С этими словами он вынул из-под халата небольшую парчовую коробку, завернутую в белый шелк несколькими слоями, развернул ее и вытащил стеклянную коробочку, отделанную внутри золотом. На дне коробочки, оклеенном темно-красным крепом, лежала ослепительно сверкающая жемчужина величиной с орех.
– Говорят, что это так называемая «жемчужина-мать», – пояснил Фын Цзы-ин и попросил: – Дайте, пожалуйста, блюдо!
Чжань Гуан подал ему лаковый чайный поднос.
– Подойдет? – спросил он.
– Подойдет, – ответил Фын Цзы-ин.
Он вытащил из-за пазухи белый шелковый сверточек, высыпал на поднос несколько меленьких жемчужинок, положил туда «жемчужину-мать» и поставил поднос на столик. Жемчужинки быстро покатились по подносу и окружили большую жемчужину. Затем Фын Цзы-ин поднял с подноса большую жемчужину, но маленькие, словно приклеенные, держались на ней.
– Поразительно! – воскликнул Чжань Гуан.
– Такое бывает, – заметил Цзя Чжэн, – большую жемчужину потому и называют матерью, что маленькие стремятся к ней.
– Где шкатулка? – спросил Фын Цзы-ин у пришедшего с ним мальчика-слуги.
Мальчик тотчас же протянул ему узорчатую шкатулку из грушевого дерева.
Фын Цзы-ин открыл шкатулку. Внутри она была оклеена полосатой парчой, и лежала в ней стопочка тончайшего шелка цвета индиго.
– Что это? – не удержался от вопроса Чжань Гуан.
– Полог из шелка «цзяосяо», – ответил Фын Цзы-ин.
Стопочка шелка, которую он вынул из шкатулки, оказалась не более пяти вершков в длину, а в толщину не достигала и половины вершка.
Фын Цзы-ин начал раскладывать стопку слой за слоем, но, когда дошел до десятого слоя, места на столе не хватило.
– Видите, остается еще два слоя, – сказал он при этом, – чтобы развернуть полог до конца, надо пойти в высокую комнату, иначе не хватит места. Шелк, из которого соткан этот полог, выделывают драконы «цзяо». Этот полог можно поставить в знойную погоду в зале или в комнате; сквозь него не смогут пробраться ни комары, ни мухи, но зато под ним будет светло и прохладно.
– Не разворачивайте до конца, – попросил Цзя Чжэн, – потом трудно будет сложить!
Фын Цзы-ин и Чжань Гуан сложили полог и убрали его.
– За все четыре вещи просят не слишком дорого, – продолжал между тем Фын Цзы-ин, – всего двадцать тысяч лян серебра. Причем за «жемчужину-мать» – десять тысяч, за полог – пять тысяч и за ширму с картиной «Весенний рассвет в Ханьском дворце» вместе с часами – тоже пять тысяч.
– Разве я в состоянии покупать такие вещи?! – воскликнул Цзя Чжэн. – Да и зачем они мне?
– Неужели для них не найдется места во дворце? – покачал головой Фын Цзы-ин. – Вы же приходитесь родственником государю!
– Вещи, конечно, там подошли бы, – согласился Цзя Чжэн, – но где взять деньги, чтобы их купить? Ладно, я велю показать старой госпоже!
– Вот это правильно, – одобрил его решение Фын Цзы-ин.
Цзя Чжэн поручил слуге сказать Цзя Ляню, чтобы он отнес вещи к матушке Цзя и чтобы их просмотрели также госпожа Ван, госпожа Син и Фын-цзе.
Цзя Лянь поспешил исполнить его приказание. Показав женщинам полог и «жемчужину-мать», он добавил:
– Фын Цзы-ин имеет также ширму и часы с музыкой. За все вместе просят двадцать тысяч лян.
– Вещи, разумеется, хорошие, но где мы возьмем столько денег? – первая промолвила Фын-цзе. – Ведь мы не правители провинций, и подносить государю такие подарки, как они, не можем. Я уже несколько лет думаю о том, что нам следовало бы позаботиться о приобретении недвижимого имущества, например земель, доходы с которых шли бы на жертвоприношения предкам, и вообще всяких поместий. Только в этом случае нашим потомкам не будет угрожать полное разорение, если даже им встретятся трудности. А что касается этих вещей, то я считаю, что их покупать не стоит. Не знаю, как об этом думают бабушка, господа и госпожи. Если господину Цзя Чжэну желательно купить эти вещи, пусть покупает!
– Девочка рассуждает правильно, – одобрительно заметила матушка Цзя.
– В таком случае вернем вещи, – сказал Цзя Лянь. – Собственно говоря, господин Цзя Чжэн велел мне показать их вам только потому, что они могли бы послужить неплохими подарками для государя. Разве речь шла о том, чтобы купить их для нас?.. Бабушка еще не успела рта раскрыть, как ты наговорила целый короб! В тоску можешь вогнать.
С этими словами он собрал вещи и отнес их обратно к Цзя Чжэну.
– Старая госпожа не желает покупать, – сказал он Цзя Чжэну, а потом, обращаясь к Фын Цзы-ину, добавил: – В том, что вещи хороши, никто не сомневается, но только денег на их покупку у нас нет. Я постараюсь найти покупателя и дам вам знать.
Фын Цзы-ину пришлось убрать вещи. Посидев еще немного и поболтав о пустяках, он стал прощаться.
– Оставайтесь с нами ужинать, – пытался удержать его Цзя Чжэн.
– Спасибо, – ответил тот. – Извините, если я своим приходом вас побеспокоил!
– Да что вы! – воскликнул Цзя Чжэн.
Как раз в то время, когда происходил этот разговор, появился мальчик-слуга с известием:
– Пришел старший господин!
