Служанки повиновались ей и разбрелись кто куда: одни пошли повидаться со своими золовками, другие – поболтать с невестками. Сян-юнь и Цуй-люй остались вдвоем.
– Почему не распустился этот лотос? – вдруг удивленно спросила Цуй-люй.
– Время не пришло, – ответила Сян-юнь.
– Он точно такой же махровый, как у нас дома в пруду, – продолжала Цуй-люй.
– Наши лотосы лучше этих, – возразила Сян-юнь.
– Вон там, на той стороне, у них растет гранатовое дерево, – промолвила Цуй-люй, – ветви его расходятся вширь четырьмя или пятью слоями, и со стороны оно напоминает многоэтажную пагоду. Такие высокие гранатовые деревья встречаются редко!
– Цветы и травы – как люди, – заметила Сян-юнь, – они пышно разрастаются там, где достаточно воздуха и влаги.
– Не верю! – решительно заявила Цуй-люй. – Если это так, почему я никогда не видела человека, у которого выросла бы вторая голова?
Сян-юнь невольно улыбнулась:
– Я же предупреждала тебя не заводить со мной глупых разговоров! Но ты никак не можешь удержаться! Что мне на это ответить? Все, что существует между небом и землей, порождается взаимодействием «инь» и «ян»[117]. Все прямое и кривое, красивое и отвратительное, все изменения и превращения в природе возникают и совершаются под влиянием этих двух сил. Если в мире рождается даже что-нибудь необычное, это не меняет существа дела.
– Значит, весь мир, начиная с момента его сотворения и поныне, представляет собой определенное соотношение «инь» и «ян»? – спросила Цуй-люй.
– Дурочка! – засмеялась Сян-юнь. – Совсем чушь говоришь. Что значит «определенное соотношение»? Силы «инь» и «ян» неразрывно связаны друг с другом и представляют собой как бы единое целое: исчезновение «ян» влечет за собой возникновение «инь», исчезновение «инь» порождает «ян». И это не значит, что если «инь» исчезнет, на его месте появится какое-то другое «ян», или на месте исчезнувшего «ян» возникает какое-то новое «инь».
– Весь этот вздор меня прямо-таки убивает! – воскликнула Цуй-люй. – Что собой представляют «инь» и «ян», если у них нет ни вида, ни формы? На что они похожи? Объясните мне, пожалуйста, барышня!
– «Инь» и «ян» – невидимые жизнетворные силы, – принялась пояснять Сян-юнь, – но, образуя что-нибудь, они принимают формы. Вот, например, небо представляет собой «ян», а земля – «инь», вода относится к «инь», а огонь – к «ян», солнце – к «ян», а луна – к «инь».
– Да, да! – радостно вскричала Цуй-люй. – Теперь я поняла! Вот, оказывается, почему солнце называется «тай-ян», а луну гадатели именуют чем-то вроде «звезды Тай-инь»!
– Амитофо! – облегченно вздохнула Сян-юнь. – Наконец-то!..
– Хорошо, пусть все это так, – не унималась Цуй-люй. – Но неужели комары, блохи, москиты, цветы, травы, черепица, кирпич и все остальное тоже состоит из «инь» и «ян»?
– А как же? К примеру, древесный лист – в нем тоже есть «инь» и «ян»; его верхняя сторона, обращенная к солнцу, будет «ян», а нижняя, обращенная к земле, – «инь».
– Вот оно что! – закивала головой Цуй-люй. – Теперь мне понятно. Но вот вы держите в руке веер – где у него «инь» и где «ян»?
– Лицевая сторона «ян», оборотная – «инь», – ответила Сян-юнь.
Цуй-люй только качала головой и улыбалась. Ей захотелось спросить о других вещах, но сразу ничего не приходило на ум. Вдруг ее взгляд упал на «золотого цилиня», висевшего на поясе Сян-юнь, она радостно улыбнулась и спросила:
– Барышня, неужели и у цилиней есть «инь» и «ян»?
– Разумеется. Не только у цилиней, но и у всех других животных и птиц самцы относятся к «ян», самки – к «инь».
– А ваш цилинь – самец или самка?
– Какие тут могут быть «самцы» и «самки»! – возмутилась Сян-юнь. – Опять вздор несешь!
– Ну ладно, – согласилась Цуй-люй. – Вот у вещей имеется «инь» и «ян», а у людей?
– Негодница! – выругалась Сян-юнь. – Уходи, а то совсем язык распустила!
– Что я такого сказала? – удивилась Цуй-люй. – Неужто в этом есть что-нибудь такое, чего мне нельзя знать? А впрочем, я и сама догадалась и больше не буду у вас спрашивать. Только не ругайте меня!
– О чем ты догадалась? – хихикнула Сян-юнь.
– О том, что вы относитесь к «ян», а я – к «инь», – ответила та.
Сян-юнь рассмеялась, прикрывая рот платочком.
– Чему вы смеетесь? – недоумевала Цуй-люй. – Ведь я права!
– Конечно права! – согласилась Сян-юнь.
– Все говорят, что хозяева – «ян», а слуги – «инь», – продолжала Цуй-люй, – неужели я не способна понять такой простой истины?
– Ты ее прекрасно поняла! – с улыбкой подтвердила Сян-юнь.
В этот момент они проходили мимо решетки роз, и Сян-юнь заметила в траве что-то блестящее. Ей показалось, что это золото, она указала на предмет пальцем и велела Цуй-люй:
– Поди погляди, что там?
Цуй-люй поспешно подбежала, подняла что-то с земли и радостно воскликнула:
– Вот теперь можно разобраться, где «инь» и где «ян»!
