– Мы в деревне обрабатываем землю, – начала она, – пашем, сажаем овощи, и так каждый год, каждый день, весной, летом, осенью, зимой, во время ветра и снега. Разве у нас выпадает свободное время, чтобы, как вы, посидеть и посудачить? У нас на поле есть только шалаш, в котором мы скрываемся от жары, когда наша лошадь отдыхает. Но зато каких в это время мы не наслушаемся историй! Вот, например, в прошлую зиму несколько дней подряд шел снег и покрыл землю толщиной в три-четыре чи. В тот день я встала рано, еще не успела выйти из дому, как вдруг слышу возле нашего дома треск!.. Мне показалось, будто кто-то ломает хворост. Сначала я подумала, что это вор, но потом прильнула к окну и выглянула наружу… Оказалось, кто-то незнакомый, не из наших деревенских.
– Это, наверное, был прохожий, – высказала предположение матушка Цзя. – Видимо, он озяб, а согреться было негде, вот он и решил наломать хворосту и развести костер. Такое бывает, это неудивительно.
– В том-то и дело, что это оказался не прохожий, а то и удивляться было бы нечему, – возразила бабушка Лю. – Вы представляете себе, кто это был? Барышня лет семнадцати—восемнадцати! Волосы ее были гладко причесаны и блестели, будто смазанные жиром! Одета она была в ярко-красную кофту и белую юбку из узорчатого шелка…
– Не тревожьте старую госпожу, не пугайте ее! – послышался в этот момент крик снаружи.
– В чем дело? – торопливо спросила матушка Цзя.
– В конюшне на южном дворе произошел пожар, – доложила девочка-служанка. – Но беспокоиться нечего, его уже потушили.
Матушка Цзя была труслива от природы. Услышав слова служанки, она поспешно вскочила с места и, опираясь на руки девушек, вышла на террасу. В юго-восточной стороне виднелось зарево. Матушка Цзя приказала поскорее зажечь благовония и молиться богу огня.
– Пожар уже потушили, не беспокойтесь, почтенная госпожа, – сказала, торопливо подбегая к ней, госпожа Ван, – идите к себе!
Бао-юй между тем спросил бабушку Лю:
– Зачем эта девушка среди снега ломала хворост? Может быть, она замерзла или простудилась?
– Помолчи! – прикрикнула на него матушка Цзя. – Только заговорили о хворосте, вспыхнул пожар! А ты опять вздумал расспрашивать! Лучше поговорим о чем-нибудь другом!
Бао-юй был недоволен, что его прервали, но пришлось повиноваться.
Между тем бабушка Лю немного подумала и продолжала рассказывать:
– К востоку от нашей деревни живет одна старушка, которой сейчас девяносто лет. Она ест только постную пищу, каждый день читает молитвы и этим растрогала богиню Гуань-инь[130]. Однажды богиня явилась к ней во сне и сказала: «Ты такая богомольная, но тебе было суждено не иметь потомства! Я доложила о тебе Яшмовому владыке, и он сказал, что у тебя будет внук!» У этой старушки был один сын, а у сына тоже был сын, который умер в возрасте семнадцати или восемнадцати лет. Как его оплакивали!.. Но потом через некоторое время родился другой сын – в нынешнем году ему исполнилось тринадцать, а то и четырнадцать лет. Какой же он румяный, пышный, здоровый да умный! Ну скажите после этого, что нет всемогущего Будды!
На матушку Цзя этот рассказ произвел поразительное впечатление, даже госпожа Ван, не особенно верившая в чудеса, внимательно слушала.
Однако на Бао-юя сильнее подействовала история с девушкой, собиравшей хворост, и он задумался. Тань-чунь поняла его состояние.
– Недавно мы создали поэтическое общество и ради этого пригласили сестрицу Ши Сян-юнь, – сказала она, обращаясь к Бао-юю. – А что, если созвать собрание и пригласить твою матушку полюбоваться хризантемами?
– Бабушка говорила, что в ответ на приглашение сестрицы Сян-юнь она сама устроит угощение и позовет всех нас, – ответил Бао-юй. – Сначала отведаем угощения старой госпожи, потом подумаем что делать.
– С каждым днем становится все холоднее, – заметила Тань-чунь. – Не надо затягивать, а то старая госпожа будет недовольна.
– Старая госпожа очень любит дождь и снег, – проговорил Бао-юй. – Вот выпадет первый снег, мы и пригласим ее полюбоваться хлопьями! Разве плохая мысль? А во время снегопада будем писать стихи! Это еще интереснее!
– Во время снегопада сочинять стихи? – удивилась Дай-юй. – Лучше устроить костер и ломать хворост!
Бао-чай, а за ней и все остальные рассмеялись. Бао-юй нахмурился.
Вскоре все разошлись. Бао-юй незаметно отвел в сторону бабушку Лю и стал подробно расспрашивать о девушке, которую она видела зимой.
Бабушка Лю попала в затруднительное положение, но быстро нашлась.
– Правда, это была не святая, но в честь ее на северной стороне деревни устроили кумирню… Когда-то жил человек по фамилии…
Старуха стала вспоминать.
– Фамилия меня не интересует, – перебил Бао-юй, – вы только доскажите самую историю.
– У этого господина сыновей не было, – продолжала бабушка Лю, – но была единственная дочь, которую звали Жо-юй, не то вроде этого. Она была очень грамотна и начитанна, и родители лелеяли ее точно жемчужину. Но как жаль! Едва девочке исполнилось семнадцать лет, она заболела и умерла!
