– Почему его так побили? – спросила она у Бэй-мина, когда тот явился. – Неужели ты не мог предупредить?
– Меня, как назло, там не было! – оправдывался Бэй-мин. – Я узнал об этом только в тот момент, когда отец уже начал бить нашего господина! Я бросился туда и узнал, что все это из-за актера Ци-гуаня и сестры Цзинь-чуань!
– Откуда его отец смог об этом узнать? – удивилась Си-жэнь.
– Что касается Ци-гуаня, то я думаю, здесь виноват Сюэ Пань, который давно ревнует его к Бао-юю, – высказал предположение Бэй-мин. – Мне кажется, он подослал какого-нибудь подлеца, чтобы тот оклеветал Бао-юя перед отцом. А о Цзинь-чуань ему, несомненно, рассказал третий господин Цзя Хуань. Кстати, об этом говорили и слуги его отца.
Выслушав его, Си-жэнь почти была уверена, что именно все так и получилось. Она вернулась в дом матушки Цзя, где люди все еще хлопотали возле Бао-юя.
В это время матушка Цзя, отдав необходимые распоряжения, приказала отнести Бао-юя во «двор Наслаждения розами» и уложить в постель. Ее приказание было немедленно выполнено. После этого все постепенно разошлись.
Лишь теперь Си-жэнь подошла к Бао-юю, чтобы прислуживать ему, а заодно расспросить, что случилось.
Если вы хотите узнать, что Бао-юй ей ответил и как она за ним ухаживала, прочтите следующую главу.
Глава тридцать четвертая, в которой повествуется о том, как чувством, заключенным в чувстве, была растрогана младшая сестра и как по ошибке, заключенной в ошибке, пытались уговаривать старшего брата
Итак, матушка Цзя и госпожа Ван ушли. После этого Си-жэнь села на кровать возле Бао-юя и со слезами на глазах спросила:
– За что тебя так избили?
– Зачем спрашиваешь? – вздохнул Бао-юй. – Все за то же! Сзади у меня все болит, погляди, что там!
Си-жэнь стала осторожно снимать с него нижнюю рубашку. При каждом неосторожном ее движении Бао-юй охал, и Си-жэнь тотчас замирала. Прошло много времени, пока ей наконец удалось раздеть его.
– Мать моя! – воскликнула Си-жэнь, когда увидела, что ноги Бао-юя покрыты кровавыми рубцами шириной в палец. – И как это можно избивать так безжалостно? Ах-ах-ах! Если б ты слушался меня, ничего этого не случилось бы! Счастье еще, что не затронуты кости! Ведь ты мог остаться калекой!
Вошла служанка.
– Пришла барышня Бао-чай, – сообщила она.
Си-жэнь поняла, что одеть Бао-юя она не успеет, поэтому она схватила одеяло и укрыла его. В тот же момент на пороге появилась Бао-чай. В руках ее была какая-то пилюля, и она, обращаясь к Си-жэнь, сказала:
– Вот пилюля. Вечером разотри ее в вине, приложи к больным местам, и кровоподтеки вскоре рассосутся!
Она протянула лекарство Си-жэнь и с улыбкой спросила брата:
– Как ты себя чувствуешь?
– Немного лучше, – ответил Бао-юй, поблагодарил ее и пригласил сесть.
Бао-чай обратила внимание, что во время разговора глаза его широко открыты, не так, как прежде, и держится он намного спокойнее.
– Если б ты слушал, что тебе говорят, сегодня не случилось бы такого несчастья! – кивнув головой, со вздохом произнесла она. – Я уж не говорю о том, что бабушка и матушка расстроились, но и мы, глядя на тебя…
Бао-чай запнулась, проглотила конец фразы и опустила глаза. Щеки ее залились густым румянцем.
Бао-юй почувствовал, что эти слова были сказаны от чистого сердца и таили в себе глубокий смысл. Но вдруг он увидел, что она умолкла, в смущении опустила голову, словно сдерживая слезы, и стала играть концом своего пояса. Трудно передать в словах чувства робости, застенчивости и легкой жалости, которые одновременно отразились на ее лице!
Бао-юй был тронут, боль и страдания его мгновенно улетучились, как дым, и он подумал:
«Мне пришлось вытерпеть всего лишь несколько палочных ударов, а они все так жалеют меня, что невольно у меня возникает чувство признательности и уважения к ним! А если б я умер! Они, наверное, были бы убиты горем! Если они ко мне так относятся, я без сожаления готов умереть, чтобы для меня окончились все мирские заботы!»
Из состояния задумчивости Бао-юя вывел голос Бао-чай, которая спрашивала у Си-жэнь:
– Ты не знаешь, за что отец избил его?
Си-жэнь потихоньку рассказала ей все, что сообщил Бэй-мин.
Бао-юй, который не знал о разговоре Цзя Хуаня с Цзя Чжэном, только теперь понял все со слов Си-жэнь. Но как только Си-жэнь упомянула имя Сюэ Паня, он испугался, что Бао-чай это будет неприятно, и поспешил вмешаться:
– Не строй догадки! Старший брат Сюэ Пань не мог так поступить!
Бао-чай сразу поняла, что Бао-юй внезапно оборвал Си-жэнь только из опасения, как бы она, Бао-чай, не обиделась.
«Тебя сильно избили, а ты, невзирая на боль, только беспокоишься, как бы никого не обидеть, – подумала она. – Но если ты так внимателен к другим, почему ты все время занимаешься пустяками вместо того, чтобы тратить свое время более разумно? Тогда и отец твой был бы доволен, и самому тебе не пришлось бы так страдать. Вот ты боишься, что мне будет неприятно, и прервал рассказ Си-жэнь! Но неужели я сама не знаю, что мой брат разнуздан и своеволен, никого и ничего не признает? Когда-то из-за Цинь Чжуна получился скандал, а сейчас, бесспорно, дело серьезнее!»
