Ужели стена одна —
Деянии древности след?
На дома под стеной,
На шелковицы гляжу,
Разве на тех и других
Отсвета вечности нет?
Красавица, чье лицо
Холодный студит ветерок!
Когда на верблюда ты
Сядешь, чтоб к свадьбе гнать
Стадо овец,
Повторю опять и опять:
Даже Ван Чжао-цзюнь
Позавидовать я бы не смог!
Кончив петь, госпожа Те отложила палочку и сказала:
— Эту песню циньские девушки поют обычно, когда обрывают с шелковицы листья, — я ведь родилась в деревне и по сей день помню все, чем занималась в детстве. Ну вот, я вас развлекла, а теперь хочу посмотреть, как вы играете мечами, госпожа Хун. Покажите же свои таланты!
— Сегодня очень красивая луна, — обратилась Хун к принцессе, — давайте выйдем в сад и там продолжим наши развлечения.
Вышли в сад: на небе сияет полная луна, поблескивает роса на листьях деревьев, осенний ветерок освежает душу и бодрит тело. Принесли мечи — все были поражены их видом: рукояти украшены золотом и нефритом, на лезвиях какие-то надписи, весу в мечах почти нет и длиной они всего в три чи. Хун подняла мечи над головой — и блеск металла затмил свет луны.
— Удивительное сокровище подарило Небо госпоже Хун, — с завистью вздохнула принцесса. — Эти мечи сверкают, как таланты госпожи Хун, они совершенны, как она сама!
Госпожа Те тоже любовалась мечами, видно было, как ей хочется подержать их.
— Зачем ты смотришь на них с такой жадностью, — рассмеялась госпожи Го, — ведь они тебе не по плечу! К чему они тебе?
— С этими мечами я покорила бы всех южных варваров, срубила головы всем сюнну — и мое имя вписали бы в Красную книгу и в Железные скрижали, а мне пожаловали бы титул уездного правителя!
Наконец Хун отошла на шаг от всех, подняла мечи, закружилась на месте и вдруг исчезла из виду, только легкая дымка взвилась над тем местом, где она стояла. А с неба донесся звон мечей. Все подняли головы и видят: голубая дымка опустилась к земле и окутала деревья в саду. И тут листья начали падать вниз, неведомо откуда налетел ветер, подхватил их и закружил. От этого очнулись спавшие в кустах павлины, самец и самка, в испуге стали размахивать крыльями и топтаться на месте, не зная, куда спрятаться от пронзительного звона. Птицы к востоку — звон раздается на востоке, птицы на запад — и там звенят мечи; и на севере и на юге звенят мечи и мелькают над землей острые клинки. Жалобно кричат и хлопают крыльями, мечутся павлины. Наконец бросились искать спасения к людям, и госпожа Те скрыла их под своей накидкой. Тут же над ее головой раздался свист и лязг: вне себя от страха, она оставила павлинов и подбежала к принцессе.
— Что это вы, всегда такая храбрая, испугались, словно павлин? — смеясь, спросила принцесса.
Однако никто не поддержал шутки: всем стало страшно. И вот неожиданно Хун сошла на землю. Все смотрели на яньскую деву с ужасом, не смея произнести слова.
— Госпожа Те, снимите с головы цветы! — с улыбкой проговорила Хун.
Пораженная увиденным, госпожа Те подняла яшмовую руку, сняла с головы украшение из цветов и увидела, что каждый лепесток вырезан в форме рукоятки меча! А Хун предложила посмотреть на листья, что осыпались с деревьев, пока она играла мечами. И все увидели, что листья имели такую же форму, как и лепестки!
Госпожа Те взяла Хун за руку.
— До сих пор я считала вас всего лишь красавицей, «повергающей царства», но теперь теряюсь в догадках: либо вы небожительница из Нефритовой столицы, познавшая гармонию составных частей земли и неба, либо вы наследница Бодисатвы Южного моря!
Принцесса улыбнулась.
— Я слышала, что есть в мире люди, необычайно ловкие во владении мечами, но видеть их мне не приходилось до нынешней ночи. Теперь я знаю, что одно дело поразить мечом великое множество врагов, но совсем другое за один миг вырезать узоры на великом множестве листьев! Я видела, как летело что-то в воздухе, непрерывно мелькало перед глазами так, что и уследить за этим было нельзя, и гадала: обман ли то зрения или колдовство! Пусть госпожа Хун объяснит нам это чудо!
А что ответила Хун, вы узнаете из следующей главы.
Глава пятидесятаяО ТОМ, КАК В САДУ ОЧАРОВАНИЕ ВЕСНЫ ХРИЗАНТЕМЫ И КРАСНЫЕ КЛЕНЫ СКРАСИЛИ ВСТРЕЧУ ДРУЗЕЙ И КАК ЗИМНИЙ ГРОМ ПРОБУДИЛ ЗАГОВОРЩИКОВ В КРАСНОМ ДВОРЦЕ
Хун отвечала принцессе:
— Один древний поэт сказал: «Все сущее создано из света и тьмы, лишь Дух божественный от них свободен!» Невозможно объяснить слова тайны Удивительного мироздания, но существуют пути их познания, и это — три Учения: Конфуция, Дао и Будды.
Путь Конфуция прямой и открытый всем, он построен на праведном поведении человека. Пути Дао и Будды ведут нас к необычному. На пути Дао можно обрести познания в волшебном. Когда у человека все ладится в жизни, ему лучше избрать прямой путь Конфуция и стать Совершенным человеком, на пути этом волшебство ни к чему. В моей жизни было так много перемен, что я не смогла пойти ясным путем и потому обратила ум и дух свой на познание необычного и волшебного. Вот и все, что я могу вам сказать!
