о боюсь, что не сможешь быть достаточно твердой. Тань-чунь хотя и барышня, но она прекрасно разбирается в делах и в речах осторожна. Да она и грамотнее меня, и характер у нее намного круче моего. Пословица гласит: «Хочешь выловить разбойников, поймай сначала главаря». Тань-чунь начинает устанавливать свои порядки и, разумеется, первым долгом займется мною. Если она станет придираться ко мне, не спорь с нею – напротив, хвали ее и оказывай ей всяческие знаки уважения. Не бойся этого, мою репутацию ты не уронишь! Будет хуже, если мы начнем с ней спорить.
– Вы все же считаете меня глупой, госпожа! – перебила ее Пин-эр. – Ведь я так и действую! А вы вздумали поучать меня!
– Мне казалось, что, кроме меня, ты ни в грош никого не ставишь, поэтому я захотела тебя немного поучить, – с улыбкой призналась Фын-цзе. – А то, что ты сама до этого докопалась, доказывает, что ты умнее меня. Ишь как разволновалась, только и слышно «вы», «я»!
– Вам не нравится, что я говорю «вы», – улыбнулась Пин-эр. – Вот моя щека! Бейте! Я привыкла к такому обращению!
– Ах ты дрянь! – воскликнула Фын-цзе. – Хочешь подсчитать, сколько я совершила ошибок? Ведь ты видишь, что я больна, и еще вздумала меня раздражать? Ну ладно, я на тебя не сержусь! Иди сюда, садись, пообедаем вместе! Все равно никого здесь нет.
В это время вошла Фын-эр в сопровождении нескольких девочек-служанок, которые внесли столик.
Фын-цзе съела немного супа из ласточкиных гнезд я две чашечки маринованных овощей. Затем Фын-эр поставила на столик четыре блюда для Пин-эр и положила рис в ее чашку.
Пин-эр уперлась коленом в край кана и, согнувшись, вместе с Фын-цзе начала обедать. После обеда она прислуживала Фын-цзе, пока та полоскала рот, а потом сделала несколько указаний Фын-эр и отправилась к Тань-чунь.
Во дворе ее встретила тишина – все уже разошлись.
Если вы хотите узнать о том, что случилось впоследствии, прочтите следующую главу!
Глава пятьдесят шестая, повествующая о том, как благодаря сообразительности Тань-чунь были уменьшены расходы и как своею мудростью Бао-чай сумела всем угодить
Между тем Пин-эр, пообедав вместе с Фын-цзе, подала ей полоскательницу, а затем отправилась к Тань-чунь. Во дворе возле окна она увидела служанок, ожидавших приказаний.
Пин-эр прошла прямо в зал, где Ли Вань и барышни советовались по хозяйственным делам; сейчас они делились впечатлениями о саде, в котором Лай Да в этом году устраивал угощение. Как только вошла Пин-эр, Тань-чунь велела ей сесть и сказала:
– Дело, о котором я хотела с тобой посоветоваться, стоит не больше двух лян, которые мы расходуем на помаду и пудру. Но кроме того, служанкам выдается на нас отдельно по два ляна, и получается точно так же, как с восемью лянами, о которых я только что говорила. Хотя суммы здесь небольшие, но их выдают дважды, а это нарушает порядок. Как твоя госпожа не подумала?
– Об этом стоит поговорить, – ответила Пин-эр. – Все, что необходимо барышням, должно быть строго определено. Приказчики, которые ежемесячно покупают необходимое, должны закупать все сразу, хранить у себя и давать нам что потребуется. Нет такого правила, чтобы мы на свои деньги каждый день посылали служанок за покупками. Поэтому приказчики получают деньги сразу на всех и производят закупки, которые потом распределяются между барышнями. Что касается двух лян серебра, которые выдаются барышням каждый месяц, то они на покупки не предназначены. Иногда барышням могут понадобиться деньги, а госпожи в этот момент не окажется дома. Для того чтобы им не приходилось униженно выпрашивать деньги, им и выдаются эти два ляна. Я заметила, что большую часть из всех мелочей барышни покупают на свои деньги. И вот я стала подозревать, что приказчики утаивают половину из тех денег, которые выдаются им на покупки, или же покупают плохой товар.
– Ты тоже обратила на это внимание? – улыбнулись Ли Вань и Тань-чунь. – Приказчики, конечно, не мошенничают, но задерживают покупки. А если станешь их торопить, они принесут такого, что не знаешь, куда девать. Вот и приходится тратить собственные деньги из тех двух лян, что нам выдаются. Что же делать, если на деньги из общей казны нам покупают негодные вещи?
– Все эти приказчики – сплошные мошенники, – поддержала Пин-эр. – Если им скажешь, что они поставляют негодный товар, они еще обижаются и уверяют, что им завидуют и хотят отнять у них торговлю. Поэтому служанки предпочитают оказываться виноватыми перед барышнями, но никогда не согласятся обидеть приказчика. В свою очередь и приказчики молчат, когда барышни посылают за покупками других.
– Вот поэтому я и беспокоюсь, – сказала Тань-чунь. – Чем тратить деньги и потом половину вещей выбрасывать, лучше не давать приказчикам деньги, которые ежемесячно отпускаются нам на мелочи. Кроме того, я хочу поговорить о садике Лай Да, который мы видели, когда были у него в доме. Можно этот садик сравнить с нашим?
– Он в два раза меньше, – ответила Пин-эр, – а соответственно, в нем меньше трав, цветов и деревьев.
– Совершенно верно, – подтвердила Тань-чунь. – Я говорила с одной из служанок из семьи Лай, и она сообщила мне, что, помимо цветов, съедобных ростков бамбука, фруктов и овощей, рыбы и раков из пруда, которые они употребляют сами, этот сад к концу года дает почти двести лян серебра чистого дохода. Тогда я поняла, что каждый обломанный лист лотоса, каждая засохшая травинка и древесная ветка тоже стоят денег.
