Внезапно Варя перестала мурлыкать свою мелодию и злобно захихикала. Закончив рисовать куклам лица, она отбросила в сторону чёрный уголёк и медленно подняла голову. Вместо милого детского личика перед нами возникла страшная мертвенно-бледная физиономия с огромными синяками под покрытыми белёсой дымкой глазами.
– Вам не выбраться отсюда, – загробным голосом сквозь жуткий смех выдавила из себя девочка. – Вы умрёте, ваше время истекает.
– Время истекает, – подхватили куклы писклявыми голосами, разевая нарисованные рты.
– Бежать бесполезно, – видя, как Степан хватается за ручку двери, чтобы вернуться обратно в дом, добавила девочка.
– Бесполезно, – ещё громче завизжали куклы.
Я и сам хотел было забежать в хату Гаврилы, но шорох совсем неподалеку заставил обратить на себя внимание. Казалось, что кого-то волочат прямо по земле. Я напряг зрение, приноравливаясь к вмиг ставшей густой темноте, и разглядел, как из ночного воздуха начинают появляться люди. Первым в поле моего зрения попал парень лет пятнадцати. Одет он был во всё чёрное, на ногах его были высокие кожаные сапоги. Странный выбор для молодого человека из нашей деревни. Из-за накинутого капюшона я не мог разглядеть его лица, зато сидящего на плече филина, грозно зыркающего глазами по сторонам, я рассмотрел достаточно хорошо. Второй из темноты соткалась девушка примерно такого же возраста. Ночь мешала рассмотреть цвет платья, но, наверное, оно было тёмно-зелёным. На голове капюшона у девушки не было. Её левая рука лежала на холке огромного волка, шедшего рядом. Зверь рычал, скаля белые зубы, но вперёд бежать без разрешения хозяйки не торопился. Нескольких секунд хватило, чтобы понять, кем являлись эти люди…
– Дети старухи Анны, – ошарашенно произнёс Степан. – И девочка перед нами совсем не Варя, а…
– Умершая внучка ведьмы, – закончил я за друга начатую фразу.
Девочка скончалась примерно в шесть лет. Никто не испытывал жалости к ребёнку из-за образа жизни старухи Анны. Чем болела девочка, никто толком не знал. Да и не интересовались люди, что в семье чёрной колдуньи происходит. Кто-то говорил, что она в лесу заблудилась, замёрзла сильно и заболела воспалением лёгких, сгорев за несколько дней. Другие довольно утверждали, что так ей воздалось за чёрные дела, которыми её семья промышляет. А третьи лишь разводили в стороны руками, не желая распространять беспочвенные слухи и принимать чью-либо точку зрения. Так или иначе, внучка умерла. С той поры многое поменялось в семье старухи Анны. Всё больше они становились затворниками. Вокруг своего участка забор обновили, хотя раньше и не помышляли, чтобы дыры в прогнившем частоколе залатать. Несколько окон, что выходили на главную улицу в деревне, заколотили, другую часть завесили чёрными шторами. Дети перестали ходить в школу, хотя до того не пропускали ни дня. Даже не болели почти. И учились хорошо, преподаватели хвалили их.
И только сейчас я заметил, что, как и все в деревне, свыкся с выражением «дети старухи Анны», что уже и не представлял, как их можно назвать «внуками и внучками старухи Анны». Настоящих детей ведьмы, а были у неё сын и дочка, мы давно уже не видели. Как приехали внуки в деревню – никто не заметил и не узнал. Сами как-то объявились в отмеренные непонятно кем дни и стали тут жить. Анна относилась к ним как к детям. Сперва внуки и внучки пытались завести знакомства и подружиться с местными детьми. Но в компанию их никто не брал. Старший внук, тот, что шёл сейчас с филином на плече, и, по всей видимости, его сестра с волком ко мне в друзья набивались, но я пропустил мимо ушей все их предложения. А потом, по весне, младшая внучка умерла. Внучка, которая сейчас вернулась с того света и смотрела на нас немигающим взором…
Мы со Степаном как вкопанные стояли на крыльце дома Гаврилы, наблюдая за медленно приближающимися детьми старухи Анны. Мой внутренний голос говорил, что пока ещё рано прятаться в доме, что я увидел не всё, что должен был. И второй «я» был абсолютно прав… Третьей из темноты появилась сама ведьма. Она ползла по земле, подтягиваясь руками, и скалила рот в кривой ухмылке. Рядом с ней кралась чёрная кошка, щурясь зелёными глазами и покачивая из стороны в сторону хвостом. Последней из темноты появилась ещё одна внучка старухи Анны. Девочке было двенадцать лет. Она единственная, кто ещё выходил на деревенские улицы и не сторонился людей. Однако без особой надобности она в разговоры не вступала, разве что в магазине, когда товары какие-нибудь для дома покупала. На её плече сидела чёрная ворона, а рядом с шипением ползла змея. И, судя по отсутствию жёлтых пятнышек на её голове, девочку сопровождало ядовитое пресмыкающееся. Платье на ней было точь-в-точь, что и на старшей сестре.
Все четверо приближались в абсолютной тишине. Только звери иногда подавали свои разномастные голоса, да умершая внучка на крыльце перед нами не прекращала злобно хихикать.
