Самогипноз помог. Она вздохнула, испытав облегчение, и хотела отвернуться от домофона, когда тот снова зазвонил. На этот раз Насте понадобилось почти полминуты, чтобы заставить себя снять трубку.
Едва она поднесла ее к уху, как тут же услышала:
– Милая, я промок под дождем. Пожалуйста, впусти меня.
– Я… не могу, – севшим от ужаса голосом проговорила Настя.
– Что? Милая, я не расслышал, что ты сказала.
– Я не могу, – повторила она.
– Зая, если это шутка…
Настя опустила трубку и облизнула пересохшие от ужаса губы.
– Это сон, – снова сказала она себе. – Сейчас он закончится.
И она с силой ущипнула себя за левую руку. Резкая боль заставила ее поморщиться. Настя огляделась, ожидая, что в окружающей обстановке что-то изменится, но все осталось по-прежнему.
– Это сон, – повторила она. – Всего лишь мой сон. И он уже закончился.
Она улыбнулась напряженной улыбкой и повернулась спиной к входной двери. Она услышала, как на площадке остановился лифт. Дверцы глухо лязгнули, а затем воздух пронзила требовательная трель электрического звонка.
Настя подошла к двери впритык и хрипло проговорила:
– Кто там?
– Это я, – последовал ответ. – Милая, открой.
– Тебя нет! – крикнула Настя. – Ты умер! Перестань меня преследовать!
– Аська, не дури, – послышался из-за двери приглушенный голос. – Открой мне дверь.
«Не впускайте сон в реальную жизнь, – прозвучал в голове у Насти уверенный голос доктора Макарского. – Оставьте мужа и сына миру сновидений».
Она отшатнулась от двери и попятилась назад. И вдруг до слуха Насти донесся тихий детский плач. Она насторожилась. Плач повторился, и Настя поняла, что он прозвучал по ту сторону двери. Она шагнула к порогу.
– Ребенок хочет есть, – услышала она голос Алексея. – Впусти нас.
Вытерпеть это было невозможно. Настя ринулась к двери, щелкнула замком, повернула ручку и распахнула дверь.
В коридоре никого не было. Настя опустила взгляд и увидела перед дверью мокрый мужской след. Он стал быстро уменьшаться, словно стремительно высыхал, и через пару секунд исчез.
Из глубины квартиры донесся телефонный звонок. Настя вздрогнула. Она быстро вернулась в квартиру, закрыла за собой дверь на два замка и только после этого взяла с комода телефонную трубку. С некоторой опаской глянула на дисплей. Звонила Светлана.
Настя облегченно вздохнула и поднесла трубку к уху.
– Настен, привет! – донесся из трубки голос Светланы. – Слушай, я тут много думала… Как-то по-дурацки мы с тобой рассорились.
– Светка…
– Подожди, я не договорила. Знаешь, ты была права. У нас с Виктором никакой любви не было. Был только секс. Я все время это знала, но мне хотелось… Понимаешь, мне так хотелось снова кого-нибудь полюбить! Ты меня понимаешь?
– Да. Свет, не надо ничего объяснять. Я тоже вела себя как законченная эгоистка. И я…
Настя замолчала и прислушалась.
– Настен! – окликнула ее Светлана. – Насть, с тобой все в порядке?
– Да, – выговорила Настя. – В порядке.
– Я за тебя волнуюсь, подруга.
– Со мной все в порядке, – повторила Настя. – Хотя…
Она опустилась на диван, по-прежнему держа трубку возле уха.
– Светка, – заговорила она, невольно понизив голос, – мне кажется, кто-то пытается свести меня с ума.
– Что? Как свести с ума?
Настя рассказала подруге о звонке по домофону, а затем – о голосе, который окликал ее из-за двери.
– Зря ты открыла, – произнесла Светлана. – Я бы на твоем месте ни за что не открыла.
– Но я открыла. И увидела след.
– Какой след?
– Мокрый след от ботинка. Он… быстро высох. Слишком быстро для обычного следа.
– Странно все это, – резюмировала Светлана. – Странно и опасно. Кто-то взялся за тебя всерьез. Если, конечно, это не…
Светлана остановилась, поняв, что едва не сболтнула глупость.
– Если, конечно, это не сумасшествие? Ты это хотела сказать?
– Настя, я не врач и не могу ставить диагнозов. Но, по-моему, доктор Макарский прав, и тебе нужно на пару дней вернуться в клинику.
– Я туда не вернусь. И ты это знаешь.
– Ну, тогда хотя бы вызови полицию.
– И что я им скажу? – с горечью усмехнулась Настя. – Что я не знаю, где сон, а где реальность?
– Расскажи им про след, и про все эти звонки. В полиции тоже есть адекватные люди.
– Именно поэтому я не буду никуда звонить. Мне никто не поверит. Я ведь сумасшедшая.
– Ладно. И что ты собираешься делать?
Внезапно в голову Насте пришла отчаянная идея.
– Что делать?.. Приму таблетку и лягу спать.
– Правильное решение, – одобрила Светлана. – Тебе нужно побольше отдыхать.
– Отдых тут ни при чем.
– Ни при чем?.. Тогда что?
– Я хочу кое-что проверить.
И снова в трубке повисла пауза.
– Настен, мне не нравится тон твоего голоса, – настороженно проговорила Светлана. – Ты ведь не ждешь, что тебе снова приснится тот сон?
– Может, приснится. А может, нет. Это я и хочу проверить.
