Си-жэнь, Шэ-юэ и Цю-вэнь, забавлявшиеся с Бао-юем, при их появлении поспешно встали.
– Как хорошо, что вы пришли! – воскликнули они. – Да кстати и вместе!
Они приняли поднос с кушаньями. Юй-чуань уселась на маленькую скамеечку, а Ин-эр не осмелилась сесть, даже когда Си-жэнь подала ей скамеечку, обычно служившую подставкой для ног.
При виде Ин-эр радость Бао-юя не знала границ. А появление Юй-чуань сразу напомнило ему о ее старшей сестре Цзинь-чуань. Он смутился и расстроился и, позабыв об Ин-эр, завел разговор с Юй-чуань. Си-жэнь сочла неудобным оставлять Ин-эр без внимания, увела ее в другую комнату и стала угощать чаем.
Между тем Шэ-юэ приготовила чашки и палочки для еды и подала Бао-юю. Тот еще не принимался есть.
– Как поживает твоя мать? – спросил он Юй-чуань.
Юй-чуань вспыхнула от гнева и, даже не глядя в сторону Бао-юя, коротко бросила в ответ:
– Хорошо!..
Бао-юю стало не по себе, он немного помолчал, затем снова спросил:
– Кто послал тебя сюда с обедом?
– Кто? Конечно, госпожа Фын-цзе и твоя матушка, – ответила Юй-чуань.
Она выглядела грустной, и на лице ее были заметны следы слез. Бао-юй понял, что она скорбит о Цзинь-чуань. Ему захотелось искренне утешить ее, но, стесняясь служанок, он счел неудобным открыто проявлять свои чувства. Наконец под разными предлогами он выпроводил всех и, оставшись наедине с Юй-чуань, стал расспрашивать ее о том о сем.
Сначала Юй-чуань почти не отвечала ему, но, убедившись, что Бао-юй держится учтиво и ласково, без тени гордости и надменности, она почувствовала себя неудобно. Она предпочитала, чтобы он был хмур и неласков, но кротость и покорность Бао-юя обезоруживали ее, и на лице ее наконец появилась еле заметная улыбка.
– Дорогая сестра, – попросил Бао-юй, – налей мне супа!
– Я еще никогда никого не кормила, – возразила Юй-чуань, – подожди, пока придут служанки, они и накормят тебя.
– А я и не прошу, чтобы меня кормили! Я только хочу, чтобы ты подала мне суп, так как я не могу сам ходить. А потом и ты можешь пойти кушать. Задерживать я тебя не стану и морить голодом тоже не собираюсь. Но если тебе лень двигаться, придется превозмочь боль и встать самому.
С этими словами он сделал над собой усилие, приподнялся на кровати и хотел спуститься на пол, но тут же вскрикнул и упал на подушку.
– Лежи, лежи! – воскликнула Юй-чуань, вскакивая с места. – Видимо, в своей прежней жизни ты совершил грехи и сейчас пришло возмездие! Разве я могу допустить, чтоб ты вставал?
Она усмехнулась и подала ему суп.
– Если ты хочешь сердиться на меня, сестрица, сердись на здоровье, когда никто не видит, – сказал Бао-юй. – Но в присутствии бабушки или матушки будь со мной поласковее, иначе тебе не миновать выговора!
– Ешь, ешь! – стала торопить его Юй-чуань. – Не заговаривай зубы! Без тебя все знаю!
Бао-юй отпил несколько глотков, потом поставил чашку и заявил:
– Невкусно!
– Амитофо! – удивилась Юй-чуань, скорчив гримасу. – Если это невкусно, что же вкусно?
– Совсем невкусно, – повторил Бао-юй. – Если не веришь, попробуй!
Юй-чуань рассердилась не на шутку, взяла чашку и отпила несколько глотков.
– Ну вот, теперь и мне будет вкусно! – воскликнул Бао-юй.
Только сейчас Юй-чуань поняла, что Бао-юй подшутил над ней, желая заставить ее поесть.
– Ты сказал, что есть не будешь, – улыбнулась она. – Теперь пеняй на себя! Пусть даже вкусно, я все равно тебе не дам!
Бао-юй засмеялся и стал упрашивать ее, но Юй-чуань заупрямилась и приказала служанкам подать ему другие кушанья. В этот момент на пороге появилась одна из служанок и доложила:
– Из дома второго господина Фу пришли две мамки. Они желают справиться о вашем здоровье и просят разрешения повидать вас, второй господин!
Бао-юй сразу понял, что мамок прислал судья Фу Ши.
Фу Ши был когда-то учеником Цзя Чжэна и добился высокого положения лишь благодаря влиянию семьи Цзя. Цзя Чжэн относился к нему не так, как к другим ученикам и приверженцам, поэтому Фу Ши постоянно посылал своих людей с визитами во дворец Жунго.
И как ни странно, Бао-юй, который больше всего на свете ненавидел нахальных мужчин и глупых женщин, на сей раз приказал впустить мамок. На это была своя причина.
Бао-юй знал, что у Фу Ши есть младшая сестра по имени Фу Цю-фан, о которой говорили, что красота и таланты ее являются пределом совершенства. Бао-юй никогда не видел ее, но был преисполнен к ней симпатией и уважением. Он считал, что не впустить мамок – значит обидеть Фу Цю-фан. Вот почему он разрешил мамкам войти.
Собственно говоря, Фу Ши разбогател лишь недавно, и его считали выскочкой. Но благодаря достоинствам Фу Цю-фан он надеялся породниться с какой-нибудь знатной семьей и поэтому все время оттягивал сватовство. Фу Цю-фан минуло уже двадцать три года, но до сих пор она не была просватана, так как в знатных и богатых семьях считали Фу Ши малосостоятельным, зато чересчур гордым и заносчивым. Сам Фу Ши поддерживал близкие отношения с семьей Цзя, лелея мысль когда-нибудь породниться с нею.
