Хлопковая набивка получилась довольно объёмной. Женщины накрыли её муслиновой тканью и начали сшивать края. Наклонив голову, одна из женщин обратилась к хозяйке дома:
– Где твой муж на этот раз?
– Не знаю. Наверняка ему очень весело.
Женщина со смуглой кожей усмехнулась.
– Он хотя бы хорош?
У Сонджу вспыхнуло лицо. Эти женщины были такие дерзкие!
– Не знаю, – ответила хозяйка невыразительным, отстранённым тоном. – Давненько это было. Те женщины, наверное, считают, что он хорош. Люди видели его в городе с молодыми девушками, – она вздохнула. – Больше я по этому поводу не переживаю. Он всегда будет гоняться за юбками.
Сонджу поклялась, что никогда не примет такую судьбу и не потерпит подобного поведения у своего мужа. Даже на свёкра ей трудно было смотреть, как раньше, хотя свекровь, казалось, забыла об этом, свершив свою месть.
Женщина с необычайно длинными мочками ушей, как у Будды, сказала:
– По крайней мере, твой муж оставляет тебя в покое. Мой жалуется на то, как я выгляжу, закрывает мне лицо моей же юбкой и делает это, как курицы – быстро.
Все рассмеялись. Было ясно, что женщины слышали это уже не в первый раз. Это было так грустно и вызывало такую ярость, что Сонджу хотелось расплакаться.
Женщина с родинкой громко вздохнула и спросила, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Вы когда-нибудь задумывались, для чего мы вообще живём?
Сонджу не знала, как бы ответила на этот вопрос, если бы он был обращён к ней. Она должна вырастить детей и обучить их всему, что знает, но что дальше? Когда-то она думала, что сможет принести пользу своей стране, вот только – возможно ли это сейчас? Хозяйка дома резко ответила:
– К чему ты спрашиваешь? Такие вопросы принесут одни проблемы. Ты знаешь ответ. Ты рождаешься, служишь мужчинам, выходишь замуж, служишь семье мужа. Растишь детей, женишь их или выдаёшь замуж, становишься свекровью и правишь твёрдой рукой, чтобы твоя невестка знала своё место и не обращалась с тобой в старости плохо. Вот для чего мы живём.
Никто ей не возразил.
Они положили покрытую муслином набивку на белую хлопковую ткань, покрыли дополнительно атласной тканью сверху и начали сшивать всё вместе, оставляя белоснежную границу вокруг ярко-розового атласа. Смуглая женщина повернулась к Сонджу:
– Вы из Сеула. Все женщины живут так же, как мы?
Все теперь смотрели на Сонджу. Она взглянула на каждую женщину по очереди, прежде чем заговорить.
– Есть женщины, которые учатся в университете и работают за пределами дома. Не все женщины живут так, как вы описываете.
Некоторые кивнули. Все снова замолчали. Йо был закончен.
Хозяйка Большого Дома сложила его в три раза и положила в центре комнаты.
– Это дар надежды и мечты от женщин клана будущей невесте.
Все уставились на матрас.
– Мои мечты давно уже угасли, даже в моём воображении, – вздохнула Уши Будды.
По пути домой Сонджу спросила Вторую Сестру:
– Почему о хозяйке Большого Дома так странно выразились?
– Потому что у неё двое сыновей, но ни один не живёт с родителями. Они почти не навещают их. Наша свекровь не позволит такому случиться.
Дальше они шли молча, каждая погружённая в свои мысли о свекрови. Когда Сонджу увидела свекровь, она сказала ей о дырах в окне и попросила, чтобы эти дыры заделали. Она больше не хотела становиться свидетелем чужих личных дел. У старого слуги ушло три дня, чтобы отскрести с оконных рам пожелтевшую бумагу и заменить её новой. Через несколько часов клей высох – теперь бумага выглядела свежей, как кожа бесстыдной молодой красавицы.
Ребёнок Сонджу. Весна 1949 года
В день, когда на вишнёвом дереве в саду появились первые почки, Сонджу родила девочку. Вторая Сестра помогала ей при родах.
– Я ждала тебя очень долго, – сказала Сонджу, глядя на свою дочь и трогая её маленькие пальчики с крошечными ногтями на руках и ногах.
От шёлковых волос и до мягкого, завёрнутого в одеяльце тела – её дочь была совершенна.
Сонджу была рада, когда в комнату зашёл муж: вероятно, навещать только что родившую жену теперь стало распространённой практикой среди образованных мужчин. Она улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ и сел возле йо, с восторгом разглядывая младенца. Осторожно потёр крошечную ладошку указательным пальцем. Когда девочка схватила его за палец, он просиял, глядя на неё, как заворожённый. Девочка отпустила его палец и зевнула. Сонджу впервые видела на лице мужа такую искреннюю радость: она тут же размечталась о том, какой счастливой теперь будет их семья. В этот момент он взглянул на неё и сказал:
– Теперь у тебя есть ребёнок, о котором можно заботиться.
Как будто он только и ждал, чтобы сказать ей это! Что за человек будет в такой момент доказывать свою правоту? В это мгновение она по-настоящему презирала его – такого мелочного, такого мстительного. Она ответила:
– Да. Ребёнок, которого я буду любить и всему обучать.
Когда он вышел проводить доктора, в комнату зашла свекровь.
– Я слышала, роды были лёгкими. В следующий раз у тебя наверняка родится сын.
