– Ну что ж, простите, что потревожили вас и заставили понапрасну бегать, второй господин! Как только мужа выпустят на свободу, он непременно придет благодарить вас за хлопоты!
Они покинули дом Цзя Юня. С помощью совершенно посторонних людей им удалось выручить Ни Эра, которому дали всего лишь несколько палочных ударов, не признав за ним никакой вины.
Когда Ни Эр возвратился домой, жена и дочь рассказали ему, как они обращались к Цзя Юню и тот им не помог.
Ни Эр как раз пил вино. Услышав этот рассказ, он хотел бежать к Цзя Юню.
– Ублюдок! Бессовестный! Негодяй! – гневно кричал он. – Когда ему нечего было жрать, я помог ему получить хорошую должность у них во дворце! А сейчас, когда я попал в беду, он не помог мне! Ну ладно! Уж если я подниму скандал, от обоих дворцов камня на камне не останется!
Жена и дочь стали успокаивать Ни Эра:
– Опять наглотался этой желтой отравы! Да ты совсем потерял рассудок! Разве ты не из-за пьянства нарвался на неприятность? Еще не успел оправиться от побоев, а снова затеваешь скандал!
– Неужели я должен бояться его, если меня побили? – не унимался Ни Эр. – Думаешь, не найдется повода засадить его в тюрьму? Пока я был в тюрьме, я успел завести нескольких благородных друзей. От них я узнал, что не только у нас в городе, но и в разных провинциях много людей носят фамилию Цзя. Недавно в тюрьму привезли несколько человек с фамилией Цзя. Я стал доказывать, что, кроме младших господ и их слуг, все члены рода Цзя, относящиеся к старшему поколению, очень хорошие люди, и высказывал недоумение, как они могли совершить какое-то преступление. Оказалось, что эти преступники принадлежат к той же ветви рода, что и здешние Цзя, но только жили они в провинции. Они там совершили какое-то преступление, которое было раскрыто, поэтому их арестовали и привезли сюда для наказания. Мне сразу стало на душе спокойнее. Что касается этого Цзя Юня, который позабыл о милостях и нарушил долг, то я рассказал своим друзьям, как господа из семьи Цзя обманывают людей, отдают деньги в рост под невиданные проценты, как они отбирают жен у живых мужей! Теперь слухи распространятся, они дойдут до ушей самого правителя округа. Можете себе представить, что тогда будет! Узнают они еще, кто такой Пьяный алмаз Ни Эр!
– Да ты совсем пьян, иди спать! – крикнула жена. – Кто у кого отнял жену? Ничего подобного не было, и незачем молоть вздор.
– Вы сидите дома, откуда вы можете знать, что творится на свете? – рассердился Ни Эр. – В позапрошлом году в игорном доме мне однажды повстречался некий Чжан, который жаловался, что эти Цзя отняли у него жену, и просил у меня совета, как ему быть. Я же еще уговаривал его не поднимать шума. Не знаю, куда этот Чжан девался – с тех пор я его не видел. Если бы мне его встретить, я знал бы, что делать! Посмотрел бы я тогда, как будет подыхать этот подлец Цзя Юнь! Погодите, вам еще придется не раз поклониться в ножки господину Ни Эру!
Поворчав еще немного, Ни Эр улегся и захрапел. Жена и дочь сочли его речи за пьяную болтовню и не придали им никакого значения.
На следующее утро Ни Эр встал и отправился в игорный дом. Но об этом мы рассказывать не будем.
Цзя Юй-цунь, возвратившись домой, спокойно проспал всю ночь, а на следующее утро рассказал жене о своей встрече с Чжэнь Ши-инем.
– Почему ж ты не вернулся и не разыскал его? – стала упрекать его жена. – А если он сгорел? Разве люди не сочтут тебя человеком бессовестным, покинувшим друга в беде?!
Из глаз женщины покатились слезы.
– Он уже не от мира сего, – оправдывался Цзя Юй-цунь, – ведь он сам не захотел жить вместе с нами.
– Господин! – послышался из-за двери голос. – Вернулся человек, которому вы велели осмотреть сгоревший храм.
Цзя Юй-цунь медленными шагами вышел из комнаты.
Слуга почтительно справился о его здоровье и доложил:
– Господин, получив ваше повеление, я возвратился к горящему храму и, не дожидаясь, пока огонь утихнет, бросился искать монаха, но оказалось, что хижина, в которой вы его встретили, сгорела дотла. Я решил, что монах тоже сгорел. Все же я обошел вокруг того места, где стояла хижина, но и там не обнаружил никаких следов монаха. Мне удалось найти только его тростниковый молитвенный коврик да чашку. Тогда я стал искать останки монаха, но ни единой косточки обнаружить не удалось… Боясь, что вы мне не поверите, я хотел в доказательство привезти вам молитвенный коврик и чашку, но, когда я к ним прикоснулся, они рассыпались в прах.
Выслушав его, Цзя Юй-цунь пришел к заключению, что Чжэнь Ши-инь отошел к бессмертным, и поэтому сделал знак слуге, что тот может уйти.
Возвратившись в дом, он ни словом не обмолвился о том, что Чжэнь Ши-инь сгорел, и, желая успокоить жену, которая томилась в неизвестности, просто сказал:
– Никаких следов обнаружить не удалось. Видимо, он успел уйти.
После этого Цзя Юй-цунь прошел к себе в кабинет, желая остаться наедине с самим собой и поразмыслить над словами Чжэнь Ши-иня, как вдруг слуга доложил ему:
– Из императорского дворца прислали за вами!