– Ты рассуждаешь как богатая и знатная бездельница! – усмехнулась Бао-чай. – Все вы хоть и барышни, но не знаете самых простых истин! Вы грамотны, читаете книги, неужели вам не приходилось заглядывать в сочинение великого наставника Чжу Си «Не забывай о себе»?
– Эту книгу я читала, – улыбаясь, ответила Тань-чунь, – но там много пустых фраз и фантастики, которые не могут побудить людей быть старательными. Разве в жизни так бывает?
– Значит, по-твоему, философ Чжу Си лишь пустослов? – спросила Бао-чай. – А я уверена, что все, о чем он говорит, существует на самом деле! Ты всего два дня занимаешься хозяйственными делами, и уже стремление к выгоде затмило твой рассудок. Поэтому сочинения Чжу Си тебе и показались пустыми и бессодержательными. А что будет дальше, когда ты своими глазами увидишь, как люди наживаются за счет злоупотреблений? Ты, наверное, и самого Кун-цзы объявишь пустословом?
– Неужели ты, такая опытная и всезнающая, не читала книгу Цзи-цзы? – в свою очередь насмешливо спросила Тань-чунь. – Цзи-цзы, между прочим, говорил: «Тот, кто вступил на путь карьеры и выгоды, пользуется успехом и достигает долголетия, – предает забвению заповеди Яо и Шуня, сворачивает с пути, начертанного Кун-цзы и Мын-цзы».
– А что говорится в следующей фразе? – улыбнулась Бао-чай.
– Я цитирую только то, что считаю истиной, – заявила Тань-чунь. – Зачем мне читать следующие фразы и опровергнуть самое себя?
– В Поднебесной нет таких вещей, которые были бы бесполезными, а потому они и стоят денег, – продолжала поучать Бао-чай. – Очень плохо, что ты, такая умная, этого не знаешь.
– Вот так так! – воскликнула Ли Вань. – Пригласили Пин-эр, чтобы говорить о делах, а сами спорите и щеголяете своей ученостью.
– В учености суть всего! – заметила Бао-чай. – Если мы будем забывать о ней, мы уподобимся простолюдинам, торгующим на базаре.
Девушки немного посмеялись, затем вновь принялись беседовать о делах.
– Значит, наш сад вдвое больше, чем сад Лай Да, а следовательно, он должен приносить в два раза больше прибыли, то есть самое меньшее четыреста лян, – продолжала Тань-чунь. – Нам не пристало заниматься такими делами, как извлечение доходов от сада. Но если не поручить никому присмотр за садом, то много ценного может быть испорчено, а это означает безрассудное уничтожение даров Неба. Так что нужно выбрать несколько опытных мамок из числа живущих в саду, которые разбираются в садоводстве и огородничестве, и поручить все дело им. Это не значит, что с них следует требовать арендную плату, – пусть только они отдают нам какую-то часть дохода от сада. Благодаря такому порядку за садом будут смотреть определенные люди, а цветы и деревья год от года будут расцветать все пышнее, да и когда сад понадобится для нас самих, мы быстро приведем его в порядок. Сад перестанут портить, и дары природы не пропадут. Мамки будут получать какой-то доход, и их труды по саду вознаградятся. Но это еще не все! Мы избавимся также от платы садовникам, уборщикам и мастерам, которые сооружают искусственные горки! А все сэкономленные деньги можно будет отдать туда, где их не хватает!
Бао-чай стояла возле стены и рассматривала каллиграфическую надпись; при этих словах она обернулась и одобрительно кивнула головой.
– Прекрасно! Теперь в течение трех лет мы поправим все дела!
– Хорошая мысль! – воскликнула одновременно с нею Ли Вань. – Если мы осуществим ее, госпожа обрадуется! Дело не в экономии денег, важно, что появятся определенные люди, присматривающие за садом. К тому же мы разрешим им продавать собранное в саду, чем заставим работать на совесть и добьемся, что они будут честно выполнять свои обязанности!
– Только пусть об этом объявит сама третья барышня Тань-чунь, – предложила Пин-эр. – Правда, у второй госпожи тоже возникла такая мысль, но она не осмелилась высказать ее открыто. Вы живете в саду, развлечений у вас мало, и вторая госпожа даже не могла заикнуться, чтобы посылать кого-то присматривать за садом с целью экономии.
Бао-чай приблизилась к Пин-эр, потрогала ее за щеку и, смеясь, попросила:
– Открой-ка рот, я погляжу, из чего у тебя сделаны зубы и язык! Сегодня ты с самого утра так и сыплешь заученными вежливыми фразами: и третью барышню Тань-чунь открыто похвалить не решаешься, и признаться не хочешь, что у твоей госпожи Фын-цзе не хватило ума до этого додуматься. На каждое слово третьей барышни у тебя готовый ответ. Как только она начинает что-нибудь предлагать, сразу оказывается, что твоя госпожа тоже об этом думала, но ничего не могла сделать, потому что ей помешали какие-то обстоятельства. Сад, в котором живут барышни, ради незначительной экономии отдавать под присмотр посторонним людям неудобно. Сами посудите! Ведь если люди, присматривающие за садом, будут получать от него денежный доход, они не позволят тронуть там ни одного цветка, ни одного плода. Они, конечно, не осмелятся протестовать, если это сделает кто-нибудь из барышень, зато со служанками будут каждый день ссориться. Эта Пин-эр так беспокоится о возможных последствиях и о соблюдении достоинства, что ее госпожа, если бы она даже плохо относилась к нам, слушая Пин-эр, пожалуй, смутилась бы.