Выслушав сына, Цзя Чжэнь тотчас же велел привезти гадателя.
Цзя Жун принял Мао Бань-сяня в кабинете, предложил ему сесть и угостил чаем. Прихлебывая чай, гадатель говорил:
– Значит, это вы позвали меня?! Позвольте спросить, о чем я должен гадать?
– Мать моя тяжело заболела, – отвечал Цзя Жун, – просим вас погадать о ее дальнейшей судьбе.
– В таком случае дайте мне чистой воды, чтобы я мог вымыть руки, – первым долгом приказал гадатель, – и принесите столик с курильницей – я вытащу из стакана гадательную пластинку.
Вскоре слуги сделали все необходимые приготовления. Мао Бань-сянь вытащил из-за пазухи стакан с гадательными пластинками, подошел к столику, совершил низкий поклон и, встряхнув стакан, произнес:
– Почтительно кланяюсь Небу и Земле, взываю к сокрытым силам природы, дабы они помогли сделать правильное предсказание, а добрые духи исполнили его. Настоящим верующий из рода Цзя, вследствие болезни своей матери, почтительно обращается с просьбой к четырем мудрецам – Фу-си, Вэнь-вану, Чжоу-гуну и Кун-цзы, чтобы они обратили на него свое милостивое внимание. Прошу вас, великие мудрецы, дайте мне способность проникнуть в глубокие тайны судьбы, и если она предназначила больной несчастье, я сообщу о несчастье, если ее ждет счастье – объявлю о счастье. Прежде всего прошу вас, пошлите мне триграммы, кои позволят предсказать, какие превращения ждут больную!
С этими словами он вытряхнул из стакана на блюдо одну пластинку.
– Первая триграмма, – сказал он, – «цзяо»!
Он снова потряс стакан и объявил, что выпала триграмма «дань». Третьей триграммой снова оказалась «цзяо».
Собрав гадательные пластинки, Мао Бань-сянь произнес:
– Итак, триграммы, говорящие о превращениях, объявлены, теперь прошу послать мне триграммы, по коим возможно предсказывать счастье и несчастье и составить гексаграмму.
Он снова вытащил три пластинки, и на всех оказались триграммы «дань».
Собрав пластинки, Мао Бань-сянь сел и сказал:
– Садитесь, садитесь, пожалуйста! Позвольте мне теперь подумать, что же получилось. В целом гексаграмма указывает, что «счастье еще не пришло». Триграмма, относящаяся к лицу, которое гадает, то есть к вам, выпала третьей, и предвещает она, что вы, брат, лишитесь богатства. Но сейчас вы гадаете о судьбе матери, поэтому нужно обращаться к первой триграмме. Эта триграмма показывает, что ваши родители повстречали какого-то злого духа. Пятая триграмма тоже связана со злым духом, а это значит, что у вашей матушки серьезная болезнь. Нет-нет! Ничего опасного не случится, так как стихия воды под первым циклическим знаком «цзы» и двенадцатым циклическим знаком «хай» скована, в действие вступила стихия дерева под третьим циклическим знаком «инь», в результате чего возник огонь. Триграмму, относящуюся к лицу, на которое гадают, можно истолковать в том смысле, что сын или внук все же победят злого духа. Через два дня злой дух из стихии воды под циклическим знаком «цзы» будет изгнан, и в день, обозначаемый одиннадцатым циклическим знаком «сюй», ваша матушка поправится. Только в триграмме, относящейся к отцу, есть измененное изображение злого духа, а это значит, что вашему батюшке тоже грозит что-то неприятное. Триграмма же, относящаяся к вам, предвещает несчастье более тяжелое, чем ограбление. В день, когда будет процветать стихия воды, а стихия земли придет в упадок, должна случиться неприятность для вас.
Мао Бань-сянь умолк и стал теребить бородку.
Сначала рассуждения гадателя казались Цзя Жуну нелепыми, и ему хотелось смеяться. Но уверенный тон Мао Бань-сяня смутил его. Испугавшись за судьбу отца, Цзя Жун с тревогой спросил гадателя:
– О том, что произошло, вы сказали совершенно точно, но все же чем больна моя мать?
– Судя по гексаграмме, болезнь вашей матушки вызвана борьбой стихии воды со стихией огня, а это значит, что в ее теле соединились жар и холод. Если вы хотите знать точно, чем она больна, придется погадать по книге «Взаимодействие стихий», потому что гадание на стеблях травы здесь не поможет.
– И вы знакомы со всеми этими видами гаданий? – поинтересовался Цзя Жун.
– Немного знаком.
Цзя Жун попросил его погадать и сообщил ему гороскоп матери. Тогда Мао Бань-сянь нарисовал круг, расставил символы духов и начал гадать. Оказалось, что на циклический знак «сюй» приходится дух белого тигра, в связи с чем гадатель сказал:
– Гадание говорит о «рассеянии души разума». Белый тигр является злым духом, но в периоды общего процветания действия его ограничены и он не может творить зла. Когда же начинает властвовать дух смерти, он, как настоящий голодный тигр, причиняет людям беды. При столкновении с ним душа разума в страхе стремится убежать и рассеяться. Получившееся у нас сочетание символов указывает, что душа разума улетела из тела, а печаль и сомнения остаются в нем. Если речь идет о болезни, то здесь можно предсказать смертельный исход, в отношении же судебной тяжбы – проигрыш дела. Обычно тигр выходит на добычу на закате солнца, из этого можно заключить, что болезнь возникла незадолго до наступления вечера. В толкованиях на подобное сочетание знаков сказано: «У всякого, кому при гадании выпало такое сочетание знаков, в жилище водится оборотень тигра или же имеется его образ». Если бы вы гадали о своем батюшке, я опять-таки сказал бы, что и ему грозит опасность. Об этом говорит сочетание знаков «тигр» и «солнце», ибо тигр при солнце причиняет зло мужчинам, а при луне – женщинам. Одним словом, гадание предвещает несчастье.
