– Не перестаю удивляться, как глубоко ты знаешь то, что рыжебородый дед запланировал, – решил озвучить свои подозрения я вслух. Чтобы не только Домовой прочитал, а ещё и Степан услышал.
– Верить или нет – дело твое, – отмахнулся старик. – Я тебе уже говорил, что не всё могу рассказать, но эта информация не закрыта. Потому и огласил я её, чтобы ты пустых иллюзий не строил. Могу вообще всё тебе рассказать, но тогда не уверен, что ты и пять минут протянешь. Рыжебородый мигом правила игры изменит.
Хорошо, значит, на похороны свои мне посмотреть придётся, как бы я этому не противился. Занятный, конечно, кошмар. С продолжением. Я знаю, что часто людям снятся одни и те же сны. Они пробуют разные способы, чтобы избавиться от навязчивого видения. И когда-то кошмар уходит. То ли народные методы помогли, то ли просто закончились силы у ночной фантазии – неизвестно. Но чтобы каждый новый сон был продолжением предыдущего – первый раз с таким сталкиваюсь. Жаль только, нельзя самому выбирать, когда и какие кошмары из прошлого смотреть. Было бы забавно. Сидишь перед телевизором с пультом и нажимаешь на разные кнопки, а перед тобой монстры выпрыгивают. Устал – прилег отдохнуть, а там похороны показывают. Прекрасный сюжет для малобюджетного фильма.
– С другой стороны, – продолжал Домовой свою речь, не обращая внимания на куролесицу, которая вертелась в моей голове, – пока на тебя сон не накатит, ты спать не захочешь. Как бы ни старался. Даже банальное снотворное не поможет. Но его ты точно использовать не будешь, как, впрочем, и пытаться заснуть: приближать завершение своих похорон ты в здравом уме не захочешь.
– Это точно, – нехотя согласился я.
Домовой посмотрел в окно и забарабанил пальцами левой руки по столу. Разговор, похоже, зашёл в тупик. Или же просто закончился. Что ещё спросить у него? Или пора уходить, чтобы самому искать следующие кошмары? В любом случае я уже знал всё, что только мог, пора и честь знать…
– Никуда идти не надо, – задумчиво промямлил Домовой. – У меня к тебе… к вам, – поправился он, и Степан неожиданно согласно кивнул в такт его словам, – есть одно предложеньице…
Что ещё за «предложеньице»? Слово совсем не располагало к доверию и желанию помочь или хотя бы выслушать. А может «предложеньице» – это очередное испытание с малоприятным выбором?
– Даже не предложеньице, а… Как бы так понятнее сказать… Наверное, неправильное я слово подобрал, – сбивчиво добавил Домовой. – В общем, я хочу предложить сделку, от которой вы не сможете отказаться, – он обвёл нас глазами, точно заглядывая поглубже в души. Меня аж передёрнуло немного. – Минуточку…
Покряхтывая, он выбрался из-за стола и направился в ту комнату, из которой мы недавно пришли на кухню. Сделка, предложеньице… А условия будут? Или нашим мнением опять никто не поинтересуется? Наверное, я слишком многого хочу от Домового. Он и так делает всё, что в его силах. И по-другому просто не умеет. Люди часто ведут себя не так, как нам хочется. То шутки у них плохие, то движения странные. Мы судим всех по себе или по тем меркам, что прочно засели у нас в головах. И при этом не задумываемся, что главное, на что стоит обращать внимание, это поступки. Как раз они могут многое сказать о людях, а не одежда, вежливые слова или умение вести себя в обществе. Домовой же, между делом, ещё и связан какими-то ограничениями. Вот и выкручивается как может.
– Не волнуйся, он ничего плохого не хочет, – Степан громко поставил кружку на стол и развернулся ко мне.
– Так вы именно об этом и разговаривали? О его сделке?
– Да, он мне очень подробно и доходчиво объяснил, что мы должны сделать…
– Должны? – значит, всё-таки моё предположение о том, что наше мнение в расчёт никто не берет, не так уж и далеко от истины.
– Должны постараться… – тут же поправил сам себя мой друг, как будто тоже прочитал мои мысли.
Теперь я понял, почему Домовой первым делом решил поговорить со Степаном, потратив на разговор уйму времени. Его убедить проще, чем вечно сомневающегося меня. Отыскав поддержку в моём друге, он нашёл того, кто воздействует и на меня, если я буду чересчур много сомневаться.
– А что мы должны сделать? – полушёпотом спросил я, пододвигаясь к Степану.
– Ну… – неохотно начал мой друг.
– А вы не торопитесь, разлюбезнейший сударь, – тяжело дыша, прокаркал Домовой, вваливаясь к нам в комнату. – Не лезь поперёд батьки в пекло. Знаешь мудрость такую народную?
– Слыхал, – зло прорычал я в ответ.
– Сейчас всё тебе без утайки расскажу, а коли чего забуду, так друг твой добавит или, наоборот, убавит. Так, Степан? – тот с небольшим опозданием, но всё же кивнул.
Домовой шумно пробрался на своё место и грузно опустился на диван, от чего тот заскрипел и зазвенел старыми пружинами. В его руках я заметил небольшой стеклянный шарик. Что-то наподобие я видел последний раз в далёком детстве. Небольшая такая игрушка, которую чаще всего дарили друг другу на Новый Год. Внутрь помещали различные красивые фигурки и накрывали их полуовальным стеклом, под которое наливали специальную жидкость и засыпали в неё разноцветное конфетти. Игрушку надо было встряхнуть, и конфетти красиво опадало в тягучей жидкости, точно мягкий пушистый снег. Я часто любовался этим уютным зрелищем в холодные зимние вечера.