Цзя Юй-цунь поспешно сел в паланкин и отправился ко двору. В приемной он услышал разговоры:
– Начальник по сбору хлебного налога провинции Цзянси господин Цзя Чжэн провинился по службе и сейчас прибыл на аудиенцию, чтобы поблагодарить государя за оказанное ему снисхождение.
Цзя Юй-цунь сначала повидался с несколькими высшими сановниками, затем прочитал государев указ, который гласил, что недавно в приморских провинциях выявлено много чиновников, злоупотреблявших своим служебным положением. После этого Цзя Юй-цунь поспешил разыскать Цзя Чжэна, выразил ему свое сочувствие, поздравил его с милостью, полученной от государя, и осведомился, хорошо ли он доехал. Цзя Чжэн в свою очередь подробно рассказал ему, что произошло у него и почему он был снят с должности.
– Вашу благодарность уже передали государю? – спросил Цзя Юй-цунь.
– Передали, – отвечал Цзя Чжэн, – после обеда, надеюсь, государь примет меня.
Пока они разговаривали, из внутреннего дворцового зала передали повеление Цзя Чжэну, чтобы он вошел. Цзя Чжэн торопливо направился в зал. Сановники, близко знавшие Цзя Чжэна и преданные ему, остались ждать у дверей.
Через некоторое время Цзя Чжэн вышел весь покрытый потом. Сановники бросились ему навстречу, торопясь узнать ответ государя.
– Напугался до смерти, ох и напугался! – твердил Цзя Чжэн. – К счастью, благодаря вашей дружбе со мной ничего не случилось!..
– О чем вас спрашивал государь?
– Государь спрашивал меня о тайном провозе оружия через границу провинции Юньнань, – отвечал Цзя Чжэн. – Государю сообщили, что в этом деле замешан один из близких людей: тай-ши Цзя Хуа, и государь сразу вспомнил одного из наших предков. Я сказал государю, что нашего предка звали не Цзя Хуа, а Цзя Дай-хуа. Тогда государь улыбнулся и сказал мне: «А разве того чиновника, который прежде занимал должность начальника военного ведомства, а затем был понижен в чине до правителя области, не зовут Цзя Хуа?»
Цзя Юй-цунь, стоявший в это время рядом с Цзя Чжэном, испуганно вздрогнул. Он догадался, что речь шла о нем, так как, собственно, его имя было Хуа, и спросил:
– Что же вы ответили государю?
– Я объяснил ему: «Тай-ши Цзя Хуа действительно родом из провинции Юньнань, а нынешний правитель области, который тоже принадлежит к роду Цзя, уроженец провинции Чжэцзян». Государь спросил меня: «Цзя Фань, о котором нам доносил правитель округа Сучжоу, одного с тобой рода?» Я поклонился ему до земли и ответил: «Да». Государь внезапно побледнел от гнева. «На что же это похоже, если он позволяет своим рабам силой отбирать жен и дочерей у честных людей?» Я растерялся и не знал, что отвечать. Тогда государь спросил меня: «Кем тебе приходится Цзя Фань?» Я говорю: «Родственником из дальней ветви нашего рода». Государь усмехнулся и отпустил меня. Ну, разве это не удивительно?
– Странно! – воскликнули все. – И как могли произойти сразу два дела, в которых замешаны Цзя?
– В том, что две неприятности произошли одновременно, ничего удивительного нет, – заметил Цзя Чжэн, – нехорошо только, что в обоих случаях упоминается фамилия Цзя. Наш род древний и многочисленный и расселился по всему государству. Если мне даже удастся избежать неприятностей, уже одно то, что государь запомнил фамилию «Цзя», не может сулить ничего хорошего.
– Чего вам бояться? Государь прекрасно разбирается, где истина, а где ложь.
– Мне так хочется уйти со службы, – признался Цзя Чжэн, – только я не осмеливаюсь просить отставки, так как нет повода. Да и что тогда будет с нашими наследственными титулами?
– Вы снова будете служить в ведомстве работ, – заметил Цзя Юй-цунь, – а насколько мне известно, у столичных чиновников провинностей по службе не бывает.
– Пусть так, – возразил Цзя Чжэн, – но я все же дважды неудачно занимал должности в провинции, и это подорвало мою репутацию.
– Мы все преклоняемся перед вашими способностями! – воскликнули сановники, слышавшие его слова. – Ваш старший брат тоже хороший человек. Но только мы советуем вам быть построже с племянником.
– Я не проверяю, чем занимается мой племянник, поскольку редко бываю дома, – отвечал Цзя Чжэн, – но, признаться, очень за него беспокоюсь. Хорошо, что вы мне по-дружески об этом напомнили! А вы не слышали, может быть, мой племянник из дворца Нинго тоже занимается неблаговидными делами!
– Ничего особенного о нем мы не слышали, если не считать, что кое-кто из чиновников да придворных его недолюбливает, – послышался ответ. – Вам нужно приказать племяннику, чтобы он внимательнее относился к своим делам.
Поговорив еще немного, все раскланялись друг с другом и разошлись. Цзя Чжэн возвратился домой.
Дети и племянники вышли встречать его. Цзя Чжэн первым делом справился у них, как чувствует себя матушка Цзя, и после этого они справились о его здоровье. Потом Цзя Чжэн направился в дом, где «в зале Процветания и счастья» его встретила госпожа Ван.