— Хозяина по ерунде дергать нельзя, — вздохнул Владик. — Тем более если Таисия ему уже шашлык посулила…
— А раз посулила, пусть сама мясо и достает! Черт! Черт! — Леся безжалостно залепила автомобильному подлокотнику пару пощечин.
Владик поморщился — не терпел, когда кто-то машины, его любимые игрушки, обижал. Но промолчал. И робко предложил:
— Ну? Куда едем? В Москву?
И Леся глубоко вздохнула и приказала:
— Нет. Езжай в Осташково. Там, кажется, свиноферма была.
— Бесполезно, — покачал головой водитель. — Времени восемь вечера. Они давно закрылись.
— Пусть бесполезно, — отчаянно буркнула она. — Но сам же понимаешь: без мяса я вернуться не могу.
И устало прикрыла глаза — ну и жизнь у нее! Ну и счастливые предновогодние денечки!..
… А когда пару часов спустя Леся гордо приволокла в кухню сумку-холодильник, полную, как и заказывали, парной свинины, Таисия на ее добычу даже и не взглянула. И уж тем более не стала выслушивать драматичную сагу о приключениях на свиноферме. Равнодушно велела:
— Поставь в холодильник. Хотя нет — отдай охране. Пусть шашлык себе сделают.
— Как??! — вырвалось у Леси.
И это после того, как она у сторожа чуть не в ногах валялась, чтобы тот признался, где директор свинофермы живет?… А перед директором, пьяным и наглым, едва канкан не плясала, чтоб тот забойщика вызвонил и велел емy свинью зарезать и разделать?!
— Ты здесь не затем, чтоб задавать мне вопросы, — пригвоздила Таисия. И велела: — Избавься от мяса и немедленно звони в авиакассы. Мы с тобой летим в Сочи, рейс не позднее трех утра, билеты пусть доставят немедленно.
— Куда мы летим?… — опешила Леся.
— Девочка, ты начинаешь меня раздражать, — выплюнула начальница. Но все-таки снизошла, объяснила: — Планы на Новый год изменились. Хозяин с хозяйкой будут праздновать в Сочи, прием на шестнадцать персон, наша с тобой задача его организовать. — Повернулась к Лесе спиной и уже на ходу добавила: — Мне возьмешь бизнес-класс, себе — обычный.
— О господи, — простонала младшая горничная.
В отчаянии пнула сумку-холодильник с никому теперь (охрана, ясное дело, не в счет) не нужным мясом. И пошла к телефону — интересно, есть ли такие авиакомпании, что присылают курьеров двадцать девятого декабря, поздним вечером, да еще и за город?… Наверное, нет. Но только доставать билеты все равно придется…
… А той же ледяной ночью они с Таисией уже прилетели в Сочи. Леся в знаменитом городе прежде не бывала, но слышала про него, конечно, немало. Про пальмы, особняки, тенистые аллеи, красавцев спасателей с городских пляжей… Однако сейчас красавцами здесь и не пахло — на зиму, видно, в спячку ушли. Сотрудники в аэропорту хмурые, таксист и вовсе — цедил сквозь зубы и косился, что обидно, не только на страшилище Таисию, но и на саму Лесю. В общем, обстановка самая неприветливая. «И как, интересно, в таких условиях праздничный банкет устраивать? В незнакомом городе? За полтора оставшихся дня?!»
На молчаливый Лесин вопрос ответила Таисия. Процедила сквозь зубы:
— Предупреждаю: дел будет много. Так что имей в виду: спать, по крайней мере до первого января, не придется.
И обрисовала план действий: праздник будет иметь место в съемном особняке (пятьсот квадратных метров, пляж, рокарий и сад).
— По контракту к особняку прилагаются две уборщицы, официантка, поставщик продуктов и повар, — просветила Лесю начальница. — Но ты же понимаешь: все они местные, — словечко прозвучало с нескрываемым презрением, — так что доверять им нельзя. Тем более что гости к Владимиру Борисовичу приедут серьезные.
— Партнеры по бизнесу? — с умным видом уточнила Леся. Вопрос, как немедленно продемонстрировала начальница, получился неудачным. По крайней мере Таисия тут же скривилась и назидательно заявила:
— Бизнес, деточка, на Новый год не ведут. И деловых партнеров на семейный праздник не приглашают. Состав другой. — И она начала перечислять столь известных персон (артистов, певцов, светских дам и политиков), что у таксиста с каждым новым именем — Леся в зеркальце заднего вида подсматривала — челюсть отпадала.
«Ух, вот я автографов наберу! — порадовалась Леся. — И вообще, наверное, весело будет!..»
Младшая горничная пока не знала, до какой степени она ошибается.
Сказочный особняк с видом на море Лесю не впечатлил.
Хотя кругом и росли пальмы, но больше ничего южного, теплого, в доме не было. Скорее он походил на поместье какого-нибудь сурового кельта: выложенные камнем стены, надменные арочные окна, нервный бег флюгера на крыше из черной черепицы. Соседство с долгожданным морем и вовсе выглядело зловеще — особняк, словно гнездо гигантской ласточки, прилепился на краю скалы, а метрах в сорока ниже, сразу же за узенькой полоской каменистого пляжа, яростно шумели волны — ледяные, свинцовые, в рваном кружеве пены.