Принцесса была в восторге от красавицы Хун. Стояла уже глубокая ночь, пришла пора расставаться. Женщины, оживленно переговариваясь, вышли за ворота дворца. Не успели они сделать и двух шагов, как послышались крики: «Дорогу! Дорогу!» В ярком свете фонарей показались экипажи, в которых сидели князья Шэнь и Ян. Женщины простились друг с другом и заняли свои места. Князья поклонились друг другу и условились вскоре встретиться для дружеской беседы.
Через несколько дней госпожа Те обратилась к своему господину:
— Госпожа Хун стала мне подругой. Я обещала навестить ее, позвольте мне с Бань и Го выполнить свое обещание.
— Ты хочешь проведать госпожу Хун, — улыбнулся князь Шэнь, — а я скучаю по князю Яну. Я имею высокий титул, я являюсь зятем самого государя, но до сих пор был лишен сердечного друга. Всю жизнь мечтал о таком, и вот Небо сжалилось и подарило мне встречу с князем Яном. Он близок мне по духу, он человек талантливый, верный и умный, слава его гремит по всей империи. С ним я хочу связать себя узами дружбы, прочными, как железо или камень. Мне говорили, что у князя прекрасный сад, и я собираюсь осмотреть его в праздник девятого дня луны, когда созреет Луньшаньское вино. Потерпи до этого дня, тогда и повидаешь госпожу Хун. Шло время. Источая поздний аромат, распустились хризантемы, оделись в золотой наряд клены. Настал девятый день девятой луны.[383] Когда князь Ян зашел в терем Застольные Встречи, Хун обратилась к нему со словами:
— Я собираюсь приготовить две-три меры вина с лепестками хризантем к празднику, да жаль, гости не едут к нам, не с кем даже попировать!
— У меня не было друзей с той поры, как юнцом я сдавал государственные экзамены, — ответил Ян. — Но недавно я обрел друга, и мы сговорились встретиться с ним как раз сегодня. Готовь вино и прочее угощение!
— Приятно слышать об этом, — проговорила Хун. — Вот уж несколько лет живу я в вашем доме, но доселе не видела, чтобы вы принимали у себя друзей. Могу я узнать, кого вы ждете?
— Это циньский князь Шэнь Хуа-цзинь! С первого взгляда князь может показаться беспечным и легкомысленным, но стоит с ним поговорить, и понимаешь, как рассудителен и спокоен он, не чета мне! Я очень полюбил его и мечтаю стать его другом.
И тут докладывают: прибыл циньский князь Шэнь. Ян тотчас вышел навстречу гостю.
— Сегодня девятый день девятой луны, — начал князь Шэнь, — так скучно одному тянуть вино в праздник! Я вспомнил о вас и решил провести этот день с вами.
Князь Ян улыбнулся.
— Я настолько рассеян, что даже забыл, какой сегодня день. Однако моя наложница приготовила вино с лепестками хризантем, и я сразу вспомнил о вас! Будьте же нашим желанным гостем!
Отдав распоряжения Хун, Ян взял гостя за руку и провел в сад. Багряные клены в лучах утреннего солнца напоминали шелковые занавеси, полураскрывшиеся желтые хризантемы благоухали. Князья поднялись на холм и осмотрели округу: видны окрестности столицы и зеленые горы. Затем сели друг против друга, и началась беседа, перемежавшаяся веселыми шутками и смехом. В это время Те, Бань и Го в сопровождении нескольких служанок направились к терему Застольные Встречи, где их приветствовали Хун, Фея и Лотос. За беседой в тереме последовали пир в саду, игра в «шесть-шесть» и состязание по метанию стрел в кувшин,[384] песни и танцы, игра на свирели.
А разговор князей после нескольких бокалов вина принял серьезный оборот. Слегка захмелевший князь Шэнь говорит:
— Дорогой брат мой Ян! Мудрецы древности любили праздник девятого дня девятой луны, они считали, что в этот день торжествуют животворные силы, которые питают все сущее на земле. Они говаривали: чтобы познать во всей глубине природу и ее законы, нужно накапливать в себе эти силы и учиться пользоваться ими. Изучая славные деяния настоящего и минувшего времени, проникая в тайны побед и поражений, мы должны верой и правдой служить государю, приносить благо народу и умело править страной. Так делали Гао-яо, Хоу-цзи и Се-и, Мне повезло в жизни: только сдал государственные экзамены, как стал зятем императора, обрел богатство и знатность. А было тогда мне шестнадцать лет. Однако законы нашей страны таковы, что, независимо от заслуг, члену императорской семьи достаются только высокие титулы и звания, а приложить свое умение и свои знания он не может. Древние говорили: «Поевший похлебки может любые дела вершить!» Но в нашей стране забыли про похлебку, а шелковые одежды да сладкие яства лишь портят людей, делают их толстыми и ленивыми! Разве это не печально?! Известно, что сунский Ван Цзинь-цзинь был необычайно талантлив и образован, но когда стал зятем императора, отошел от государственных дел и предался бездумным развлечениям. Невежды благосклонно смотрят на забавы высокопоставленных особ, но люди умные их осуждают. Я не обладаю талантами Ван Цзинь-цзиня, но нахожусь в том же положении: государственными делами не занимаюсь, императрица из-за принцессы не отпускает меня в княжество Цинь. Что же мне делать? Я окружен заботами, осыпан милостями, но позволено мне только развлекаться! Вы — совсем другое дело: вами руководят высокие мысли и устремления, на вас возложены бол