Так в душе его созрел план, и после того, как гости разошлись, он оставил Чжан Дэ-хуэя, поговорил с ним и велел ему задержаться на день-два, чтобы отправиться вместе. Вечером о своем разговоре с приказчиком Сюэ Пань рассказал матери.
Тетушка Сюэ очень обрадовалась, но вместе с тем ее охватили сомнения. То, что сын растратит деньги, ее мало беспокоило; она боялась, что он где-нибудь набедокурит, и поэтому не решалась отпускать его.
– Когда ты находишься возле меня, мне спокойнее, – говорила она. – Заниматься торговлей ни к чему, нам прибыль не нужна.
Но разве Сюэ Пань мог согласиться с нею, если он уже принял решение?!
– Мама, ты целыми днями твердишь, что я не разбираюсь в торговых делах, – доказывал он, – и этого не знаю, и тому не научился! Во мне проснулось честолюбие, я не хочу больше заниматься глупостями, жажду серьезных дел, мечтаю научиться торговать и стать уважаемым человеком, а ты не позволяешь! Что же мне делать? Я не девчонка, которую можно запереть дома! Когда же я буду самостоятельным? Ведь Чжан Дэ-хуэй человек пожилой, мы давно знаем его, неужели я наделаю ошибок, если во всем буду советоваться с ним? Займусь чем-нибудь дурным – он укажет, наставит на правильный путь. Он знает, сколько какой товар стоит, ходкий ли он, и я буду его обо всем расспрашивать! Подумай, как это удобно. А ты препятствуешь моему отъезду… Ладно, не буду больше говорить об этом, а дня через два сам соберусь и уеду! Вернусь на будущий год разбогатевшим, тогда узнаете, что я за человек!
Раздраженный до предела, Сюэ Пань замолчал и пошел спать. А тетушка Сюэ стала советоваться с Бао-чай.
– Если брат действительно решил заняться серьезным делом, – это хорошо, – сказала ей Бао-чай. – Меня беспокоит только, не вспыхнет ли его старая болезнь, если он уедет из дома. Тогда его обуздать будет трудно! Но слишком огорчаться тоже не стоит. Для него будет лучше, если он изменит свое поведение. А если не изменит, все равно вы с ним ничего не поделаете. Положимся на него самого и на волю Неба! Ведь он уж взрослый, и если вы сейчас боитесь, что он не знает жизни, не может вести торговые дела, да еще запрете его дома и не разрешите уехать, что же будет дальше? Если он говорит искренне, дайте ему какую-нибудь тысячу лян серебра, и пусть он попробует. Ему будет помогать приказчик, который, как мне думается, не станет его обманывать. Кроме того, если он уедет из дому, возле него не будет собутыльников и прихлебателей, никто не станет заискивать перед ним. Заработает деньги – будет сыт, не заработает – поголодает, никто ему не поможет. Может быть, испытав такую жизнь, он станет вести себя скромнее!
– Да, конечно, ты права, – согласилась наконец тетушка Сюэ. – Ему нужно научиться жить, а на это денег жалеть не стоит.
На этом их разговор окончился. О том, как прошла ночь, мы рассказывать не будем.
На следующий день тетушка Сюэ велела сыну приготовить угощение в кабинете и распорядилась пригласить Чжан Дэ-хуэя. Сидя на террасе, она через окно поговорила с Чжан Дэ-хуэем и наказала ему хорошенько присматривать за Сюэ Панем в пути.
Чжан Дэ-хуэй пообещал в точности выполнить все ее приказания. Покончив с угощением, он встал и собрался уходить, на прощание сказав Сюэ Паню:
– Четырнадцатое число – счастливый день для отъезда. Приготовьте все необходимое, наймите мулов, и четырнадцатого утром мы отправимся в путь.
Радость Сюэ Паня не знала границ, и он поспешил передать тетушке Сюэ слова приказчика.
Тетушка Сюэ, Бао-чай, Сян-лин и две старые мамки несколько дней хлопотали, снаряжая Сюэ Паня в дорогу. Муж кормилицы Сюэ Паня, двое старых преданных слуг и два мальчика-слуги, которые постоянно прислуживали Сюэ Паню, получили приказание сопровождать своего господина. Таким образом, набралось всего шесть человек. Наняли три повозки для вещей и четырех дорожных мулов. Сам Сюэ Пань собирался ехать на вороном иноходце, которого вырастили у них дома, и, кроме того, брал с собой запасную лошадь.
Наконец все приготовления были окончены. Теперь тетушка Сюэ, Бао-чай и другие родственники целыми днями только и занимались тем, что напутствовали Сюэ Паня. Но об этом рассказывать не стоит.
Тринадцатого числа Сюэ Пань попрощался со своим дядей по материнской линии, а затем отправился прощаться с родственниками из семьи Цзя. О том, как напутствовал его Цзя Чжэнь, мы тоже рассказывать не будем.
Настало четырнадцатое число. Тетушка Сюэ, Бао-чай и все домашние проводили Сюэ Паня до главных ворот, постояли там, глядя вслед отъезжающим, и вернулись домой.
Тетушка Сюэ привезла с собой в столицу пятерых слуг, трех старых мамок, девочку-служанку, а сейчас, когда Сюэ Пань уехал, в доме осталось лишь двое мужчин. Прислуга не могла усмотреть за всем домом, поэтому тетушка Сюэ распорядилась снять занавески и пологи в кабинете Сюэ Паня, вынести оттуда все украшения и спрятать. Жен двух слуг, которые уехали с Сюэ Панем, она попросила временно перейти жить к ней. Затем она приказала Сян-лин:
– Хорошенько прибери комнату моего сына и запри ее на замок! Сама будешь спать у меня!
