авились друг на друга широко распахнутыми глазами, а потом, счастливо улыбаясь, стали пробираться ко входу в палаццо через толпу знатных гостей, которые все как один после знакомства с Джакомо Казановой стали девушкам совершенно неинтересны.
Глава 13Оскорбленный жених
В мгновение ока Джакомо добрался до входа в палаццо Контарини-Даль-Дзаффо. Он уверенно пробрался через толпу, ловко избегая знатных господ и дам, несмотря на то что всеобщее внимание было по-прежнему приковано к нему. Незнакомец с пепельными волосами двинулся следом, и явно неспроста. Что ему нужно? Очередной шпион?
Казанова уже подбегал к парадной лестнице, когда кто-то внезапно преградил ему путь, сильно толкнув плечом. Несмотря на обычное изящество манер, Джакомо был крепким высоким мужчиной, поэтому, еще не успев сообразить, что происходит, машинально наградил нахала крепким ударом, повалившим того на землю.
Незнакомец оказался на дорожке, усыпанной белым гравием, его камзол и жилет тут же покрылись слоем пыли. Резко вскочив, он сорвал с себя маску-бауту с накидкой и закричал, указывая пальцем на Казанову:
— Вы! — голос у молодого мужчины оказался пронзительным и неприятным. — Вы, милостивый государь, должны со мной объясниться!
Дамы попрятались от неприятной сцены за раскрытыми веерами и спинами своих спутников.
Джакомо не хотел терять время, но все же улыбнулся и беспечно поинтересовался:
— По какому поводу?
Нахал ответил все тем же злобным, задиристым фоном:
— Объяснитесь, почему вы досаждаете моей невесте!
— О какой невесте вы говорите? — спросил Джакомо, не в силах скрыть искреннее недоумение.
— О Франческе Эриццо, дорогой мой Казанова, и ваши гнусные намерения совершенно очевидны.
— Откровенно говоря, милостивый государь, она о вас не упоминала. Да кто вы такой вообще?
— Альвизе Дзагури, торговец дубленой кожей, — нехотя ответил тот.
— Ах, ну надо же… — не удержался Джакомо. — Дубленая кожа, говорите? Очень, очень интересно. Что ж, дорогой мой Дзагури, боюсь, я должен вас покинуть, что-то на этом приеме становится душно. Надеюсь, вы не против…
Джакомо попытался обогнуть Дзагури, но тот и не собирался уходить с дороги. Он приблизил лицо вплотную к Казанове и прошипел:
— Мы недоговорили, любезный Казанова.
— Я к вашим услугам, когда угодно и как угодно, но сейчас, если позволите, моего внимания требуют срочные дела, — завершив на этом неуместный разговор, Джакомо согнулся в преувеличенно изящном поклоне и продолжил путь к лестнице.
Краем глаза он увидел, что к незнакомцу с грязными пепельными волосами присоединилось еще трое, и теперь все четверо направляются в его сторону. Казанова проворно поднялся по лестнице, вбежал в зал на втором этаже и закрыл за собой дверь.
Там он обнаружил Франческу и «Лауру, обеспокоенно наблюдавших за ним.
— Скорее! — воскликнул Джакомо. — Я должен выбраться на крышу.
Лаура растерянно застыла на месте, но Франческа не потеряла присутствие духа.
— Сюда, сказала она, указывая на дверь с правой стороны зала.
— Да, — почти машинально подтвердила Лаура. Джакомо поспешил последовать совету.
Тем временем кто-то уже ломился в дверь.
— Откройте! — кричали с той стороны.
Но Джакомо успел переместиться в соседний зал, а оттуда — в следующий. На мгновение он повернулся к девушкам, которые следовали за ним, словно самый прекрасный в мире конвой, и внезапно коснулся алых губ Франчески легчайшим поцелуем.
— Казанова… — пробормотала Лаура.
Франческа же не произнесла ни слова.
— Я вернусь, — пообещал Джакомо.
Он ласково коснулся щеки Лауры, развернулся и проворно побежал по узкой лестнице, которая вела на крышу палаццо Контарини-Даль-Дзаффо.
Тем временем дверь зала с фресками наконец поддалась под градом ударов.
Ловко перемещаясь вдоль гребня крыши, Казанова слышал голоса гвардейцев, ворвавшихся в комнату. Топот тяжелых сапог по ступенькам, раздраженные возгласы, проклятья и приказы — все звуки слились в единый беспорядочный гвалт. Добежав до края крыши, Джакомо, не раздумывая, прыгнул вперед.
Свежий ветер хлестнул его по лицу, и ночь, едва освещаемая отдельными огоньками фонарей, приняла Казанову в свои объятья. Не переставая крутить ногами в воздухе, чтобы смягчить падение, он приземлился на соседнюю крышу, ловко перекатился кувырком и вскочил.
Если не считать пары царапин, Джакомо был совершенно цел. Несколько черепиц выскользнули из-под ног и полетели вниз, с глухим стуком разбившись о брусчатку узкого переулка, но Казанова и не думал останавливаться: нужно убежать как можно дальше от навязчивых преследователей. Как видно, государственные инквизиторы не теряли времени даром. Конечно, Джакомо особенно и не пытался скрыть свое возвращение в Венецию, более того, как справедливо сокрушался Маттео Брагадин, о его приезде знал весь город и праздновал это как великое событие. Да и встреча с графиней Маргарет фон Штайнберг наверняка не осталась незамеченной.
