– К чему об этом говорить, – отозвался Цзя Юнь. – Пустяки! Самое главное, что вы поправились. Ведь это же счастье и радость для всей семьи!
В это время вошла служанка и подала Цзя Юню чай. Разговаривая с Бао-юем, он не сводил глаз с девушки, любуясь ее стройной фигуркой и миловидным овальным лицом. На ней была розовая с серебристым отливом шелковая кофточка, черная атласная безрукавка и белая тонкая юбка в мелких сборках.
Цзя Юнь, который во время болезни Бао-юя несколько дней дежурил у его постели, запомнил имена многих служанок и сейчас, увидев эту девушку, сразу узнал в ней Си-жэнь. Он знал также, что эта служанка занимает в комнатах Бао-юя исключительное положение; поэтому, когда она подносила ему чай, он поспешно поднялся и с улыбкой сказал:
– Зачем ты утруждаешь себя, сестрица? Я бы мог налить сам. Я ведь не гость, а просто пришел навестить дядю.
– Сиди, – остановил его Бао-юй. – Она поступает точно так же, когда ко мне приходят даже служанки.
– Разумеется, – согласился Цзя Юнь. – Но все же зачем из-за меня утруждать девушку?
С этими словами он вновь опустился на свое место и принялся за чай. Обменявшись с Цзя Юнем несколькими ничего не значащими фразами, Бао-юй пустился в рассуждения о том, у кого самая лучшая театральная труппа, у кого самый красивый сад; затем он рассказал Цзя Юню, у кого в доме самые прелестные служанки, кто устраивает самые роскошные пиры, у кого есть редкие и диковинные вещи. Цзя Юню оставалось лишь слушать и восхищаться.
Они поговорили еще немного, и Цзя Юнь заметил, что Бао-юй устал. Тогда он поднялся и стал прощаться. Бао-юй не удерживал его.
– Если у тебя завтра будет свободное время, заходи, – сказал он на прощание и велел Чжуй-эр проводить Цзя Юня.
Выйдя со «двора Наслаждения розами», Цзя Юнь огляделся кругом и, убедившись, что поблизости никого нет, замедлил шаги и принялся болтать с Чжуй-эр.
– Сколько тебе лет? – первым долгом спросил он. – Как тебя зовут? Кто твои родители? Давно ты уже служишь у моего дяди Бао-юя? Сколько тебе платят в месяц? Сколько служанок в комнатах Бао-юя?
Чжуй-эр подробно отвечала на все его вопросы.
– Ту девушку, с которой ты разговаривала, когда мы шли сюда, наверное, зовут Сяо-хун? – снова спросил Цзя Юнь.
– Да, – ответила Чжуй-эр. – Но зачем вы об этом спрашиваете?
– Она говорила тебе, что потеряла платочек? – продолжал Цзя Юнь. – Я его нашел.
– Да, она говорила мне несколько раз, – подтвердила Чжуй-эр, – и спрашивала, не подобрал ли его кто-нибудь из нас. Но у меня нет времени обращать внимание на такие пустяки. Сегодня она снова просила меня поискать ее платок и обещала награду, если я найду. Да вы и сами это слышали, когда мы с ней встретились неподалеку от ворот «двора Душистых трав». Если вы нашли платок, господин, отдайте его мне! Интересно, как она меня отблагодарит.
Следует сказать, что еще месяц назад, когда Цзя Юнь присматривал за посадкой деревьев, он подобрал в саду платок и догадался, что его потерял кто-то из служанок. Однако он не знал, кто именно, и из предосторожности молчал. Услышав, что Сяо-хун спрашивает Чжуй-эр о платке, он понял, что этот платок принадлежит Сяо-хун, и очень этому обрадовался.
Когда Чжуй-эр попросила отдать ей платок, Цзя Юнь мгновенно составил себе план действий, вытащил собственный платок из рукава и сказал девушке:
– Отдать-то я тебе отдам, но если ты получишь от нее вознаграждение, ни в коем случае не скрывай от меня!
Чжуй-эр пообещала в точности исполнить его просьбу. Она взяла платок, проводила Цзя Юня до ворот сада, а затем вернулась обратно и отправилась искать Сяо-хун. Но это не имеет прямого отношения к повествованию.
Между тем Бао-юй после ухода Цзя Юня почувствовал усталость и, не желая ни о чем думать, лег на кровать и погрузился в полудремоту. К нему подошла Си-жэнь, присела на краешек кровати и, потормошив его, спросила:
– Что это ты вдруг среди дня захотел спать? Если тебе скучно, прогуляйся!
– Я бы с удовольствием пошел, – проговорил Бао-юй, беря ее за руку, – но только я не в силах ни на минуту расстаться с тобой!
– Помолчал бы! – воскликнула Си-жэнь и стащила Бао-юя с кровати.
– А куда идти? – спросил Бао-юй. – Везде скучно.
– Вот ты и прогуляешься! – возразила Си-жэнь. – Целыми днями бездельничать еще скучнее.
Бао-юй, находившийся в подавленном состоянии, послушался Си-жэнь и вышел на террасу, немного подразнил птиц в клетках, а затем, выйдя со двора, двинулся вдоль «ручья Струящихся ароматов», наблюдая за золотыми рыбками, резвящимися в воде. Вдруг он заметил двух испуганных молодых оленей, пробежавших неподалеку от него по склону горки. Бао-юй сразу не мог сообразить, в чем дело, но в этот момент из-за склона выбежал Цзя Лань с луком в руках. Увидев Бао-юя, он остановился и почтительно произнес:
– Вы здесь, дядя! А я думал, вы куда-то ушли!