Стоя в дверях, она тяжело и громко вздохнула. Сонджу подняла на неё взгляд.
– Матушка, родился ребёнок. Я хочу, чтобы в верёвке на воротах были веточки можжевельника, чтобы объявить о рождении девочки. У неё будет столько же признания, сколько получают мальчики.
Секунду или две свекровь молча на неё смотрела. Потом вышла из комнаты.
Вторая Сестра придвинулась к Сонджу поближе:
– Думаешь, она это сделает?
– Подожди несколько минут и выгляни в окно. Посмотри, украшает ли слуга верёвку можжевельником.
Вторая Сестра выглядывала через каждые несколько минут. На шестой раз, коротко хихикнув, она сказала:
– Да, украшает!
Той ночью на йо под светом лампы муж Сонджу всё смотрел, как ребёнок вертится. Он прошептал:
– Она похожа на тебя.
Этот брак ещё может стать лучше, подумала Сонджу, невзирая на его бестактность ранее.
– У неё твои нос и подбородок. Она идеальна, – сказала она, наблюдая за лежавшим между ними младенцем. – Давай назовём её Чинджу. В честь меня, – пояснила она. – Я хочу подарить ей что-нибудь своё.
– Да, разумеется.
– Спасибо.
Она не могла перестать улыбаться.
На следующий день Сонджу достала мыслекамень и в последний раз покатала его в ладони. Она поклялась больше не думать о Кунгу. Поклялась посвятить свою жизнь мужу и ребёнку. Отвернувшись от сундука, она смотрела, как лучи полуденного света падают сквозь обклеенные бумагой окна на её спящую дочь. Сердце наполнилось радостью. Хотя Вторая Сестра намекала, что частые визиты и письма родной семье здесь не поощряются, Сонджу хотела объявить родным о появлении дочери. Её сестра передаст новости матери.
Дорогая сестра!
Два дня назад, 28 марта, у тебя родилась племянница. Её зовут Чинджу.
Я предоставлю ей свободу исследовать свои возможности. Мне хочется увидеть, как будет складываться её жизнь. Я счастлива быть матерью. Ты, вероятно, понимаешь меня, поскольку тоже познала радость материнства.
Передай семье привет.
Неделю спустя к Сонджу в комнату пришла Чинвон.
– Ты не устала есть суп из водорослей каждый день? Я не верю, что суп помогает матери накапливать больше молока. У Второй Тётушки это не сработало, – она посмотрела на младенца и усмехнулась. – О, кстати: твой ребёнок не такой симпатичный, как Чина, но тоже сойдёт.
Сонджу рассмеялась и повернулась к дочери:
– У меня на тебя большие планы, Чинджу.
Однажды в мае днём свекровь пригласила Сонджу и Вторую Сестру к себе.
– Возьмите рисовые пирожные, которые прислала нам хозяйка Большого Дома. Оставьте детей с прислугой.
Вторая Сестра несла поднос с пирожными, а Сонджу – поднос с ячменным чаем. Взяв пирожное, свекровь повернулась ко Второй Сестре.
– Как у Чхулджина дела в школе?
Вторая Сестра улыбнулась.
– Он учится всего два месяца, но пока ему всё нравится. Особенно перемены.
Свекровь не улыбнулась в ответ.
– Следи за его оценками. Однажды он станет главой семьи и должен поступить в Сеульский национальный университет.
– Да, Матушка.
Глотнув чая, Сонджу сказала:
– Чинджу тоже пойдёт в школу в Сеуле. А когда окончит университет, сможет получить докторскую степень, если захочет.
Вторая Сестра нервно переводила взгляд с Сонджу на свекровь.
– Что на это скажет твой муж? – спросила свекровь.
– Он согласится со мной. Если он не получит работу в Сеуле к тому времени, я всё равно перееду туда, чтобы дать детям образование, как сделал хозяин Большого Дома.
Свекровь спросила:
– Когда Чинджу выйдет замуж?
– Когда будет готова. Надеюсь, однажды она будет помогать людям. Вы слышали о докторе Им Ён Син? Она училась в Японии и Америке. После возвращения в Корею она построила школу – колледж Чунан для женщин. Из этого колледжа выпустилось множество хороших учительниц. Доктор Им примерно вашего возраста.
Сонджу заметила, что свекровь наклонилась к ней ближе и слушала её очень внимательно.
– Видите, женщины способны на великие дела. Разве вы не хотите этого для своих внучек?
Свекровь выпрямилась и фыркнула. Затем отвернулась, как будто стыдясь того, что она позволила себе так увлечься историей Сонджу.
Вторая Сестра опустила голову, словно боясь, что её втянут в этот разговор. Сонджу мысленно поздравила себя за то, что заронила семена новой идеи в голову свекрови. Она улыбнулась.
В июне правительство приняло закон о земельной реформе, чтобы перераспределить фермерские участки нации. Семье Второго Дома предстояло лишиться тех земель, на которых не трудились наёмные рабочие или слуги. За исключением мужа Сонджу, остальные члены семьи восприняли новый закон с неодобрением. Сонджу знала: люди в стране делились на богатых землевладельцев с огромными территориями и бедняков безо всякой надежды приобрести хоть какой-нибудь участок. Однако эта реформа давала некоторым издольщикам возможность стать владельцами небольших хозяйств, и их дети смогут получить достойное образование. Сонджу начинало казаться, что для новой нации ещё есть надежда.