– Это все благодаря вашей милости и любезности его превосходительства господина У.
В это время вошел младший евнух и доложил вану:
– Почтенные гости просят передать вам благодарность за угощение.
Тут он вручил вану карточки, на которых были написаны слова благодарности и пожелания спокойного полуденного отдыха.
Мельком просмотрев карточки, ван возвратил их евнуху.
– Хорошо, – проговорил он, – извинись перед ними, что я доставил им беспокойство.
– Блюда, которыми вы хотели угостить Цзя Бао-юя, готовы, – доложил евнух.
Бэйцзинский ван приказал евнуху отвести Бао-юя на маленький живописный дворик, накормить его, а затем привести снова, чтобы он мог поблагодарить за милости.
Когда Бао-юй вернулся, Бэйцзинский ван сказал ему еще несколько ласковых слов, а затем вдруг засмеялся и произнес:
– В прошлый раз, когда я увидел твою яшму, я так ею заинтересовался, что, возвратившись домой, описал ее мастерам и велел им сделать точно такую же. Как хорошо, что ты приехал, я тебе отдам ее.
Он приказал евнуху принести сделанную по его заказу яшму и собственноручно передал ее Бао-юю.
Приняв яшму, Бао-юй поблагодарил вана. Бэйцзинский ван приказал двум младшим евнухам проводить Бао-юя, и вместе с Цзя Шэ и другими юноша возвратился домой. Повидавшись с матушкой Цзя, Цзя Шэ удалился к себе.
Что касается Цзя Чжэна и остальных, то они, справившись о здоровье матушки Цзя, задержались у нее, рассказывая о том, кого они повстречали во дворце Бэйцзинского вана. После этого Бао-юй сообщил отцу, что его превосходительство господин У рекомендовал Цзя Чжэна к награде как одного из достойнейших людей государства.
– Его превосходительство господин У – наш старый друг, – ответил на это Цзя Чжэн, – он одних со мной лет, и у него твердый и прямой характер.
Потом поговорили о разных пустяках, и наконец матушка Цзя сказала:
– Идите отдыхать!
Цзя Чжэн тотчас же встал и направился к выходу, а за ним последовали Цзя Чжэнь, Цзя Лянь и Бао-юй.
– Вы бы посидели еще немного со старой госпожой, – обернувшись, сказал им Цзя Чжэн.
С этими словами он удалился. Но едва он пришел к себе, как явилась маленькая служанка.
– Господин Линь Чжи-сяо просит вашего разрешения что-то вам доложить.
Она подала Цзя Чжэну красный листок, на котором значилось имя военного губернатора господина У. Цзя Чжэн сразу догадался, что к нему приезжал господин У, а поэтому велел служанке немедленно позвать Линь Чжи-сяо. Цзя Чжэн вышел на террасу.
– Сегодня приезжал военный губернатор господин У поклониться вам, – едва приблизившись, сказал Линь Чжи-сяо. – Я доложил ему, что вас нет, и он уехал. Кроме того, я слыхал, что в ведомстве работ появилась вакантная должность лан-чжуна, и все говорят, что вас назначат на нее без испытательного срока.
– Посмотрим, – произнес Цзя Чжэн.
Затем Линь Чжи-сяо доложил ему о других делах.
Между тем Цзя Чжэнь и Цзя Лянь тоже ушли, и только один Бао-юй остался у матушки Цзя. Он рассказал ей, как его принял Бэйцзинский ван, а затем показал яшму.
Все, кто был в комнате, осмотрели ее и немного посмеялись. Матушка Цзя приказала:
– Пусть ее уберут, чтобы она не затерялась. – А затем спросила Бао-юя: – А как твоя яшма? Носишь? Смотри не спутай с этой!
Бао-юй снял с себя яшму и сказал:
– Вот моя яшма! Как я могу ее потерять! Она сильно отличается от этой, разве их спутаешь? Я как раз хотел сказать вам, бабушка, что позавчера вечером, когда я ложился спать и повесил ее под пологом, она вдруг стала излучать свет. Даже весь полог сделался каким-то красным!
– Ну, пошел говорить глупости! – упрекнула внука матушка Цзя. – Ведь края полога обшиты красной материей. Полог и должен быть красным, если его осветить огнем.
– Нет, – возразил Бао-юй, – лампы к тому времени уже погасили, в комнате стояла непроглядная тьма, и я точно видел, что свет исходит от яшмы.
Госпожа Син и госпожа Ван смеялись, прикрывая рот рукой.
– А мне кажется, что это предзнаменование радостного события! – заметила Фын-цзе.
– Какого события? – не выдержав, спросил Бао-юй.
– Рано тебе об этом знать, – проговорила матушка Цзя. – Сегодня весь день ты был на ногах, так что лучше иди отдыхать и не болтай глупостей!
Бао-юй немного постоял в нерешительности и удалился к себе в сад.
Между тем матушка Цзя обратилась к невесткам:
– Вы ведь часто бываете у тетушки Сюэ – сказали вы ей о сватовстве?
– Собственно говоря, пойти к ней следовало уже давно, – заметила госпожа Ван, – но, так как заболела Цяо-цзе, Фын-цзе на несколько дней задержалась дома, поэтому к тетушке ходили только сегодня. Мы ей все рассказали, и она осталась очень довольной, но только сказала, что, поскольку у Бао-чай нет отца, придется посоветоваться с ее старшим братом, прежде чем что-то предпринимать.
– Это вполне естественно, – согласилась матушка Цзя. – Пока не будем упоминать об этом деле, а когда тетушка посоветуется с сыном, обсудим все подробно.