Не дослушав гадателя до конца, Цзя Жун от страха побледнел.
– Вы сказали правильно, учитель, – произнес он, – но только мне кажется, что это гадание не очень согласуется с первым. Все-таки грозит нам что-нибудь?
– Не торопитесь, – остановил его Мао Бань-сянь, – позвольте мне еще раз внимательно посмотреть!
Гадатель опустил голову, долго бормотал что-то себе под нос и вдруг воскликнул:
– Все обойдется хорошо, есть спасительная звезда! Гадание показывает, что добрый дух, которого вы видите над циклическим знаком «сы», принесет вам спасение. О таком сочетании знаков сказано: «Душа разума рассеивается, а душа тела возвращается». Сначала у вас будет горе, но оно сменится радостью. Ничего опасного не случится, нужно только быть настороже!
Цзя Жун уплатил гадателю, проводил его, а затем сообщил отцу, что, как показало гадание, болезнь госпожи Ю началась под вечер вследствие встречи с духом белого тигра.
– Ты же говорил, что позавчера вечером мать возвращалась домой через сад, – произнес Цзя Чжэнь. – Разве это не значит, что она и столкнулась там с тигром? Помнишь, вторая тетушка Фын-цзе ходила в сад, а по возвращении оттуда заболела? Она ничего особенного там не видела, но служанки, сопровождавшие ее, утверждали, будто видели на горке лохматое чудовище с огромными, как фонари, глазами, которое даже разговаривало с Фын-цзе и сильно напугало ее.
– Как же не помнить?! – воскликнул Цзя Жун. – Я еще слышал, как Бэй-мин рассказывал, будто Цин-вэнь после смерти стала духом-хранителем лотосов, растущих в саду, и потом, когда умирала барышня Линь Дай-юй, откуда-то слышалась музыка. Дай-юй наверняка стала духом-покровителем цветов. Плохо дело, если в нашем саду завелось столько привидений! Прежде, когда там находилось много людей и преобладала сила «света», они не могли причинить вреда; но сейчас сад обезлюдел, и, видимо, матушка, проходя по саду, растоптала какой-нибудь цветок, чем вызвала недовольство его духа-хранителя, или же повстречалась с нечистой силой. Предсказание все-таки точное.
– А не говорил гадатель, грозит ли нам какая-нибудь опасность? – спросил Цзя Чжэнь.
– Судя по его словам, матушка должна выздороветь в день, обозначаемый циклическим знаком «сюй», – ответил Цзя Жун. – Но он предупредил, что выздоровление может наступить на два дня раньше либо на два дня позже.
– В этом тоже есть какая-нибудь причина? – спросил Цзя Чжэнь.
– Нет, он просто сказал это из опасения, что слишком точное предсказание может вызвать у вас недоверие, – ответил Цзя Жун.
На этом разговор прервался, так как из внутренней комнаты послышался голос:
– Госпожа рвется в сад, служанки не могут с ней справиться.
Цзя Чжэнь и Цзя Жун бросились во внутреннюю комнату, чтобы успокоить госпожу Ю, но та металась в бреду и кричала:
– Одетая в красное зовет меня! Одетая в зеленое прогоняет меня!
Людям, стоявшим перед ее постелью, хотелось смеяться, и вместе с тем им было страшно.
Цзя Чжэнь немедленно приказал служанкам купить жертвенных денег и сжечь их в саду. Приказание его было исполнено. В эту ночь госпожа Ю пропотела, и ей стало немного легче. Когда же наступил день под циклическим знаком «сюй», она почувствовала себя почти здоровой.
Молва о случившемся быстро распространилась вокруг: один человек рассказал десятерым, десять рассказали сотне, в конце концов не только во дворцах Нинго и Жунго, но и далеко за их пределами узнали, что в «саду Роскошных зрелищ» появилась нечистая сила. Напуганные слухами, люди, которые присматривали за садом, перестали ухаживать за цветами и деревьями, поливать их и собирать плоды. Они боялись ходить в сад по вечерам, и теперь в нем безраздельно властвовали одичавшие звери и птицы. А впоследствии люди решались появляться в саду только днем, группами, да еще имея при себе оружие.
Через некоторое время заболел Цзя Чжэнь. Он не приглашал врачей, но, когда ему становилось легче, ходил в сад, сжигал там жертвенные бумажные деньги и давал обеты; когда же состояние его ухудшалось, он только молился звездам и кланялся Ковшу.
Когда Цзя Чжэнь поправился, заболел Цзя Жун.
Так продолжалось несколько месяцев, и все это время обитатели обоих дворцов жили в страхе и тревоге; с этих пор широко распространилась молва, что все травы и деревья в саду не что иное, как оборотни!
Доходы от сада больше не поступали, и в результате снова пришлось выплачивать из общей казны жалованье слугам и служанкам, а это еще больше подрывало и без того расстроенное благосостояние хозяев дворца Жунго. Но люди, присматривавшие за садом, уже не мечтали о каких-то выгодах, единственным их желанием было поскорее уйти оттуда. Они сами распускали ужасные слухи об оборотнях, а затем просили, чтобы их отпустили из сада. Ворота сада теперь были накрепко заперты. В величественных башнях и высоких покоях, в украшенных рубинами павильонах и на отделанных яшмой террасах поселились птицы и животные.