– Не нужно обвинять ни того, ни другого, – заметила она, обращаясь к Си-жэнь. – Я уверена, что господин Цзя Чжэн рассердился лишь потому, что брат Бао-юй всегда стремится заводить знакомства с такими людьми. Пусть даже мой брат и сболтнул лишнее, выдав Бао-юя, но это еще не значит, что он поступил так с каким-то умыслом, потому что он всегда говорит правду и не придает значения мелочам, если даже они могут вызвать чье-либо неудовольствие. Ты, Си-жэнь, в своей жизни встречалась только с такими людьми, как Бао-юй, но никогда не видела никого, кто был бы похож на моего брата, который ничего на свете не боится и говорит все, что у него на уме!
Когда Си-жэнь упомянула о Сюэ Пане, а Бао-юй ее прервал, она поняла, что сказала лишнее, и испугалась, что Бао-чай будет недовольна. Слова Бао-чай смутили ее, и она совсем умолкла.
Бао-юй чувствовал, что Бао-чай говорит серьезно и справедливо и вместе с тем старается соблюсти интересы своей семьи, и это повергло его в еще большее замешательство. Но едва он собрался с мыслями и хотел заговорить, как Бао-чай встала и начала прощаться.
– Лежи спокойно! Завтра я зайду! Я дала Си-жэнь лекарство, приложи его к больным местам и скоро поправишься.
С этими словами она покинула комнату. Си-жэнь вышла проводить ее до ворот и по пути сказала:
– Спасибо вам, барышня, за заботу! Как только второй господин поправится, он сам придет вас благодарить.
– Пустяки! – отозвалась Бао-чай, повернув голову. – Лучше поговори с ним, пусть он хорошенько лечится и ни о чем не думает. Может быть, он захочет чего-нибудь вкусного поесть или ему что-нибудь понадобится, так не тревожь бабушку и матушку, а просто приходи ко мне и бери! Не то узнает его отец, и опять может случиться беда.
Когда Бао-чай ушла, Си-жэнь вернулась в дом, в душе преисполненная признательности к Бао-чай.
Бао-юй все еще молчал, погруженный в размышления. Непонятно было, спит ли он, и Си-жэнь вышла из комнаты, решив умыться и причесаться.
Бао-юй лежал на кровати; нижняя часть спины невыносимо болела, и ему казалось, будто его колют иголками, режут ножом или поджаривают на огне; при каждом движении он не мог удержаться от стонов.
День клонился к вечеру. Когда Си-жэнь ушла, Бао-юй огляделся вокруг и, увидев возле себя нескольких служанок, сказал им:
– Пойдите тоже умойтесь! Когда нужно будет, я вас позову.
Служанки ушли.
Неожиданно Бао-юй впал в забытье. Ему показалось, что в комнату вошел Цзян Юй-хань и стал жаловаться, что слуги из дворца Преданного и Покорнейшего вана схватили и увели его; потом появилась Цзинь-чуань и с рыданиями стала рассказывать, как она бросилась из-за него в колодец. Бао-юй порывался объяснить ей, как он ее любит, но вдруг почувствовал, что кто-то толкает его, и вслед за тем услышал полный страдания голос. Он сразу очнулся, широко раскрыл глаза и увидел возле себя Дай-юй. Ему показалось, что все это сон. Он приподнялся на постели и стал вглядываться. Он увидел большие, как персики, глаза и слегка припухшее от слез лицо. Если это не Дай-юй, то кто же? Ему захотелось встать и посмотреть внимательнее, но в этот момент острая боль пронзила его, он охнул и упал на подушку.
– Ты зачем пришла? – насилу вымолвил он. – Ведь солнце только что зашло, и еще так жарко! А если опять перегреешься? Меня побили, но я не чувствую боли. Я только притворяюсь, чтобы меня пожалели и рассказали отцу. Ведь это хитрость, не принимай ее за чистую монету.
Дай-юй беззвучно заплакала, на душе у нее стало так тяжело, что перехватило дыхание, и она почувствовала, что больше не может терпеть. Волна чувств нахлынула на нее, она хотела очень многое сказать Бао-юю, но не в силах была произнести ни слова.
– Ты должен изменить свое поведение, – собравшись наконец с силами, произнесла она.
Бао-юй тяжело вздохнул:
– Не беспокойся и не расстраивайся! Ради тебя я даже готов умереть!
– Вторая госпожа, – послышалось во дворе.
Дай-юй поняла, что пришла Фын-цзе.
– Я уйду через черный ход, а потом приду снова, – торопливо проговорила она.
– Странно, – сказал Бао-юй, удерживая ее. – Почему ты испугалась?
– Посмотри на мои глаза! – вскричала Дай-юй и раздраженно топнула ногой. – Опять они будут над нами смеяться!
Бао-юй отпустил ее руку. Дай-юй обогнула кровать и скрылась за дверью. В этот момент вошла Фын-цзе.
– Тебе лучше? – спросила она Бао-юя. – Если что-нибудь понадобится, пришли ко мне!
Вскоре явилась тетушка Сюэ, а следом за нею – служанка матушки Цзя. Лишь когда настало время зажигать лампы, все разошлись, и Бао-юй, выпив несколько глотков супа, забылся тревожным сном.
Вскоре пришли жена Чжоу Жуя, жена У Синь-дэна, жена Чжэн Хао-ши и несколько других пожилых женщин, которые решили навестить Бао-юя, как только узнали, что он побит. Си-жэнь торопливо вышла им навстречу и сказала: