовину мёртв, а наполовину жив, и каждое из этих состояний имеет свои особые признаки. Эти сновидения нельзя назвать бессмысленными, так как воскресение для сновидения не является неприемлемым, как, например, и для сказки, где это совершенно обычное событие. Насколько я смог проанализировать такие сновидения, они способны на разумное решение.
И живот мыслит?
Необходимо признать, что мы совершаем крупную ошибку, когда говорим о создании мысленных образов во сне. В этом случае мы говорим только о головном, мозговом мышлении, которому приписываем как главную работу по созданию снов, так и всё наше мышление. Это крайне ошибочное мнение. Наши ноги тоже мыслят, причем мыслят совершенно независимо от головы и не так, как она. Мыслят и руки, обладающие собственной памятью, собственным воображением, собственными ассоциациями. Мыслит спина, мыслит живот; каждая часть тела обладает самостоятельным мышлением. Но ни один из этих мыслительных процессов не доходит до нашего бодрственного сознания, когда головное мышление (которое оперирует, главным образом, словами и зрительными образами) господствует над всеми прочими. Когда же оно утихает и в состоянии сна бывает как бы окутано облаками, особенно в глубоких стадиях сна, немедленно берут слово другие сознания, а именно: сознания ног, рук, пальцев, желудка, прочих органов, заключенные внутри нас, обладающие своими собственными понятиями относительно многих предметов и явлений, для которых иногда у нас есть соответствующие головные понятия, а иногда нет.
Лучше — без снов
Люди, которые говорят, что вообще не видят снов, спят очень глубоко. Те же, кто помнит все свои сны или, по крайней мере, большую их часть, на самом деле спят лишь наполовину, постоянно находясь близ возможности пробуждения. А поскольку определенная часть внутренней инстинктивной работы организма наилучшим образом выполняется во время глубокого сна и не удается, когда человек спит лишь наполовину, очевидно, что отсутствие глубокого сна ослабляет организм, мешает ему обновлять растраченные силы, выводить использованные вещества и т. д. Организм отдыхает недостаточно и, как следствие, не в состоянии хорошо работать, быстро изнашивается. Легче заболевает. Одним словом, глубокий сон, т.е. сон без сновидений во всех отношениях полезнее, чем сон со сновидениями. Экспериментаторы, которые побуждают людей запоминать свои сны, поистине оказывают им медвежью услугу. Чем меньше человек помнит сны, тем глубже он спит, — и тем это лучше для него.
Опасная правда
Вот пример того, как поступали в древности, разгадывая сон. Первый век новой эры. Эпизод, изложенный Иосифом Флавием в его истории об Иудейской войне, в котором он описывает разрушение Иерусалима.
Тетрарх Палестины по имени Архелаос был римским правителем и отличался жестокостью. Кроме того, не упускал случая возвеличить себя и красть всё, что пожелает. В результате на десятый год его правления к императору Августу послали делегацию с жалобой.
Примерно в это же время тетрарху приснился сон: девять больших спелых колосьев пшеницы на глазах поела голодная скотина. Архелаос встревожился и призвал к себе подданных «психоаналитиков». Те побоялись сказать правду и отделались ничего не значащими фразами. Затем был вызван некто Симон Эссей, который дал следующее толкование: «Пшеничные колосья означают годы твоего правления, а скотина, пожравшая их, — перемены. Девять лет истекло, и теперь предстоят большие перемены в твоей судьбе. Голодная скотина предвещает твое падение». Действительно, через несколько дней прибыл римский инспектор, который провел расследование и сместил Архелаоса, лишил его недвижимости и выслал из Палестины.
Жене тетрарха, Глафире, тоже приснился сон. Она увидела своего первого мужа (Архелаос был третьим), уже покойного. Он обвинил Глафиру в недостойном поведении и сообщил, что собирается забрать ее к себе. Сон сбылся: через несколько дней Глафира совершила самоубийство.