Лотосы в водах Мохэ,
Светлая плещет волна.
Как не сорвать цветок,
Когда его дарит весна?!
Тут с востока подкатила запряженная пестроцветным фениксом[27] колесница, которой правила Звездная красавица. Крикнула небожительница:
— Фея! Зачем уподобляешься ты тем, кто срывает лотосы в Наньпу,[28] заигрывает с мужчинами и одаривает их драгоценностями?
Выхватила из рук Феи цветок, прочитала начертанное на листе и, поджав губы, недовольным тоном сказала:
— Эти стихи и сорванный лотос свидетельствуют о недозволенных на небесах деяниях. Непременно доложу Нефритовому государю.
Фея устыдилась, краска смущения появилась на ее лице. В тот же миг на ступени павильона опустился красный луань, с которого сошла еще одна небожительница в головном уборе, украшенном драгоценными каменьями, в юбке и кофте всех цветов радуги. По умному, необыкновенной красоты лицу все сразу узнали Красную птицу, а она говорит:
— Девы, о чем ваш спор?
Звездная красавица рассказала о беседе Вэнь-чана с Феей шести небес, про стихи Вэнь-чана на лотосе и о том, что все это она расценила как нарушение устоев Верхнего мира.
Улыбнулась Красная птица.
— Слыхала я, что немолодая и добродетельная фея Магу[29] любила заигрывать с Ван Фан-пином, обсыпая его рисом, а благочестивая и достопочтенная Сиванму[30] пела вместе с чжоуским князем Му-ваном[31] песню «Белые облака». Не вижу ничего дурного в том, что Фея бросила Вэнь-чану лотос, а поэт написал на нем стих для нее. Вэнь-чан все-таки Звездный князь, не то что Чжэн Цзяо-фу![32]
Взяв лотос у Звездной красавицы, она воткнула его себе в волосы, потом обняла правой рукой одну небожительницу, левой — другую, подняла голову вверх и сказала:
— Луна сегодня чудо как хороша! Давайте полюбуемся ею вдосталь!
Во главе с Красной птицей небожительницы подошли к Вэнь-чану и сели так, что ближе всех к нему оказалась Нефритовая дева, потом — Звездная красавица, затем — Красная птица и, наконец, — Фея шести небес. Улыбнулся им Вэнь-чан и говорит:
— Луна каждую ночь хороша, но сегодня здесь собрались все небесные девы, и вот это действительно чудо!
Красная птица в ответ:
— Вовсе не чудо, а воля Нефритового государя и ваше везение. А вот мне удачи нет, чуть в беду не попала.
— А что случилось? — спросила Нефритовая дева.
— Поздравила я Ткачиху с предстоящим свиданием и тронулась в обратный путь. Сороки уже навели свой чудесный мост через Серебряную Реку.[33] Я пошла по нему, а в это время загромыхала колесница хозяина Северного моря. Одна сорока испугалась и упала. Еще бы немного — и я за нею!
— Сорочий мост, — заметил Вэнь-чан, — место любовной встречи, потому третий там всегда лишний. Вот Небо и разыграло вас.
Как будто не заметив шутки, сказала Красная птица:
— Днем я повстречала нашу юную звездочку, Персик. Позвала ее с собой прогуляться, но она спешила во Дворец Простора и Стужи. Хотела полюбоваться танцами небожителей. Давайте-ка пригласим ее в наше общество, когда она будет возвращаться к себе.
Не успела она это вымолвить, как подкатила небесная колесница, а в ней — прекрасная звездная дева. Лицо у нее нежное, словно цвет персика весной, на шелковой юбке — облачные узоры. Красная птица радостно воскликнула:
— Что так поздно, Персик? Не хочешь к нам, полюбоваться луной? С нами Нефритовая дева, Звездная красавица, Фея шести небес…
Новая гостья улыбнулась, сошла с колесницы и поднялась наверх. Пять небесных дев и Звездный князь сидели теперь в павильоне.
После недавнего пира, что устроил Нефритовый владыка, голова у Вэнь-чана еще кружилась, и вот он, обмахиваясь веером, усыпанным драгоценными каменьями, говорит:
— Нет красивее павильона в Нефритовой столице, чем этот, нет более благодатной поры в году, чем седьмая осенняя луна. Нефритовый государь пожелал, чтобы я любовался прекрасной ночью, и думалось мне, что в одиночестве пройдет время. Но, на мое счастье, случай подарил мне встречу с такими красавицами, как вы, небесные девы! О чем еще мечтать?! Одно плохо — мало у нас вина.
В ответ ему Красная птица:
— А я слышала от феи Магу, что уже созрело чжуншаньское вино,[34] про которое говорят: «Выпьешь глоток — тысячу дней пьян». Не послать ли за ним?
Нефритовая дева согласно кивнула и тотчас отправила свою служанку в горы Тяньтайшань[35] к фее Магу. Та, увидев служанку с кувшином из нефрита, удивилась:
— Неужели Нефритовая дева, сама добродетель, начала пить вино?