– Мама, ведь у вас есть другие служанки, – заметила Бао-чай. – Разрешите Сян-лин жить у меня. У нас в саду малолюдно, а ночи сейчас длинные, и, чтобы скоротать время, мне по вечерам приходится заниматься рукоделием. Пусть у меня будет еще одна компаньонка.
– Я совсем об этом забыла! – воскликнула тетушка Сюэ. – Мне следовало сразу отправить ее к тебе! Еще несколько дней назад я говорила твоему брату, что Вэнь-син слишком мала, а Ин-эр не может со всем управиться, так что нужно купить для тебя еще одну служанку.
– Купить можно, а что из этого получится? – возразила Бао-чай. – Деньги – мелочь, но что, если служанка окажется баловной! Надо быть осторожным, сначала присмотреться, разузнать, что собой представляет девушка, а затем уж покупать.
С этими словами она приказала Сян-лин собрать постель и все украшения и велела одной из старых мамок отнести все это во «двор Душистых трав», а затем вместе с Сян-лин отправилась в «сад Роскошных зрелищ».
– Я сама давно хотела попросить госпожу, чтобы она разрешила мне жить с вами, когда уедет ваш брат, – сказала ей дорогой Сян-лин. – Но я боялась это сделать, так как госпожа очень подозрительна и могла подумать, что мне хочется побаловаться в саду. Как я счастлива, барышня, что вы сами поговорили с ней!
– А я знала, что ты мечтаешь пожить в саду, – с улыбкой возразила Бао-чай, – и притом уже давно, но только у тебя не было возможности. Ты каждый день приходила в сад, однако всегда торопилась. Разве это интересно? Теперь пользуйся случаем и живи здесь хоть целый год! Да и мне будет веселее, если в доме будет еще один человек!
– Дорогая барышня! – попросила Сян-лин. – Раз представился случай, научите меня сочинять стихи!
– А ты, право, «захватив Лун, заришься на Шу»! – засмеялась в ответ Бао-чай. – С этим придется немного подождать. Сегодня первый день твоего пребывания в саду, так что сначала тебе нужно будет пойти справиться о здоровье старой госпожи и других хозяев. Только смотри не говори им, что ты переехала жить в сад! Если же тебя будут спрашивать, скажи, что я на время пригласила тебя в гости. Потом, когда ты вернешься, сходи к барышням!
Сян-лин кивнула головой и собралась идти, но в этот момент они заметили приближавшуюся к ним Пин-эр. Сян-лин поспешно поклонилась ей и справилась о здоровье. Пин-эр в ответ улыбнулась и в свою очередь справилась о здоровье Сян-лин.
– Сегодня у меня появилась новая компаньонка, и я хотела сообщить об этом твоей госпоже, – сказала Бао-чай, обращаясь к Пин-эр.
– Да что вы говорите, барышня? – воскликнула Пин-эр. – Право, я даже не знаю, что вам ответить.
– Правило есть правило, – возразила Бао-чай. – Недаром говорится: «В каждой гостинице есть хозяин, в каждом храме есть настоятель». Дело это, правда, незначительное, но все же лучше предупредить о нем, чтобы ночные сторожа в саду знали, что здесь стало одним человеком больше, и были внимательны, когда запирают ворота. Скажи об этом своей госпоже, когда вернешься домой, тогда я не буду посылать к ней своих служанок.
– Ведь ты только что пришла сюда, – заметила Пин-эр, обращаясь к Сян-лин. – Неужели ты не собираешься пойти поклониться своим новым соседям?
– Я только что приказала ей это сделать, – ответила за нее Бао-чай.
– К нам пока не ходи, – предупредила девушку Пин-эр. – Второй господин Цзя Лянь болен.
Сян-лин почтительно поддакнула, а затем отправилась к матушке Цзя и к остальным.
Сейчас мы расскажем о том, что, когда Сян-лин ушла, Пин-эр задержала Бао-чай и осторожно спросила:
– Вы слышали новость, барышня?
– Нет, ничего не слышала, – ответила Бао-чай. – Несколько дней мне приходилось собирать брата в дорогу, так что я ни с кем не встречалась и даже барышень уже два дня не видела.
– Старший господин Цзя Шэ так поколотил второго господина Цзя Ляня, что тот шевельнуться не может! Неужели вы об этом не знали? – удивилась Пин-эр.
– Кое-что до меня дошло, но я подумала, что это неправда, – ответила Бао-чай. – Я хотела повидать твою госпожу, однако неожиданно повстречалась с тобой. Почему же господин Цзя Шэ так его избил?
– Всему виной этот Цзя Юй-цунь! – начала возмущаться Пин-эр. – И откуда его нелегкая принесла? Паршивое отродье! Как только он до сих пор не подох с голоду! Десяти лет еще не прошло, как он явился в наш дом, а сколько из-за него бед!.. Нынешней весной старший господин где-то увидел несколько старинных вееров, и когда возвратился домой, ему показалось, что коллекция вееров, которую он собрал, никуда не годится; он велел во что бы то ни стало достать ему те веера. Но владелец вееров по прозвищу Каменный Дурак ни за что не захотел продать их, хотя у него в доме имеется по крайней мере двадцать таких вееров, а сам он чуть не умирает с голоду. Второму господину Цзя Ляню стоило стольких трудов отыскать этого человека, познакомиться с ним. Наконец тот пригласил его к себе и показал все веера. Господин Цзя Лянь говорит, что такие веера встречаются очень редко, все они сделаны из бамбука сянфэй или из оленьего бамбука и на н