Предаваясь этим размышлениям, Казанова совершил второй рискованный прыжок на следующую крышу. На этот раз, падая, он поранил руку: алая кровь сверкнула в свете фонаря. Но главное, что теперь он был в безопасности. Спрятавшись за широкой каминной трубой, Джакомо наблюдал за тем, как гвардейцы высыпали на крышу палаццо Контарини-Даль-Дзаффо и остались с носом, никого там не обнаружив. Разглядеть беглеца они не могли: ночная мгла, густые тени от света слабых фонарей и каминная труба надежно скрывали Казанову от глаз преследователей. Однако Джакомо мог слышать служителей закона, и ему совершенно не понравилось то, о чем они говорили.
Поначалу до Казановы долетали только удивленные возгласы, но когда он напряг слух, то смог разобрать и слова.
— Он убежал, ваше сиятельство, — произнес кто-то.
— Это настоящий дьявол, синьор Дзаго, — вторил ему второй гвардеец.
— Я тебе сказал не называть меня по имени, идиот!
Последнее восклицание, по всей видимости, слетело с губ худощавого мужчины с грязными светлыми волосами. Джакомо не видел его лица, но хорошо представил себе хищную физиономию с выпученными от ярости безумными глазами. Голос у преследователя был под стать внешности — глухой и неприятный, словно зубовный скрежет.
— Спускаемся! — приказал он. — Все равно делать тут нечего. Понятно, что Казанова не стал нас дожидаться. Кто-нибудь узнал имя того болвана, что преградил ему путь?
— Тони! — рявкнул первый голос. — Ты должен был это сделать, помнишь?
Раздался ответ, но Джакомо уже не смог его разобрать. Судя по тону голосов, за ним последовала перебранка. Наконец, раздался вскрик, и через мгновение — сочный шлепок, как будто спелый фрукт упал на землю, превратившись в месиво мякоти и сока.
Кто-то заискивающе причитал:
— Ваше сиятельство… — в голосе слышался ужас.
— Он сам виноват, — проскрипел отвратительный человек, раздававший приказы. — Я не даю второго шанса тем, кто ошибся однажды.
Джакомо посмотрел вниз: посреди переулка лежал труп гвардейца с раздробленной головой. Расползавшаяся лужа крови посверкивала в слабом свете фонаря.
Глава 14Первое письмо
Мой дорогой синьор Казанова, прошло всего несколько дней с нашей встречи, а я уже скучаю по Вам, сама не знаю отчего. Возможно, дело в том, что я взволнована мыслью о нашем пари или, если быть полностью откровенной, о выигрыше, которого я жду не меньше, чем Вы. Могу я признаться Вам кое в чем? Венеция великолепна, в этом нет никаких сомнений, но порой она невыносимо скучна: балы, приемы, сплетни, интриги — все тут есть, но не хватает страсти. Какое счастье, что наконец приехали Вы и привнесли дыхание жизни. Известие о Вашем таланте канатоходца облетело весь город, вокруг только об этом и говорят, так что, как видите, мой дорогой друг, Вы скрашиваете мою жизнь, даже находясь далеко от меня.
Однако я не могу не призвать Вас проявить чуть больше предприимчивости. Как же так, Вы познакомились с малюткой Эриццо, но до сих пор еще не отведали запретный плод? Ну же, синьор Казанова, я ожидала от Вас большей прыти, ведь, насколько я знаю, Франческа — еще совсем девчонка. Ничуть не сомневаюсь, что она сразу же пополнила ряды Ваших юных обожательниц, а значит, Вы можете легко сорвать этот цветок, как только захотите.
Но Вы почему-то этого не делаете! Вы медлите, теряете время на пустые разговоры и пробежки по городским крышам, наряжаетесь в ярко-синий камзол и развлекаете публику бесовским искусством циркачей. Вероятно, вам кажется очень смелым тратить время на развлечения, за которые Вас в любую минуту могут объявить еретиком и заговорщиком? Знайте же, что новости такого рода в мгновение ока становятся известны всему городу.
Я пишу об этом лишь для того, чтобы Вы осознали, насколько опасно Ваше поведение. Если эти вести дойдут до государственных инквизиторов, то, поверьте мне, никто и ломаного гроша не даст за Вашу жизнь.
Будьте осторожны, мой друг! И немного предприимчивее, прошу Вас.
Время идет, а мое сердце пылает в ожидании момента, когда я наконец смогу соединиться с Вами. Или же мое предложение Вас больше не интересует? Надеюсь, что это не так, потому что я не потерплю отказа.
Смелее, разделайтесь поскорее с простейшей любовной задачкой и возвращайтесь ко мне. И прекратите искать неприятностей на свою голову: в трактире «До Мори» Вы умудрились побить сразу троих, а в палаццо Контарини-Даль-Дзаффо, помимо своего безумного выступления, не придумали ничего лучше, чем вступить в перепалку с юным Альвизе Дзагури, поклонником малютки Эриццо. Вы должны быть предусмотрительнее, друг мой, прошу Вас, проявите немного сдержанности и хитрости!
Итак, я жду, когда Вы вернетесь победителем. Обещаю, мы отпразднуем Ваш триумф самым приятным образом. Пока же, если Вам что-то нужно, смело обращайтесь к Гретхен: ее преданность и умение решать любые вопросы не вызывают сомнений. С ней Вы в надежных руках, поверьте.