– Но зачем?
– Я здравомыслящий человек и никогда ничего не боялась.
– Я знаю. Но…
– Есть такая поговорка: клин клином вышибают. Ты знаешь, я часто это проделывала и никогда потом не жалела.
– То есть ты хочешь…
– Да, – сказала Настя.
Повисла пауза.
– Ладно, – выдохнула Светлана. – Ты умная баба, тебе видней. Настрой себя на что-нибудь хорошее. И пусть оно тебе приснится.
– Угу. Я тебе позвоню завтра, утром или попозже.
– Хорошо. Только не теряйся. И помни, что я о тебе волнуюсь.
– Спасибо. До завтра!
Настя отключила связь и убрала телефон.
Глава 7Другой мир
1
Сквозь дрему она почувствовала, как Алексей заботливо поправил укрывавший ее плед. Как наклонился и легонько коснулся ее щеки губами. Она улыбнулась и спросила сонным голосом, не открывая глаз:
– Сколько я спала?
– Почти три часа, – ответил Алексей.
Она распахнула глаза и посмотрела на него. В комнате царил полумрак.
– Сделать тебе фруктовый чай? – спросил Алексей.
Она покачала головой:
– Нет.
– Налить апельсинового сока?
– Да. Полстакана.
Алексей ушел на кухню. Настя медленно села на диване и нахмурила лоб. Она смутно припоминала, что ей опять приснился неприятный сон. Послевкусие после него осталось ужасное.
– Не думать, – приказала себе Настя. – Не думать о плохом. Все хорошо.
Она заставила себя улыбнуться и хотела подняться с дивана, но тут случилось нечто странное. Что-то полилось, заструилось по ее бедрам и ногам. Что-то теплое. Она опустила голову и увидела расплывающееся по обивке дивана темное пятно.
– Что это? – севшим от ужаса голосом пробормотала она. – Лешка, что это?!
Алексей ворвался в комнату, быстро подскочил к жене.
– Воды отошли! – взволнованно, но вместе с тем и восторженно воскликнул он. – Пора рожать, мамочка! Едем в роддом сейчас же!
Настя побледнела.
– Как рожать? Но мне… мне надо переодеться.
– Ерунда! – воскликнул Алексей. – Ты прекрасно выглядишь в халате. Сумка с вещами уже собрана, так что пошли скорее!
– Тужьтесь!
Настя поняла, что сходит с ума. Все было подернуто дымкой и словно бы в выморочном тумане – нереальное, неправильное, страшное.
– Милая, тужься! – услышала она голос мужа. – Дыши, как нас учили! Ну же! Вдох-выдох… Вдох-выдох… Молодчина!
Запах больницы, пота и крови. Боль и ужас. Неужели все это происходит с ней?
– Головка вышла! – объявил чужой голос.
А второй воскликнул:
– Держите папашу! Ему плохо!
Алексей оперся рукой о какую-то белую тумбу. Медсестра приоткрыла маску на его лице и сунула ему под нос ватку, смоченную нашатырем.
– А на вид такой бугай! – услышала Настя женский тихий насмешливый голос.
– Я в порядке, – хрипло проговорил Алексей, отстраняя медсестру рукой.
Он снова сделал шаг к Насте и взял ее за руку.
– Тужься, милая!.. – продолжил он, бледный, измученный, с капельками пота на лбу (словно и впрямь рожал сам). – Еще немного!
«Этого не может быть!» – промелькнула мысль где-то на изнанке ее сознания. – Этого не может быть!»
И вдруг, сквозь морок, боль и вату она услышала крик младенца. Над ней склонилось розовощекое лицо акушерки, и восторженный голос проговорил:
– Поздравляю, мамочка, у вас мальчик!
И снова ей приснился жуткий сон. О том, что и блинчики, и роды, и рождение мальчика – все это ненастоящее. Насте снилось, будто она проснулась, а проснувшись, долго не могла прийти в себя, и слезы текли у нее по лицу. Она до сих пор чувствовала боль в животе и ниже, и даже потрогала рукой – нет ли крови. Она чувствовала не только боль, но и запах операционной, видела перед собой лицо Алешки и… Господи!.. Она видела перед собой сынишку!
Потом снова все вокруг подернулось туманом, и Настя жила в этом тумане – ходила по квартире, звонила доктору Макарскому, потом – подруге Светлане. Она смотрела телевизор, ела омлет, делала что-то еще. Потом из тумана выплыло лицо Светланы.
– Ты плохо выглядишь, – говорила она. – Что-то не так?
– Сон… – выдавила из себя Настя.
– Плохой?
– Наоборот. Мне снилось, что Алешка выжил. И что у нас родился сын. Мы назвали его Пашкой. Павел Алексеевич. Боже, как это было здорово!
Потом она выслушивала утешения Светланы, снова что-то делала и снова что-то ела, потом стояла в душевой кабинке под горячими струями воды, хлещущими ее по плечам… Потом снова была постель, снова тьма закружила и затянула ее, и повлекла за собой…
А потом солнечный свет ударил по глазам сквозь веки.
– Настя, – услышала она сквозь сон. – Настя, вставай! Пора кормить Пашку!
2
Маленький Пашка вызывал у Насти странные, ни на что не похожие чувства. Когда она кормила его грудью, она ощущала такую невыразимую полноту жизни, что у нее начинала кружиться голова. Несомненно, это было счастье. Редкие минуты умиротворения. А потом – снова беспокойство, тревоги и страх.