Си-жэнь переполошилась. Она подбежала к старухе и бесцеремонно стала ее тормошить.
Бабушка Лю наконец очнулась, широко раскрыла глаза и, увидев перед собой Си-жэнь, торопливо поднялась.
– Барышня! – воскликнула она. – Я очень виновата!.. Но поглядите, я ничего не испачкала!..
С этими словами она обернулась и стала рукой стряхивать с кровати. Си-жэнь, опасавшаяся, что Бао-юй расстроится, если узнает о происшедшем, замахала на нее руками, приказывая молчать. Бросившись к треножной курильнице, девушка положила в нее три пучка благовонных палочек, зажгла их и снова закрыла курильницу крышкой. Она была очень рада, что бабушку Лю не стошнило на кровати, и поэтому уже спокойнее сказала:
– Не волнуйтесь, я все сделаю сама. Пойдемте!
Бабушка Лю кивнула и последовала за ней в комнату для служанок. Здесь Си-жэнь усадила ее и стала поучать:
– Скажете старой госпоже, что вы были пьяны, сели на камень у подножия горки и задремали.
– Так и скажу, – пообещала бабушка Лю.
Затем Си-жэнь дала ей две чашки чаю. Только после этого бабушка Лю почувствовала, что хмель проходит, и спросила:
– В чьей спальне я была? Какая красивая комната! Мне показалось, что я попала в рай!
– В чьей спальне? – улыбнулась Си-жэнь. – Это спальня второго господина Бао-юя!
Старушка словно онемела от страха. Тогда Си-жэнь встала и повела ее ко всей остальной компании.
– Я нашла ее на лужайке, – сообщила она, – и привела к вам.
Никто не стал расспрашивать подробности, и на этом все происшествие кончилось.
Вскоре матушка Цзя, которая отдыхала в «деревушке Благоухающего риса», проснулась, и был подан ужин. Но матушка Цзя чувствовала себя неважно и отказалась от еды. Усевшись в небольшой паланкин наподобие кресла, она вернулась домой, предварительно приказав Фын-цзе и всем остальным ужинать. Проводив ее, девушки вернулись в сад.
Если вам интересно узнать, какие события произошли после этого, загляните в следующую главу!
Глава сорок вторая, из которой читатель узнает о том, как «Царевна Душистых трав» благоуханными словами развеяла подозрения и как «Фея реки Сяосян» утонченными шутками дополнила недосказанное
После ухода матушки Цзя и госпожи Ван сестры возвратились в сад и сели ужинать.
Бабушка Лю, держа за руку внука, подошла к Фын-цзе и сказала:
– Завтра утром мне надо вернуться домой. Я прожила у вас всего три дня, но за это время успела повидать то, чего никогда не видывала, услыхать то, чего прежде не слыхивала, и поесть то, чего в жизни не едала. Я убедилась, что старая госпожа, молодые барышни и девушки, которые прислуживают в комнатах, сочувствуют бедным и жалеют старых! Как все обо мне заботились! Когда я буду уходить, подарите мне лишь немного благовоний, и я каждый день буду воскуривать их и молиться Будде, чтобы он всем вам послал долгую жизнь! Этим я хочу выразить вам свою признательность!
– Не очень-то радуйся, – с улыбкой прервала ее Фын-цзе. – Ведь это из-за тебя старую госпожу продуло ветром, и сейчас она лежит больная. Моя Да-цзе тоже простужена и вся горит.
– Старая госпожа уже в преклонном возрасте и быстро утомляется! – вздохнула бабушка Лю.
– Она никогда еще так не веселилась, как вчера, – заметила Фын-цзе. – Раньше она тоже приходила в сад, но, бывало, лишь немного погуляет, заглянет в одно-два места и уходит. А вчера ради тебя ей захотелось устроить большое гуляние – вот она и обошла больше половины сада, потом ты пропала, и пока я ходила тебя искать, госпожа Ван дала Да-цзе пирожное, та съела его прямо на ветру и заболела.
– Наверное, ваша дочка не очень часто бывает в саду, – проговорила старушка. – Это не то, что деревенские дети, которые, едва вырвутся из дому, все кладбища вокруг деревни обегают. Возможно, вашу девочку продуло ветром, но могло случиться и другое: ведь она очень чистенькая и красивая и могла привлечь какого-нибудь злого духа. По-моему, над нею надо почитать заклинательную книгу, чтобы изгнать наваждение.
Эти слова точно пробудили Фын-цзе. Она тут же приказала Пин-эр достать «Записки в яшмовой шкатулке»[138] и велела Цай-мин читать.
Цай-мин перелистала книгу, открыла нужную страницу и прочла:
«К тому, кто заболевает в двадцать пятый день восьмого месяца, болезнь приходит с юго-востока и вызывается духом повесившейся девушки либо встречей с духом цветов. Если сжечь сорок бумажных монет в сорока шагах к юго-востоку от того места, где находишься, обретешь великое счастье».
– В самом деле, так и есть! – воскликнула Фын-цзе. – Разве у нас в саду нет духа цветов? Может быть, и старая госпожа с ним повстречалась?
Фын-цзе распорядилась принести две пачки бумажных денег, велела двум служанкам сжечь их и произнести заклинания, чтобы отогнать наваждение от матушки Цзя и Да-цзе.
Вскоре Да-цзе перестала метаться и спокойно уснула.
– У тебя и вправду большой жизненный опыт! – восхищенно заметила Фын-цзе, обращаясь к бабушке Лю. – Наша Да-цзе постоянно болеет, и мы не могли понять, в чем причина.