«Вот будет история, если кто-то из гостей перепьет… и вниз свалится, — покачала головой Леся. — Высота-то — примерно как двенадцатиэтажный дом. И ограждение — совсем несолидное…»
… Гостей, как и предрекала Таисия, на банкет явилось ровно шестнадцать — отказаться от бала у Кремнева (как и от бала у Сатаны в известной книге) никто не посмел.
Так что Леся, на обочине бесконечной гонки («подмети подъездную дорожку… подай в гостиную фрукты… вынеси на ледник еще один ящик шампанского»), то и дело натыкалась на знакомые по телеэкрану физиономии.
Вот известный пародист (светский, томный, безупречный костюм, многодолларовый галстук) притулился у окна, задумчиво смотрит на море, и лицо настолько возвышенное, что Леся даже в восхищении приостановилась. Впрочем, любовалась красавцем недолго — ровно до того момента, как тому потребовалось прочистить нос. Носовым платком VIP-персона решила не пользоваться — проделала манипуляцию точно в кадку с магнолией, которой Леся все утро полировала листья.
Не лучше оказалась и известная певица. По телику знай поет про «чистую любовь» да «хрустальные поцелуи», а в интервью — обожает разоряться про женскую гордость и про возвышенные чувства. А тут, в особняке, что творит?! С кем только уже не обжималась! И у скандального депутата на шее висела, и на коленках у знаменитого автора детективных романов, роскошного пышноусого красавца, восседала… И даже с самим хозяином целовалась — причем остальная публика, включая жену Кремнева (вот странные эти буржуи!), вела себя, будто так и надо: во все глаза наблюдала за поцелуем, громко хлопала и заключала пари — дотянет ли парочка до минуты.
«Эх, жаль, что я не в журналисты готовлюсь, — посетовала Леся. — А то такой бы репортажик можно было состряпать!»
Впрочем, чем ближе подбирался Новый год, тем больше ей становилось все равно — так с бесконечной беготней замоталась. Актер — жутко известный, его фотки у всех одноклассниц над кроватями висели, — случайно столкнулся с ней в дверях и бархатным голосом попросил «пардон». Ну и что? Режиссер — как положено богеме, в свитере грубой вязки и с трубкой в зубах — помог вынести на террасу поднос с коктейлями, а по пути плел, что у нее «интересный типаж» и «безграничные перспективы»? Подумаешь… Когда ты на ногах почти двое суток да еще и под неусыпным оком Таисии — уже не до известных лиц. Не до их бархатных улыбок и изысканных комплиментов.
Леся с грустью вспоминала, как встречала Новый год раньше, еще когда жила в Томске, с мамой. Как делила тридцать первое декабря на вехи. От неизбежной «Иронии судьбы» до вечернего концерта, от концерта до выступления президента. От боя курантов до эротических клипов, которые всегда выползали на экраны в районе четырех утра… И она еще смела жалеть, что такой, предсказуемый и чинный, Новый год — это скучно! Эх, сегодня бы ей так поскучать! Сейчас, когда праздник разделен совсем на другие вехи — от аперитива до горячего. От десерта до барских плясок. Ну, и еще об одном нужно постоянно заботиться: когда на кого-то из высоких гостей нападает охота заорать: «С Новым годом!», под рукой у него должен обязательно оказаться бокал с шампанским, и разве легко за этим уследить?!
… К четырем утра первого января, когда по телику, Леся краем глаза заметила, запустили эротику, а гости устроили хоровое пение в зимнем саду, она уже начала натыкаться на мебель и засыпать даже с подносом хрустальных бокалов в руках. Тогда Таисия наконец позволила младшей горничной пойти к себе.
— Отдыхай до десяти, а после — изволь быть в гостиной. И всем, кто пожелает, чтобы горячий кофе подала.
Леся почему-то ждала, что начальница ее поблагодарит за лихо исполненную адову работу. Или хотя бы с Новым годом поздравит. Но, конечно, не дождалась.
— Все, иди, — отвернулась от нее Таисия.
— Хорошо, — грустно откликнулась младшая горничная. — Кстати, с праздником вас!
— Что-что? — удивленно обернулась к ней церберша.
— С праздником. С Новым годом, — выдержала ее взгляд Леся.
— А, ты об этом, — равнодушно откликнулась шефиня.
И удалилась — надменная, прямая, без единой доброй эмоции.
А Леся, перед тем как отправиться в вожделенную спальню, все же потратила десять минут «на праздник». Умыкнула из кухни бокал, полный «Дом Периньона», и вышла в сад. Миновала рокарий, пальмовую аллею, остановилась на обрыве. По глоточку смаковала шампанское, наблюдала, как пенится далеко внизу море… Думала, что этот Новый год вышел самым необычным и тяжелым в ее жизни и о том, как хорошо, что он наконец кончился…
Леся проснулась, когда чья-то рука — даже сквозь дрему чувствовалось, насколько она ухоженная и мягкая, — коснулась ее плеча, а женский голос, смутно знакомый, прошептал: «Вставай! Вставай, пожалуйста!..» И еще — на нее пахнуло спиртным. Очень сильно.
Она открыла глаза, застонала — такое ощущение, будто в мозги свинцом плеснули, — и снова смежила веки. Впрочем, успела заметить, что на улице еще темно, — значит, подаренные Таисией шесть часов сна точно не истекли.