Сказала так, но две меры в кувшин налила, и служанка мигом доставила вино в павильон. А Красная птица говорит:
— Как-то старик Тай-шань захотел пить. Трижды выпил до дна Восточное море, но жажды так и не утолил. А у нас на шестерых всего-навсего один кувшин! Слышала я, что на днях Нефритовый государь наслаждался небесной музыкой, потягивая вино, да захмелел. Но когда ему кто-то рассказал о Звездном гуляке,[36] то протрезвел владыка тут же, отослал Виночерпия и зарекся пить вино. Значит, вина в небесных подвалах — хоть отбавляй. Стоит пожелать только князю…
Вэнь-чан без промедления отрядил отрока — и вот уже Небесный посыльный тащит кувшины с хмельной влагой, Северный Ковш[37] расставляет кубки, на столиках появляются кушанья из мяса дракона и феникса. Трапеза в разгаре, вино льется рекой.
Тут с сияющими глазами указала Красная птица на луну и молвит:
— Всем дает свет луна ночью, и небожителям, и людям. И хотя небожители вечны, а люди смертны, но пройдет десять тысяч лет, и мир небесный и мир земной поменяются местами. Не поверишь, что тогда и у бессмертной Чан-э появится седина на висках. Так не станем тратить время на пустую болтовню, будем наслаждаться — горе тому, кто откажется от чарки вина!
Рассмеялся Вэнь-чан, сам наполнил кубки и поднес небесным девам. Вскоре захмелели все шестеро — и вот уже спят, опершись о перила, и недвижные головы небожителей словно нефритовые изваяния, словно поникшие бутоны цветов. Яркие звезды и луна, повиснув над Серебряной Рекой, освещают спящих, прозрачная роса оседает на их одежды. И вдруг — никого в Нефритовом павильоне, только служанка да отрок стоят у перил, а на ступенях томятся резвые феникс и луань…
А между тем было так, что будда Шакьямуни, восседая на Лотосовом троне, беседовал с учениками, пришедшими на Священную гору. Внезапно явился посланец, прибывший с озера Мохэ с таким известием:
— Десять лотосов, по одному на каждую сторону света, расцвели на озере, и один из них исчез без следа!
Задумался Шакьямуни, помолчал немного и обращается к Авалокитешваре:[38]
— В лотосе согласно соединились Земля и Небо, животворные Луна и Солнце. Ничто во вселенной не может сравниться с его восхитительным ароматом и таинственным цветом. Разыщи пропавший цветок!
Авалокитешвара поклонилась, воссела на облако и отправилась на поиски. Осмотрела все двенадцать небес и три тысячи миров и вдруг заметила чудесное сияние в одном из павильонов Нефритовой столицы. По этому путеводному огню прилетела бодисатва в Нефритовый павильон и что же видит: столики опрокинуты, на полу валяются пустые кувшины и кубки, шесть небожителей погружены в глубокий сон, и у ног их лежит белый лотос. Глянула бодисатва на лица спящих, улыбнулась, подняла лотос и быстро умчала к Священной горе, передала цветок Шакьямуни и рассказала обо всем увиденном в Нефритовом павильоне. Шакьямуни взял лотос, пробежал глазами стихи и начал нараспев читать сутру.[39] И тут двадцать иероглифов, которыми Вэнь-чан записал свой стих, скатились с листа лотоса и превратились в двадцать жемчужин. Будда произнес заклинание и ударил драгоценным веером по своему трону, тут соединились жемчужины парами, и стало их десять, и соединились еще раз, и стало их пять, сверкающих и прекрасных.
Сотворив чудо, Будда погрузился в раздумье. Из этого состояния вывела его Авалокитешвара, предложив оценить только что сложенный ею стих:
Лотос расцвел —
Его мне дарит весна.
Для мудреца
Мудрость цветку равна.
— Великолепно! Достойные строки! А теперь скажи нам проповедь! — сказал Шакьямуни.
Бодисатва дважды поклонилась и, указывая рукою на лотос, заговорила:
— В этот белый цветок, что от природы чист, весна вселила земной дух. И стал он похож на молодого монаха, который исполнен веры, но не в силах отрешиться мыслью от мирского, не умеет управлять своими пятью желаниями и семью чувствами, а значит, грозят ему семь опасностей и десять грехов.[40] Наше учение объемлет все, для постижения связи явлений и истины нам дана сила духа. Душа человека подобна белому лотосу, желания его — как весенний ветер. Без весеннего ветра не зацвести лотосу и без желаний не вызреть чувствам! Значит, всем небожителям и всем людям надлежит обрести силу духа, дабы постигнуть истину, которая обретается там, где от прикосновения ласкового весеннего ветра расцветают белые лотосы. Она и под чистым небом, в пустынных горах, в безмолвных реках.
Остался доволен Шакьямуни.
— Хорошо сказано! А кто сумеет соединить в целое этот лотос и эти жемчужины?
Поднялся со своего места Ананда,