И вот сейчас он прислал во дворец Жунго двух женщин, причем самых глупых. Услышав, что Бао-юй желает их видеть, они вошли, справились о его здоровье и больше не могли произнести ни слова.
В присутствии посторонних Юй-чуань перестала шутить с Бао-юем и, держа в руках чашку с супом, внимательно прислушивалась к словам Бао-юя. Протянув руку и продолжая говорить что-то женщинам, Бао-юй хотел взять у нее чашку. Юй-чуань смотрела на пришедших и не заметила движения Бао-юя. Неожиданно чашка опрокинулась, и суп вылился на руки Бао-юя. Юй-чуань не обварилась, но сильно перепугалась.
– Ай-я! – вскричала она, вскочив с места.
Переполошившиеся служанки подбежали к ним и забрали чашку.
– Ты не обварила себе руки? – торопливо спросил Бао-юй, который сам обжег руки, но еще не замечал этого. – Тебе больно?
Юй-чуань и остальные служанки рассмеялись.
– Ты сам ошпарился, а беспокоишься обо мне! – воскликнула Юй-чуань.
Только теперь Бао-юй ощутил боль. Служанки стали вытирать ему руки.
Бао-юй не стал больше есть, вымыл руки и принялся за чай. Посидев немного, женщины попрощались; Цин-вэнь проводила их до мостика.
Женщины направились к выходу из сада, по пути рассуждая между собой.
– Не приходится удивляться, когда люди утверждают, что Бао-юй красив, но глуп, – заметила одна из них. – Он напоминает плод, на который «можно смотреть, но нельзя есть»! Он в самом деле глуп! Как можно ошпарить себе руки и спрашивать у других, больно ли им?
– Когда я приходила сюда в прошлый раз, я слышала, что все в доме считают его странным, – ответила другая. – Как-то во время дождя он промок до нитки, но, не обращая на это внимания, кричал другим: «Скорее прячьтесь!» Как тут не смеяться? И всякий раз, когда возле него никого нет, он вдруг ни с того ни с сего то смеется, то плачет. Увидит ласточку, принимается с ней разговаривать; заметит в речке рыбку и с ней говорит; глянет на луну и звезды, начинает вздыхать или что-нибудь бормочет себе под нос. И характера у него нет никакого, во всем подчиняется этим неотесанным девчонкам. Если ему что-нибудь нравится, пусть даже самая мелочь, он очень дорожит ею, но если ему вещь не по душе, он бьет и ломает ее, хоть бы она стоила тысячу или десять тысяч лян серебра.
Так, продолжая беседовать, женщины миновали ворота и вышли из сада.
Между тем Си-жэнь после ухода женщин вновь привела Ин-эр к Бао-юю и спросила его, какие сетки необходимо сплести.
– Я заговорился и позабыл о тебе, – извиняющимся тоном произнес Бао-юй, обращаясь к Ин-эр. – Я побеспокоил тебя только ради того, чтобы ты сплела мне несколько шелковых сеток.
– Для чего? Что вы собираетесь в них класть? – спросила Ин-эр.
– Не важно, – с улыбкой ответил Бао-юй. – Сплети несколько сеток для разных вещей!
– Здорово! – всплеснула руками Ин-эр. – Так я за десять лет не успею всего сделать!
– Милая девушка, ведь ты сейчас свободна! – стал просить Бао-юй. – Уж постарайся для меня!
– Но как же можно сделать все сразу? – изумилась Си-жэнь. – Выберите, для чего больше всего необходимо.
– Правда, для чего больше всего необходимо? – спросила Ин-эр. – Может быть, для веера, четок или платка?
– Сначала для платка, – решил Бао-юй.
– А какого цвета у вас платок? – поинтересовалась Ин-эр.
– Ярко-красного.
– Для ярко-красного лучше всего подходит черная сетка или темно-синяя. Тогда цвет платка будет выделяться на фоне сетки, и получится очень красиво.
– С чем больше всего гармонирует цвет сосновых цветов? – спросил Бао-юй.
– Цвет сосновых цветов лучше всего сочетается с цветом румяного персика.
– Вот и прекрасно! Мне нужно, чтобы все выглядело просто и красиво!
– Сетка цвета зеленого лука или желтой ивы была бы намного изящнее, – заметила Ин-эр.
– Ну что ж! – согласился Бао-юй. – Тогда сделай одну сетку цвета зеленого лука, а другую – цвета румяного персика.
– С каким узором?
– А разве есть разные узоры? – удивился Бао-юй.
– Да, – ответила Ин-эр. – Можно сделать узор в виде курительных свечей, слоновых глаз либо в виде цепи из квадратиков или кружочков, сливовых цветов или листьев ивы.
– С каким узором ты в прошлый раз плела сетку для своей барышни? – спросил Бао-юй.
– С букетиком цветов сливы.
– Вот и хорошо, сделай так же для меня, – сказал Бао-юй и попросил Си-жэнь принести нитки.
– Принесли обед для девушек! – послышался голос за окном.
– Идите обедать, – велел Бао-юй служанкам.
– Разве мы можем уйти, если у нас гостья? – возразила Си-жэнь.
– К чему ты это говоришь? – сказала Ин-эр, разбирая нитки. – Идите себе и ешьте!
Си-жэнь вышла, оставив в комнате двух девочек-служанок на случай, если Бао-юю что-нибудь понадобится.
Наблюдая, как Ин-эр плетет сетку, Бао-юй стал болтать с ней.
– Сколько тебе лет? – спросил он.