Если ей суждено уцелеть и очнуться, поборов тяжесть ранений, она, по крайней мере, найдет еду и питье… – с такой мыслью Андрей обернулся, понимая, что оборудовать позицию нужно в тыловой части укрепления, в районе лестницы, потому что рев двигателей БПМ уже был слышен в злополучной для храмовников теснине и вскоре они появятся в поле зрения на ровном отрезке серпантина. Андрей не сомневался, что, обыскав соседний бастион, его преследователи непременно сунутся сюда…
Шансов выжить фактически не было. Кречетов мог противостоять пешим воинам Храма, но ему нечего противопоставить огню автоматических пушек двух планетарных танков, которые, скорее всего, и решат исход боя.
Отыскав удобную позицию, Кречетов уложил магазины, перезарядил автомат и выглянул из-за зубца круговой стены, оценивая сектор обстрела.
Выход из теснины и поворот к соседнему бастиону просматривался как на ладони. Так же хорошо был виден участок дороги, которая спустя полкилометра резко сворачивала, начиная свой спиральный подъем к верхним укреплениям цитадели.
Вот тут я и возьму их… – подумал Андрей, глядя на выход из теснины. Не было смысла пускать храмовников на развороченную площадку соседнего бастиона, где они окажутся на равной высоте с ним. Нужно бить их, пока они вынужденно сгруппируются, чтобы пройти теснину, – решил он, понимая, что планетарные танки будут в этот момент бессильны – слишком велик угол атаки для их башенных орудий, и, прежде чем достать его позицию, им нужно будет как минимум выползти на дорогу.
Кречетов вовремя сменил позицию – прошло всего две минуты, и он увидел, как в узкий проход входит передовой дозор воинов Храма.
На этот раз, наученные горьким опытом, они действовали с предельной осторожностью – группа из шести человек продвигалась крайне медленно, четверо постоянно озирались по сторонам, концентрируя внимание на атакованном укреплении, а двое под их прикрытием тщательно осматривали каменные завалы в поисках ловушек.
Андрей смотрел на них с высоты не тронутого огнем бастиона. Эту группу храмовников он собирался пропустить мимо – рано обнаруживать себя, пока основные силы не втянулись в проход.
Утробное урчание двигателей приближалось – в теснину входили два планетарных танка, вслед за которыми, теперь уже соблюдая разумную дистанцию, двигалось основное ядро карательного отряда: человек шестьдесят, не меньше.
Андрей, ощущая непомерную усталость, которая уже подходила к опасной грани безразличия, смотрел на бледно-голубоватые пятна лучей все еще включенных прожекторов, сизый парящий выхлоп, который исторгали расположенные в корме БПМ, прикрывающие двигатель бронежалюзи, и ждал. Самое трудное – это видеть врага и ждать…
…Два планетарных танка медленно проползли середину теснины, и наконец в дальнем конце прохода показались пешие воины Храма, которые, несмотря на преподанные уроки, были вынуждены подчиниться узости исковерканного взрывами пространства, перебегая небольшими группами по пять-шесть человек. Учитывая, что Андрей расположился на высоте тридцати метров над ними, все отряды были видны ему как на ладони, и их попытки спрятаться меж хаотично наваленных каменных глыб не помешали ему спокойно прицелиться, намеренно избрав самую дальнюю, замыкающую группу воинов, и дать по ней две короткие очереди.
В первые секунды после выстрелов сработал эффект внезапности – часть храмовников из передовых групп шарахнулась назад, не понимая, откуда ведется огонь, две БПМ, наоборот, увеличили скорость, выбрасывая камни из-под траков своих гусениц, стремясь быстрее прорваться сквозь гибельную теснину, а Кречетов, воспользовавшись замешательством, скосил еще нескольких человек и нырнул под прикрытие стены, прежде чем враги смогли обнаружить его позицию.
Гортанные выкрики команд, стоны раненых, лязг гусениц и утробный вой двигателей – все слилось в единую какофонию звуков, которую дополнили несколько беспорядочно выпущенных автоматных очередей.
Низко пригибаясь, Андрей пробежал вдоль закругляющегося выступа стены и снова выглянул в проем между зубцов.
Как он и предполагал, перебежка привела его к позиции, расположенной в тылу опомнившихся воинов Храма, которые по примеру планетарных машин бросили свои уловки и теперь стремились одним рывком преодолеть теснину. Похоже, что узилище прохода, зажатого меж двух закопченных стен, стало внушать им ужас – храмовники потеряли деление на отряды и бежали гурьбой, карабкаясь по предательски осыпающимся камням.
Андрей опять спокойно прицелился, и «АРГ-8» забился в его руках, прошивая узкий проход длинными разящими наповал очередями.
Огонь в спину вызвал среди отряда полную дезориентацию и панику. Человек тридцать прорвались вперед, стремясь укрыться за броней остановившихся планетарных танков, остальные залегли среди трупов, но Андрей не стал наглеть, понимая, что некоторые приемы работают только один раз. Нажав на сбрасыватель, он скинул на пол бастиона пустой магазин, присоединил полный и опять, согнувшись, побежал назад.
Он все отчетливее понимал, что игра в прятки со смертью, несмотря на временные успехи и преимущества, не могла продолжаться вечно. Сейчас враги опомнятся и по положению трупов поймут, что огонь велся с левого бастиона. Единственное, чего противник не мог определить наверняка, – это истинное количество защитников древних укреплений.
Заняв заранее намеченную позицию, Кречетов осмотрелся и понял, что его действительно вычислили. Оба планетарных танка, развернув башни в сторону бастиона, медленно продвигались вперед, стремясь занять выгодную для стрельбы позицию на ровном участке горной дороги, а храмовники, минуту назад группировавшиеся за их броней, будто испарились, засев во всех мало-мальски пригодных укрытиях.
Андрей затаился в ожидании последней атаки.
Уже не было сил ни на мысли, ни на переживания. Он просто ждал, зажав в полусогнутой ладони прикуренную сигарету, выпуская дым вниз, в гладко отшлифованные каменные плиты, не думая при этом ни о чем.
Какой смысл мучиться собственным бессилием, когда нет реальной возможности остановить две бронированные машины? Повернув голову, он еще раз окинул взглядом бастион, но не заметил ничего похожего на второй выход из укрепления, хотя дыра в полу на месте его прошлой позиции явно свидетельствовала, что укрепления многоэтажные. Однако зримого входа на другие уровни Андрей не заметил и там – в каменном перекрытии соседнего бастиона просто зияла дыра, через которую в сумраке смутно проглядывали очертания провалившихся вниз балок следующего яруса…
…Его мысли прервал отрывистый ритмичный грохот – это заработали башенные орудия планетарных танков.
И опять, в который уже раз, вокруг вздыбился камень, превращаясь в раскаленную, рубящую все на своем пути гранитную крошку. Один из таких осколков резанул Кречетова по щеке, заставив Андрея рефлекторно упасть плашмя на каменный пол. Он не почувствовал боли, лишь ощутил, как липкий горячий ручеек струится по подбородку и шее, затекая за ворот металлокевларовой брони.
Вытерев кровь тыльной стороной ладони, Андрей взглянул на свою грудь и невесело усмехнулся. Видок был еще тот… Блестящая, тщательно ухоженная прежним хозяином металлокевларовая броня теперь превратилась в грязное окровавленное рубище, сплошь покрытое шрамами от шальных осколков, в некоторых местах легкие, но чрезвычайно прочные бронепластины были вырваны с корнем, и на их месте торчала рваная ткань подложки.
Почему же они так злы и настырны?.. – угрюмоподумал он, разглядывая свою потрепанную броню. – Неужели им так важна моя смерть?
Словно в ответ на эту мысль, прямо над головой с грохотом вырвало изрядный кусок кладки, и взрывная волна обдала жаром лицо, встряхнув измученное тело так, что Андрей вскрикнул от боли…
Шквальный огонь двух спаренных орудий бушевал не меньше пяти минут. Андрею оставалось лишь распластаться на полу и лежать, ожидая, когда стихнет артподготовка и в узкий лестничный проем полезут храмовники.
Хотел он того или нет, но за это время взгляд его покрасневших от многочисленных контузий глаз несколько раз обежал замкнутый периметр древнего укрепления, машинально подмечая те детали, что он пропустил в горячке подготовки новой позиции.
Собственно, его внимание привлек Ромель, о котором Андрей совершенно забыл. Оказывается, карлик все это время находился рядом – не обращая внимания на шрапнельный разлет каменных осколков, он возился в дальней части бастиона, где имелся выступ контрфорса, обращенный в сторону разрушенного города логриан. Выступ титанической кладки стен оканчивался небольшой округлой площадкой, аналог которой Кречетов уже видел на соседнем укреплении. Андрей вспомнил, что именно на подобной площадке была закреплена ржавая, потерявшая свои боевые качества зенитная установка.
Присмотревшись, он вдруг с холодком в груди осознал, чем именно занят карлик: Ромель тщетно пытался своими слабенькими руками сорвать тяжелый полог защитной прорезиненной ткани с чего-то угловатого, до боли знакомого и…
Андрея внезапно прошиб холодный пот.
Серая камуфлированная ткань сливалась с фоном стен, и потому он не заметил этой конструкции сразу, как только поднялся на площадку укрепления, но, несомненно, под ней было скрыто зенитное орудие.
Тщетно… – подсказывал рассудок, но душа уже трепетно вздрогнула, внезапно ожив под робким лучиком надежды, и Андрей, не обращая внимания на разрывы, пополз по каменном полу, пересекая площадь укрепления по наикратчайшему пути.
Каменные осколки падали вокруг, больно барабанили по спине, оставляя кровоподтеки под металлокевларом брони, по телу струился липкий холодный пот, когда справа или слева внезапно вырастал тугой оранжево-черный султан разрыва и горячая взрывная волна, перемешанная с осколками, подбрасывала его измученное тело, больно отзываясь в каждой мышце…
Это походило на кошмарный сон, с той лишь разницей, что не было никакой возможности очнуться, вырваться из объятий дурной, исковерканной реальности…