И в тот же момент на пороге появился Цзя Шэ. Все поздоровались с ним и обменялись обычными при встречах фразами. Затем были поданы вино и закуски. Когда выпили по четыре-пять кубков, разговор снова зашел о заморских вещах.
– Такие вещи очень трудно сбывать, – вздыхал Фын Цзы-ин. – Только люди с вашим положением в состоянии покупать их, а что касается остальных, то тут дело безнадежное.
– Не всегда, – произнес Цзя Чжэн.
– Мы сейчас живем не так, как прежде, – подтвердил Цзя Шэ, – наше богатство – одна видимость.
– А как себя чувствует старший господин Цзя Чжэнь? – осведомился Фын Цзы-ин. – Я недавно встретился с ним, говорили о домашних делах, и он жаловался, что вторая жена его сына намного хуже покойной госпожи Цинь. Из какой семьи вторая жена? Я его так и не спросил.
– Из здешней знатной семьи, – отвечал Цзя Чжэн, – это дочь господина Ху, бывшего правителя столичного округа.
– Господина Ху я прекрасно знаю, – сказал в ответ Фын Цзы-ин, – но детей в его семье воспитывают не так, как следовало бы. Впрочем, не беда – прежде всего нужно, чтобы сама девушка была хороша.
– Кстати, я слыхал, будто в государственном совете шел разговор о повышении Цзя Юй-цуня, – вставил Цзя Лянь.
– Было бы неплохо, – отозвался Цзя Чжэн. – Не знаю только, утвердят ли его.
– Надо полагать, что утвердят, – сказал Цзя Лянь.
– Кстати, я сегодня был в ведомстве чинов и тоже слышал об этом, – добавил Фын Цзы-ин. – Этот господин Цзя Юй-цунь приходится вам родственником?
– Да, – подтвердил Цзя Чжэн.
– Каким образом он сделал карьеру? – спросил Фын Цзы-ин.
– Это длинная история, – ответил Цзя Чжэн. – Он родился в округе Хучжоу, в Чжэцзяне, а затем переселился в Сучжоу, где ему не повезло. Некий Чжэнь Ши-инь, который был с ним в дружеских отношениях, неизменно помогал ему, благодаря чему Цзя Юй-цунь выдержал экзамен на ученую степень цзинь-ши, получил назначение на должность начальника уезда и взял себе в наложницы служанку из семьи Чжэнь, а затем сделал ее законной женой. Что касается Чжэнь Ши-иня, то он разорился и бесследно исчез. Затем Цзя Юй-цуня сняли с должности. В то время он еще не был знаком с нами. Линь Жу-хай, который был мужем моей сестры и занимал в то время должность сборщика соляного налога в Янчжоу, пригласил Юй-цуня на должность домашнего учителя для своей дочери Дай-юй, то есть для моей племянницы. Но потом Цзя Юй-цуню стало известно, что таких, как он, восстанавливают в должностях, и он собрался поехать в столицу. Как раз и моя племянница собиралась ехать к нам, и Линь Жу-хай поручил ему присматривать за девочкой в пути. Кроме того, у Цзя Юй-цуня было рекомендательное письмо ко мне, в котором содержалась просьба о покровительстве. Он показался мне человеком неплохим, и мы часто с ним встречались. Оказалось, что он во всех подробностях знал все наши дела во дворцах Жунго и Нинго со времен Дай-шаня и Дай-хуа. Это и сблизило нас. – Цзя Чжэн засмеялся, а затем продолжал: – Но последние годы показали, что Цзя Юй-цунь – большой проныра и сумел с должности начальника области пролезть в цензоры, а еще через несколько лет он стал шиланом в ведомстве чинов! Но этого мало – его перевели на должность начальника военного ведомства! После всего этого он в чем-то провинился, его понизили в звании на три ступени, но сейчас собираются повышать вновь!
– В жизни человека трудно предвидеть взлеты и падения, повышения и понижения по службе, – заметил Фын Цзы-ин.
– Все дела в Поднебесной совершаются по единым законам, – сказал Цзя Чжэн. – Взять хотя бы ваши жемчужины. Большая жемчужина подобна человеку, обладающему счастьем, – ведь от нее зависят все остальные жемчужины! Если бы вдруг той большой жемчужины не стало, вокруг кого собирались бы маленькие? Так и в жизни – если умирает глава семьи, дети, родственники и друзья разбредаются кто куда. Не успеешь оглянуться, как расцвет сменяется упадком. Все происходит так же внезапно, как рассеиваются весенние облака или опадают с деревьев осенние листья. Вот и подумайте, интересно ли быть чиновником! Я не говорю о Цзя Юй-цуне. Я хочу привести для сравнения семью Чжэнь, которая прежде занимала одинаковое с нами положение и имела одинаковые заслуги, титулы и звания. Мы всегда поддерживали с этой семьей тесные отношения. Несколько лет назад они приезжали в столицу и присылали к нам людей справляться о здоровье. Тогда они еще были богатыми и самостоятельными. Но потом они лишились имущества, и больше мы о них ничего не слышали. Не знаю, что с ними сейчас, и это меня очень беспокоит.
– Между прочим, о какой жемчужине идет речь? – спросил вдруг Цзя Шэ.
Цзя Чжэн и Фын Цзы-ин рассказали ему.
– И все же с нашей семьей не случится такого, как с семьей Чжэнь, – уверенно произнес Цзя Шэ.
– Вашей семье действительно бояться нечего, – заметил Фын Цзы-ин. – Прежде всего о вас сверху заботится Гуй-фэй; кроме того, у вас много родственников, да и в семье вашей, начиная от старой госпожи вплоть до молодых господ, никто не занимается обманом и вымогательствами.