С этими словами ее взгляд снова скользнул по цилиню, висевшему на поясе Сян-юнь.
– Что это? – спросила Сян-юнь и протянула руку, чтобы взять у Цуй-люй находку. Та мгновенно спрятала ее за спину.
– Это – сокровище, и вам смотреть на него не полагается! – улыбнулась она. – Но только странно, откуда оно взялось! Во дворце Жунго я подобных вещей ни у кого не видела!
– Дай-ка я посмотрю, – потребовала Сян-юнь.
– Пожалуйста, барышня, – сказала Цуй-люй и на открытой ладони протянула ей найденную вещь.
Это был блестящий золотой цилинь, размером немного побольше, чем висевший на поясе у Сян-юнь. Она машинально протянула руку и схватила его. При этом сердце ее почему-то дрогнуло, ей стало печально и тоскливо.
– Вы почему стоите на солнцепеке? Что вы здесь делаете? – неожиданно раздался голос приближавшегося к ним Бао-юя. – Почему не идете к Си-жэнь?
– Я как раз направляюсь к ней, – ответила Сян-юнь, торопливо пряча цилиня. – Пойдем вместе!
Они направились во «двор Наслаждения розами».
Си-жэнь стояла на террасе, опершись на перила. Заметив входившую в ворота Сян-юнь, она бросилась ей навстречу, схватила за руку и потащила в дом. Там она усадила гостью и, не давая ей опомниться, принялась рассказывать о том, что она пережила после того, как они виделись в последний раз.
– Тебе давно уже следовало бы приехать, – заметил Бао-юй, обращаясь к Сян-юнь, – я приготовил для тебя интересный подарок.
Он стал лихорадочно искать что-то у себя под одеждой, потом вдруг охнул и спросил Си-жэнь:
– Ты куда-нибудь убирала?
– Что? – удивилась Си-жэнь.
– Того самого цилиня, которого я недавно принес.
– Почему ты меня спрашиваешь? Ты носил его при себе!
– Потерял! – растерянно всплеснул руками Бао-юй. – Где ж его теперь искать?
Он вскочил, намереваясь отправиться на поиски. Однако Сян-юнь сразу догадалась, что найденного ею цилиня потерял Бао-юй, и спросила:
– У тебя давно этот цилинь?
– Три дня назад я достал его, – ответил Бао-юй. – Ума не приложу, где я мог его потерять! Видимо, я совсем стал дураком!
– Зачем так волноваться? – спросила Сян-юнь. – Ведь это всего-навсего игрушка! Посмотри-ка, может быть этот?
Она протянула Бао-юю золотого цилиня, и при первом же взгляде на него Бао-юя охватила бурная радость.
Если вас интересует, что произошло дальше, прочтите следующую главу.
Глава тридцать вторая, из которой читатель узнает о том, как Бао-юй, потерявший над собой власть, высказал свое заветное чувство и как, скрывая свой позор, умерла Цзинь-чуань
Итак, при виде цилиня Бао-юя охватила бурная радость. Он обеими руками схватил его и воскликнул:
– Какое счастье, что он снова у меня! Где ты его нашла?
– Хорошо, что это только игрушка! – улыбнулась в ответ Сян-юнь. – А если б ты был чиновником и потерял казенную печать?
– Печать – пустяки! – воскликнул Бао-юй. – Но за то, что я потерял этого цилиня, я заслуживаю смерти!
Си-жэнь налила чаю и, подавая его Сян-юнь, с улыбкой сказала:
– Барышня, я недавно слышала, что у вас великая радость – выходите замуж.
Сян-юнь покраснела, молча отвернулась и стала пить чай.
– Почему вы смущаетесь? – спросила ее Си-жэнь. – Неужели вы не помните, как несколько лет назад, когда мы жили в западных покоях дворца, мы почти каждый вечер об этом беседовали? Тогда вы говорили об этом спокойно.
Сян-юнь еще гуще покраснела, но все же улыбнулась:
– Еще чего скажешь? Ведь тогда мы с тобой дружили! А потом, когда умерла моя мать, я уехала домой, а тебя отдали Бао-юю, и ты сама стала относиться ко мне по-иному.
– Что ж делать! – вздохнула Си-жэнь. – Прежде вы всегда называли меня сестрой, просили, чтоб я помогала вам причесываться и умываться, а сейчас стали гордой барышней. Как же я могу мечтать о дружбе с вами?
– Зачем ты меня обижаешь! – воскликнула Сян-юнь. – Я готова умереть на твоих глазах, если у меня есть что-нибудь подобное в мыслях. Ты же сама видишь, какой сегодня жаркий день, и все же, не успев приехать, я сразу поспешила навестить тебя! Если не веришь, спроси у Цуй-люй. А дома? Разве был хоть момент, чтоб я не думала о тебе?
– Это была шутка, – примирительно сказали Си-жэнь и Бао-юй. – Зачем расстраиваться?!
– Неужели ты не понимаешь, как ты меня обидела? – недовольным тоном произнесла Сян-юнь. – А еще говоришь: «Зачем расстраиваться?!»
С этими словами она развернула платок и подала Си-жэнь кольцо. Си-жэнь была растрогана.
– Я уже получила подарки из тех, что вы присылали барышням! – воскликнула она. – И то, что вы сами привезли мне это кольцо, доказывает, что вы меня не забыли! Теперь я убедилась, что вы меня любите так же, как прежде! Ну сколько может стоить такое кольцо? Однако это пустяки, главное – внимание!
– А скажи мне, от кого ты получила часть подарков, которые я присылала в последний раз? – поинтересовалась Сян-юнь.
– От барышни Бао-чай, – ответила та.