Бао-юй даже поперхнулся, но собрался с духом и спросил:
– А потом что?
– Потом? – переспросила бабушка Лю. – Родители ее любили и построили в честь ее кумирню, заказали вылепить из глины ее статую и поставили людей, чтобы возле этой статуи воскуривали благовония. Но это уже было давно, те люди умерли, кумирня пришла в запустение, а сама глиняная статуя обратилась в духа.
– Она не могла обратиться в духа, – заметил Бао-юй, – такие люди бессмертны.
– Амитофо! – воскликнула бабушка Лю. – Неужели? Если б не твои слова, я действительно думала бы, что эта девочка просто приняла другой облик! Ведь она часто гуляет, принимая человеческий образ, и, когда я рассказывала о девушке, ломавшей хворост, я имела в виду ее. А у нас в деревне все возмущаются и хотят разбить ее статую дубиной!
– Не делайте этого! – вскричал Бао-юй. – Если вы разрушите храм, вы совершите величайшее преступление!
– Какое счастье, что ты меня предупредил! – воскликнула бабушка Лю, притворяясь обрадованной. – Завтра я вернусь в деревню и помешаю им это сделать!
– Моя бабушка и матушка – очень добрые люди, – продолжал Бао-юй, – да и все наши родственники думают только о том, как бы творить добро; больше всего они любят строить храмы и ставить статуи богов! Я завтра же сделаю пожертвование и попрошу, чтобы вас назначили воскуривать благовония перед статуей девушки! Мы отстроим этот храм, восстановим статую и будем жертвовать деньги на благовония святой деве!
– Если так, я тоже буду всегда иметь несколько монет благодаря этой девушке! – обрадовалась бабушка Лю.
Бао-юй спросил у нее название места, где находится храм, название деревни, осведомился, далеко ли туда, и бабушка Лю подробно ему рассказала, сочиняя при этом все, что приходило ей в голову.
Бао-юй принял ее рассказ за чистую монету и, возвратившись к себе, размышлял над ним всю ночь.
А на следующее утро он дал Бэй-мину несколько сот медных монет, объяснил ему со слов старушки, куда ехать, и решил действовать в зависимости от того, что ему принесет в ответ Бэй-мин.
Бао-юй стал ждать слугу, но тот все не возвращался. От волнения Бао-юй не находил себе места. Лишь на закате он увидел Бэй-мина, возвращавшегося в веселом настроении.
– Ну как, нашел? – поспешно спросил он.
– Вы неправильно поняли, – с улыбкой проговорил Бэй-мин. – Заставили меня искать! И все потому, что место это находится не там, где вы указали! Разрушенный храм я увидел у северо-восточного угла деревни!..
– Бабушка Лю человек старый, и она могла спутать, – произнес Бао-юй, который при словах Бэй-мина весь засиял. – Лучше расскажи, что ты видел.
– Ворота того храма выходят на юг – они сломаны. Я готов был от злости лопнуть, пока их нашел. И вообще собирался даже отказаться от поисков! Но, увидев кумирню, я воскликнул: «Прекрасно!» Потом я вошел, увидел глиняную статую и от страха чуть не упал. Статуя действительно как живая!
– Ведь она может превращаться в человека! – воскликнул Бао-юй. – В ней и должно быть что-то живое!
– Но ведь это же не девочка! – вскричал Бэй-мин, всплеснув руками. – Это же богиня оспы, с черным лицом и рыжими волосами!
– Дурак! – крикнул на него Бао-юй, плюнув с досады. – Даже не сумел выполнить то, что я приказал!
– Вы, наверное, прочли какую-нибудь книгу или наслушались всяких бредней, господин, и приняли все за правду, – возразил Бэй-мин, – а теперь меня обвиняете!
– Ну ладно, не сердись, – примирительно сказал Бао-юй, – будет у тебя свободное время, поищешь еще. Если старуха нас обманула, то, конечно, ничего не найдешь, но если она сказала правду, неужели ты не захочешь совершить доброе дело, которое зачтется тебе в будущем? Сделай все так, как я говорю, и получишь награду!
Едва он успел вымолвить эти слова, как на пороге появился мальчик-слуга, дежуривший у вторых ворот, и доложил:
– У ворот стоит барышня из комнат старой госпожи и спрашивает вас, второй господин!
Если тебя разбирает любопытство узнать, кто это пришел, дорогой читатель, прочти следующую главу!
Глава сороковая, в которой повествуется о том, как матушка Цзя дважды устраивала угощение в «саду Роскошных зрелищ» и как Цзинь Юань-ян трижды объявляла фанты с помощью домино
Бао-юй торопливо вышел со двора и увидел служанку Ху-по, стоявшую перед каменным экраном у ворот.
– Скорее идите к старой госпоже, – сказала она, – вас ждут.
Когда Бао-юй вошел в дом матушки Цзя, все уже были в сборе. Матушка Цзя, госпожа Ван и все его сестры совещались, каким образом устроить ответное угощение для Сян-юнь.
– У меня есть предложение, – проговорил Бао-юй. – Поскольку никого из посторонних не будет, не надо твердо устанавливать количество блюд – пусть каждый выберет себе то, что любит. И не нужно рассаживать всех по старшинству за столами – пусть перед каждым поставят высокий чайный столик, на нем одно-два излюбленных блюда сидящих за этим столиком, один поднос с холодными закусками и чайник с вином. Мне кажется, так будет интереснее.