Я времени даром не терял, мысленно перебирая те истории, которые записывал в тетради. Но ничего даже близко похожего там не было. Ни кукол, ни заколдованных чёрной магией животных, ни самих детей старухи Анны. Я запоминающиеся кошмары с их участием не смотрел. Потому очень подозрительно отнёсся и к тому, что произошло в хате бабы Юли. И тут на тебе: сразу внук и все внучки, да ещё сама старуха, полная сил и желания избавиться от меня со Степаном.
– Заходи! – прорычал Степан мне на ухо и буквально силой впихнул внутрь летнего домика Гаврилы.
Я с трудом удержался на ногах, споткнувшись о порог и чудом не оказавшись на дощатом полу. Мой друг с грохотом захлопнул дверь и принялся искать, чем её подпереть. Снаружи послышались писклявые вопли кукол, призывающие нас не бояться и не закрываться в хате.
– Теперь я понял, почему дверь закрывается так необычно, – скрипя зубами от злости, прошипел Степан. – Чтобы этим, – кивок в сторону приближающейся компании, – удобнее было сюда проникнуть. Надо срочно придумать, как остановить их… – Степан затравленно озирался по сторонам.
Что делать? Они с лёгкостью заберутся в летний домик Гаврилы. Тут не надо быть слишком умным, чтобы понять это. Как дать им отпор? Мысли наперебой заставляли воспользоваться советами из книги Домового. Пойти наперекор тому, что предлагали события вокруг, то есть открыть дверь и удивить всех радушными объятиями, мне не улыбалось. А как найти недостающую часть? Что вырвано из общего контекста? Первыми на ум приходили странные куклы. До них сейчас не добраться. Тогда остаётся содержимое самого летнего домика. Я торопливо подошёл поочередно ко всем окнам, к зеркалу, к столу. Предметы выглядели цельными, никаких изъянов или необычностей, за которые можно было бы зацепиться. Как я и думал, написать или прочитать совет в книге куда легче, чем применить его на практике. Не удивлюсь, если незнакомый автор просто описал теорию, которую никто никогда не применял на практике.
Шаги и топот за дверью прекратились. И через мгновение в уши ворвался мощный стук, сопровождаемый царапаньем по дереву и завыванием волка в ночное небо. Степан расхаживал по комнате взад и вперёд, заложив руки за спину. Я резким движением сбросил со стола все предметы и потащил его к двери. Мой друг без слов понял мой план, и вдвоём мы за три секунды водрузили предмет перед входом. Мощный стук перерастал в сокрушительные удары. Петли застонали, не справляясь с нагрузкой. Дверь поддалась, открывая небольшую щёлочку и через силу сдвигая стол. В проёме тут же показалась маленькая ручка. Она принадлежала той самой умершей внучке. Тут сомнений быть не могло.
– Не шути с нами, – верещала девочка.
– Не шути, – вторили ей куклы.
Крапива… Может быть, она – недостающая деталь?
– Вспомнил! – радостно завопил Степан, ловя мой взгляд на вениках из крапивы. – Я знаю, что нам делать. Считается, что веники из крапивы помогают от разных болезней. Обычно их в бане используют. Самое распространённое применение, так сказать, – тараторил Степан, а я не переставал поражаться его познаниям после перемещения в новогодний шарик при условии, что раньше он мистику на дух не переносил да и не интересовался особо. – Однако есть и неочевидное использование у крапивы. О нем мало кто вспоминает. Я слышал эту байку лишь дважды: первый раз от прабабушки, второй – от внучки старухи Анны…
– Что? – я открыл рот от изумления и не мог его закрыть.
– Давнее дело, – Степан отмахнулся. – Они, когда подружиться хотели со всеми у нас в деревне, разговорчивыми были. Вот старшая, Аглая, и жаловалась, что бабушку их в ведьмовстве обвиняют, крапиву постоянно на пороге оставляют. Приходится часто убирать.
– А как крапива действует? Ежели Аглая её руками брала и до сих пор жива, значит, не работает это растение!
– Думать про то не хочу, – недовольно отсек Степан. – Раз клали на порог, то и мы так сделаем. Других вариантов всё равно у нас нет.
Мой друг поднял веники и аккуратно, вдоль стеночки, чтобы младшая внучка старухи Анны не заметила, что он замышляет, подошёл к двери. Степан положил под стол крапиву и несколько раз наступил на нее. Сухое растение затрещало и рассыпалось на части разных размеров. Удовлетворившись полученным результатом, мой друг отпрыгнул назад и занял место рядом со мной.
В это самое мгновение в дверь мощно ударили. Стол, не выдержав напряжения, практически отлетел на середину комнаты, открывая проход в дом. На пороге стояла умершая внучка старухи Анны. Она улыбалась, склонив голову набок. Хотя, признаться, больше такому выражения лица соответствовало слово «скалилась». Тряпичные куклы уже не сидели на крыльце. Разбросав руки в стороны, они готовились зайти в хату Гаврилы. Девочка вернула голову в естественное положение и решительно переступила через порог. Тут же её лицо исказила непередаваемая гримаса, наполненная одновременно ужасом и болью. Тряпичные куклы подхватили её вопль, падая навзничь. Разом забесновались все животные, сопровождавшие ведьминскую компанию. Крапива ужалила мёртвую внучку. Девочка опустила глаза, чтобы рассмотреть то, что было на полу, и тут уже вспыхнула чёрным пламенем. Да-да, именно чёрным. За секунду огонь пожрал её, не оставив и следа. Та же участь ждала и её тряпичных кукол.