– Опять балуешься! – упрекнул его Бао-юй. – Зачем пугаешь животных?
– Мне нечем заняться, и я искал себе развлечения, – ответил Цзя Лань. – Вот я и решил поупражняться в стрельбе из лука.
– Выбьешь себе зубы, тогда не захочешь больше упражняться! – заметил Бао-юй и зашагал прочь.
Вскоре он увидел перед собой строение, скрытое в пышных зарослях бамбука, листья которого шелестели при слабом ветерке. Это был «павильон реки Сяосян».
Неуверенными шагами Бао-юй приблизился к строению и увидел, что дверь закрыта свисающей до самой земли занавеской из пятнистого бамбука. Всюду было тихо, не слышно голосов. Он подошел к окну, затянутому тонким шелком, и почувствовал, как из комнаты льется тонкий, удивительно приятный аромат. Он прильнул лицом к шелку окна, и вдруг до слуха его донесся тихий вздох, за которым последовали слова:
– Чувства и мысли мои спят беспробудным сном!
Эти слова возбудили любопытство Бао-юя. Он внимательно пригляделся и увидел Дай-юй, лежавшую на постели.
– Почему твои чувства и мысли спят беспробудным сном? – не удержавшись, спросил он.
Бао-юй приблизился к двери, отодвинул занавеску и вошел. При его появлении Дай-юй растерялась, покраснела от смущения, закрыла лицо рукавом и, отвернувшись к стене, притворилась спящей.
Бао-юй приблизился к кровати и хотел потревожить девушку, но в этот момент вошли служанки и удержали его.
– Ваша сестрица спит, – сказали они. – Приходите, пожалуйста, когда она проснется!
Однако Дай-юй быстро поднялась, села на постели и воскликнула:
– Кто это спит?
Увидев, что Дай-юй встала, служанки сказали:
– А мы-то думали, барышня, что вы спите!
Затем они позвали Цзы-цзюань:
– Барышня проснулась, иди ей прислуживать!
С этими словами они покинули комнату. Дай-юй, сидя на кровати и поправляя волосы, говорила Бао-юю:
– Зачем ты пришел, когда человек спит?
Глаза ее были затуманены сном, на щеках играл румянец. В душе Бао-юя что-то дрогнуло. Он опустился на стул и с улыбкой спросил:
– Ты что сейчас говорила?
– Ничего, – ответила Дай-юй.
– Ну, это ты брось! – воскликнул Бао-юй, прищелкнув пальцами. – Я слышал!
Разговор был прерван появлением Цзы-цзюань. Бао-юй с улыбкой обратился к служанке:
– Завари для меня чашечку вашего лучшего чая, Цзы-цзюань!
– Откуда у нас быть хорошему чаю? – удивилась служанка. – Если хотите хорошего чаю, придется подождать, пока принесет Си-жэнь.
– Не слушай его, – сказала служанке Дай-юй. – Принеси мне воды!
– Но ведь он гость, – возразила Цзы-цзюань, – поэтому я сначала заварю ему чай, а затем подам вам воду.
Когда служанка направлялась к выходу, Бао-юй с улыбкой произнес:
– Милая девочка!
Если бы с барышней этой служанки
мне посчастливилось ложе делить,
Я и служанке не дал бы
больше постели стелить[106].
Дай-юй мгновенно вспыхнула, опустила голову и произнесла:
– Что ты сказал?
– Ничего, – снова улыбнулся Бао-юй.
– Взял себе моду слушать на улице всякие пошлости, а потом произносить их при мне, – заплакала Дай-юй. – Начитался вздорных книжек и смеешься надо мной! Все вы, господа, смотрите на меня, как на игрушку!
Плача, она спустилась с кровати и вышла из комнаты. Бао-юй бросился за ней.
– Милая сестрица, я виноват перед тобой, но только никому не рассказывай об этом! Пусть у меня вырвут язык, если я еще когда-нибудь осмелюсь произнести что-либо подобное!
В это время к ним подошла Си-жэнь и позвала Бао-юя:
– Иди скорее одеваться, тебя зовет отец!
Слова эти прозвучали для Бао-юя как гром среди ясного неба. Сразу позабыв обо всем, он опрометью побежал одеваться. Выходя из сада, он увидел стоявшего у вторых ворот Бэй-мина и спросил его:
– Ты не знаешь, зачем меня зовет отец?
– Он собирается куда-то ехать, – ответил Бэй-мин. – Во всяком случае, скорее идите к нему, там все узнаете.
Он стал торопить Бао-юя. Они свернули в сторону большого зала. Всю дорогу Бао-юй терзался сомнениями. Вдруг из-за угла ограды послышался раскатистый смех. Бао-юй быстро обернулся и увидел, что из-за угла, хлопая в ладоши, выскочил Сюэ Пань.
– Если бы тебе не сказали, что зовет отец, разве ты явился бы так быстро! – воскликнул он.
Бэй-мин, тоже смеясь, опустился перед Бао-юем на колени.
Бао-юй в растерянности остановился и долго не мог понять, что случилось. Лишь постепенно до его сознания дошло, что все это подстроил Сюэ Пань, чтобы выманить его из сада. А в это время Сюэ Пань уже приблизился к нему, низко поклонился и попросил извинения.
– Не сердись на этого малого, – сказал он, кивнув в сторону Бэй-мина. – Он ни в чем не виноват, это я упросил его обмануть тебя.
Бао-юю ничего не оставалось, как улыбнуться и спросить:
– То, что ты меня обманул, пустяки! Но зачем ты велел сказать, что меня зовет отец? Разве хорошо лгать? Вот расскажу тетушке, пусть тебя отругает!