– Это бывает, – спокойно произнесла бабушка Лю. – В богатых и знатных семьях дети всегда изнеженные и, разумеется, не могут переносить лишений. Кроме того, девочка ваша мала, и вы ее слишком балуете. Я советовала бы вам, госпожа, поменьше нежить ее и баловать, и все будет хорошо.
– Да, это верно, – согласилась Фын-цзе. – Я вот вспомнила, у девочки до сих пор нет еще настоящего имени! Придумай ей имя на счастье, чтобы она прожила столько лет, сколько ты! Ведь вы, люди деревенские, несмотря на бедность, живете очень долго, и я думаю, если моей дочке имя даст бедный человек, это поможет отогнать от нее всех злых духов!
Бабушка Лю сначала задумалась, но потом улыбнулась и спросила:
– Позвольте узнать, в какой день родилась ваша девочка?
– В том-то и дело, что она родилась в несчастливый день, – ответила Фын-цзе. – День ее рождения совпадает с седьмым днем седьмого месяца.
– Вот и хорошо – зовите ее Цяо-цзе, то есть «удача», – тотчас сказала бабушка Лю. – Получится так, как в пословице: «Яд побеждают ядом, огонь побеждают огнем». Если вы дадите ей это имя, госпожа, ручаюсь, девочка проживет долго. Ведь каждый человек, становясь взрослым, обзаводится семьей и должен уметь всякое несчастье обращать в счастье, а все это зависит от удачи, то есть от «цяо», которое входит в ее имя.
Обрадованная Фын-цзе стала благодарить бабушку Лю:
– Я только молю, чтобы твое предсказание сбылось!
С этими словами она подозвала к себе Пин-эр и приказала ей:
– Завтра у нас дела, и я боюсь, что мы не сумеем урвать свободную минуту, поэтому приготовь сейчас вещи, которые мы собирались подарить бабушке Лю, а то ей завтра рано утром уходить.
– Не расходуйтесь на меня, госпожа, – заволновалась старушка, – я и так за эти дни доставила вам немало хлопот, и если вы еще станете делать мне подарки, у меня совсем будет неспокойно на душе!
– Пустяки, я подарю тебе самые простые вещи, – обещала Фын-цзе. – Но какими бы они ни были, возьми их с собой; принесешь домой, покажешь соседям – они полюбуются и как будто сами в городе побывают.
Пока Фын-цзе разговаривала с бабушкой Лю, к ним подошла Пин-эр и сказала:
– Бабушка, идите сюда, я покажу вам подарки.
Старушка торопливо последовала за Пин-эр в соседнюю комнату и увидела на кане кучу всевозможных вещей.
Пин-эр брала одну вещь за другой, показывала бабушке Лю и говорила:
– Вот кусок синего шелка, который вы вчера просили, а к нему наша госпожа дарит кусок белого шелка на подкладку. А вот из этих двух кусков можно сшить кофту или юбку – такой шелк для всего подойдет. В этом свертке два куска шелкового полотна, из него можно сшить платья к Новому году. Это миска с пирожками, с начинкой из разных фруктов. Эти пирожки испекли у нас, вы их уже пробовали, но есть и такие, которые вы не ели. Приедете домой, пригласите гостей, разложите пирожки по тарелкам и устройте угощенье. Я думаю, такие пирожки лучше, чем покупные. В эти два мешка, в которых вы приносили нам овощи, мы насыпали рис с императорских полей; такой рис есть далеко не у всех. А здесь фрукты, собранные в нашем саду, и фрукты сухие. А в этом свертке и в этом – по пятьдесят лян серебра, всего – сто. Это от госпожи Ван; она велела подарить вам деньги, чтобы вы могли открыть торговлю либо купить себе несколько му земли и заняться собственным делом, а не выпрашивать помощь у родных и друзей. И наконец, в этом пакете восемь лян серебра от нашей госпожи Фын-цзе.
После этого Пин-эр сделала небольшую паузу, улыбнулась и добавила:
– А вот эти два халата и две юбки, четыре платка и один клубок шерстяных ниток дарю вам я. Одежда уже не новая, но я ее не много раз одевала. Если вы откажетесь, я не посмею уговаривать вас.
Всякий раз, когда Пин-эр называла новую вещь, бабушка Лю благодарила Будду, но когда дело дошло до скромных подарков Пин-эр, она не выдержала и воскликнула:
– Да что вы, барышня! Ведь это такие прекрасные вещи, как я могу ими побрезговать? Разве я могла бы купить что-нибудь подобное, даже если бы у меня водились деньги! Но только одно меня смущает: взять их – нехорошо, отказаться – вы обидитесь!
– Пустяки, – засмеялась Пин-эр, – мы свои люди! Берите все, что вам дают, но и я кое-что у вас попрошу. Когда наступит конец года, принесите нам сушеных овощей, чечевицы, тыкв, баклажанов и других овощей, какие у вас найдутся. Это у нас все любят – и хозяева, и слуги. А об остальном не беспокойтесь!
Старушка на все поддакивала и благодарила за оказанные ей милости.
– А теперь идите спать и ни о чем не думайте, – посоветовала ей Пин-эр, – я все сама для вас соберу и оставлю здесь. Утром слуги наймут повозку, и никаких хлопот вам не будет, все довезут домой.
Бабушка Лю совершенно растрогалась, пошла поблагодарить Фын-цзе, а затем отправилась отдыхать в дом матушки Цзя, куда ее пригласили. Встав на следующий день рано утром, она хотела распрощаться и уйти, но матушка Цзя в это время чувствовала недомогание и велела послать за доктором.