Мы не будем передавать содержание разговоров матушки Цзя о предстоящей свадьбе Бао-юя, а поговорим о нем самом. Вернувшись домой, Бао-юй сказал Си-жэнь:
– Бабушка и Фын-цзе только что разговаривали какими-то намеками, и я ничего из их слов не понял.
– Я тоже никак не могу догадаться, о чем шла речь, – немного подумав, сказала Си-жэнь. – А барышня Линь Дай-юй присутствовала во время этого разговора?
– Как она могла присутствовать, если она больна? – удивился Бао-юй.
В это время в передней начали ссориться Шэ-юэ и Цю-вэнь.
– Вы чего расшумелись? – крикнула им Си-жэнь.
– Мы играем в кости, – отвечала Шэ-юэ. – Когда она выиграла у меня, я ей сразу отдала деньги, а теперь, когда выиграла я, она не хочет отдавать… Это еще ничего! Но она отняла у меня и мои деньги!
– Подумаешь, что значат несколько медных монет? – засмеялся Бао-юй. – Дурочки вы, не шумите!
Девушки поворчали и умолкли, а Си-жэнь стала укладывать Бао-юя спать.
Но это уже не столь существенно.
Сейчас речь пойдет о том, как Си-жэнь, услышав слова Бао-юя, сразу догадалась, что речь шла о его женитьбе, но она не осмелилась ничего ему говорить, ибо знала о несбыточных мечтах юноши и очень опасалась, как бы он не наделал глупостей. Поэтому она притворилась, будто ничего не понимает. Но это дело имело непосредственное отношение и к ней самой, потому ночью, лежа в постели, она подумала: «Нужно пойти к Цзы-цзюань и посмотреть, что у них там делается, тогда все станет ясно».
На следующее утро, отправив Бао-юя в школу, она причесалась, умылась и не торопясь отправилась в «павильон реки Сяосян». Здесь она увидела Цзы-цзюань, которая рвала цветы.
Заметив Си-жэнь, девушка сказала:
– Пройди в комнату и посиди немного, сестра!
– Ладно, – отвечала Си-жэнь. – А ты будешь рвать цветы? Ну как твоя барышня?
– Барышня только что встала и ожидает, пока согреется лекарство, – ответила Цзы-цзюань.
Си-жэнь вошла в дом, а следом за нею вошла Цзы-цзюань. Увидев Дай-юй с книгой в руках, Си-жэнь улыбнулась.
– Неудивительно, что вы утомляетесь, барышня, – только встали с постели, и уже читать! Вот было б хорошо, если б наш второй господин так усердно читал книги, как вы!
Дай-юй, смеясь, отложила книгу. Сюэ-янь на чайном подносе подала ей чашку с лекарством и чашку воды, а другая служанка, стоявшая у нее за спиной, держала наготове плевательницу и полоскательную чашку.
Си-жэнь шла сюда с намерением что-либо выведать, но никак не могла придумать, с чего начать разговор. К тому же она знала, что Дай-юй слишком подозрительна, узнать от нее ничего не удастся, а расстроить ее очень просто. Поэтому она еще немножко посидела, поболтала, а затем ушла.
Подходя к воротам «двора Наслаждения розами», она увидела двух юношей и в нерешительности остановилась. Один из юношей заметил Си-жэнь и быстро подбежал к ней. Это был Чу-яо.
– Ты зачем пришел? – спросила Си-жэнь.
– Меня прислал второй господин Цзя Юнь, – отвечал юноша. – Он принес второму господину Бао-юю письмо, велел мне передать его и ждать ответа.
– Неужели ты не знаешь, что господин Бао-юй каждый день с утра уходит в школу? Какой тебе может быть ответ?
– Я говорил ему то же самое, – отвечал Чу-яо. – Но он надеется получить ответ от вас.
Только Си-жэнь собиралась ответить, как неторопливо, вразвалку приблизился к ней второй юноша. Си-жэнь пригляделась и узнала Цзя Юня.
Тогда она поспешно сказала Чу-яо:
– Скажи второму господину, что ты передал мне его просьбу. Когда господин Бао-юй вернется из школы, я вручу ему письмо!
Все дело было в том, что Цзя Юню хотелось поговорить с Си-жэнь, так как у него было намерение подружиться с ней, но он боялся действовать открыто и сейчас приближался к ней очень осторожно. Когда Си-жэнь произнесла последние слова, он был уже неподалеку и услышал их, поэтому ему было неудобно идти дальше и он остановился. Си-жэнь быстро повернулась к нему спиной и скрылась за воротами. Цзя Юню ничего не оставалось, как удалиться разочарованным. И он вышел из сада вместе с Чу-яо.
Вечером, когда Бао-юй вернулся из школы, Си-жэнь сказала ему:
– Приходил второй господин Цзя Юнь.
– Зачем? – поинтересовался Бао-юй.
– Не знаю, он оставил записку.
– Где она? Дай сюда!
Шэ-юэ, услышав это, вошла в комнату, взяла с книжного шкафа письмо и отдала Бао-юю. Сверху Бао-юй увидел три слова: «Почтительно вручаю дяде».
– Почему он больше не называет меня своим приемным отцом? – удивился Бао-юй.
– О чем ты? – спросила Си-жэнь.
– Когда он подарил мне бегонию, он признал меня отцом, – сказал Бао-юй. – А поскольку сейчас он называет меня дядей, разве это не значит, что он от меня отказывается?!
– Он такой же бесстыжий, как и ты! – ответила Си-жэнь. – Можно ли ему, такому взрослому, называть тебя отцом? В самом деле, ты даже…
Едва она произнесла последнее слово, как покраснела от смущения и засмеялась.