– Вернемся к сделке, о которой я упомянул. У меня тут вещичка одна имеется, – Домовой широким жестом поставил новогоднюю игрушку на стол и протёр рукавом стекло, давая нам возможность как следует рассмотреть её содержимое.
Степан не двигался, опасаясь приближаться к безделушке старика. Я же напротив подался всем телом вперёд, склоняясь практически вплотную над игрушкой. Как я и предполагал, в ней не скрывалось ничего особенного. Домовой явил нам самый обыкновенный новогодний подарок, коих пруд пруди на барахолках в декабре. До боли знакомый стеклянный полуовал накрывал небольшой домик с треугольной крышей и двумя окнами. Дверь была открыта, на пороге стояла какая-то старушка. Очень знакомая старушка… Странно… Кроме дома и подозрительной старушки внутри шара редкими рядами были натыканы нарядные ели. Между ними петляла протоптанная дорожка, ведущая к открытым дверям. Всё остальное пространство занимало белое конфетти. В целом игрушка была очень милой и приятной, хоть и с подозрительной старушкой. Понять, кого она мне напоминает, я не мог. Степан же к безделушке так и не приблизился, изучая её издали.
– Ознакомились? – сощурившись, осведомился Домовой.
– Её надо кому-то продать? – съязвил я. – Разбить? Перепрятать?
– Я смотрю, у тебя в загашнике много шуток припрятано? Ещё не сильно кошмары ночные тебя напугали? Не проникся видением, показанным рыжебородым дедом, что время на шутовство находишь? – тормознул меня хозяин хаты, жаля издёвками. – Этот новогодний игрушечный шарик таит в себе некий секрет. Он намного сложнее, нежели может показаться с первого взгляда…
– Допустим, – подавив в себе приступ язвительности, произнёс я.
– Вовсе это не игрушка. Никакой не овальный шар с праздничным конфетти и новогодними елочками.
«А ведь так похож, чертяка», – прыснул я вместе со своим внутренним голосом.
– Это что-то вроде какого-то заклинания… Заклинания, заточившего в себе одного человека, – палец Домового указал на старушку в дверях домика. – Ты точно никого в ней не узнаёшь?
Я более пристально присмотрелся к маленькой фигурке внутри стеклянного купола. Что-то знакомое, несомненно, в ней было, но точно сказать, кто это, я не мог. Хотя даже отважился взять игрушку в руки и повертеть в разные стороны, рассматривая пейзаж и так, и эдак.
– Не узнаю… – честно признался я, возвращая безделушку на место.
– Так вот, – Домовой тут же резко тряхнул новогодний шарик, заставляя конфетти хаотично подняться вверх и начать медленно опадать вниз. – Вы должны были заметить тело одного человека, помещенного в чёрную гексаграмму…
– Баба Юля, что ли? – быстро сообразил я.
– Она самая, – подтвердил мою догадку хозяин хаты.
– Могу я ещё раз взглянуть на шар?
Хозяин хаты протянул мне игрушку. Я приблизил её к глазам и снова сконцентрировался на маленькой фигурке человека внутри. Домовой был прав, это в самом деле баба Юля. Её лицо. Трудно представить, как такое провернули…
– А вот этого тебе не надо ни знать, ни тем более представлять. Хватит и того, что я скажу, кто решился на такой поступок, – Домовой перевёл дыхание, а с улицы тишину в комнате разорвал неожиданно заухавший филин. – Дети старухи Анны, ведьмы нашей деревенской, – я не очень удивился этому факту, так как ещё в самом начале предположил, что все, произошедшее здесь, их чёрных рук дело. Но вот чтобы заточить бабу Юлю в несуразную новогоднюю игрушку… Это, пожалуй, переполнило чашу моего удивления.
– Хм… – только и нашёлся я, что произнести в ответ.
Я вернул Домовому стеклянный шар. Зачем им понадобилось помещать знахарку внутрь шара? Неужели мало мучительной смерти в ритуальной гексаграмме? Или ритуал и подразумевал нечто подобное? Даже если так всё и было задумано, почему дети старухи Анны оставили игрушку здесь? Хотели, чтобы мы нашли её? Мы нашли. Дальше что? Хотят, чтобы мы освободили? Или же наоборот? Совсем ничего не понимаю…
– Я и сам не очень в этом разобрался, – с огорчением вздохнул Домовой, словно всё это время только и думал над моими вопросами. – Но раз уж шар найден, то мы должны обязательно воспользоваться подобным подарком с их стороны…
– Если это подарок, а не ловушка… – вслух озвучил свои опасения я.
– У нас нет других вариантов, – с грустью в голосе констатировал Домовой. – Попытаться распутать оставленную загадку придётся. И тут мы подошли непосредственно к сделке. Я предлагаю вам отправиться внутрь этого шара и спасти из волшебного плена мою хозяйку…
– Что предлагаешь за услугу со своей стороны? – сухо осведомился я, настраиваясь на долгие и упорные переговоры.
– Я? – лицо Домового раскрасило удивление. Он чуть не подавился слюной, услышав мой вопрос. – Я, сударь мой, и так сделал для тебя уже слишком много. Хватит моих советов и прочитанных глав из книги, – не забыл перечислить все свои добрые поступки хозяин хаты.