Когда церемония закончилась и последний гость ушёл, мисс Им взяла Сонджу под руку. Пока они шли к коттеджу, где ждал Роджер, Сонджу сказала:
– Теперь тебе откроются новые возможности. Пользуйся ими.
Говоря это, Сонджу думала о том, ради чего готова была бороться. Хорошо, что у мисс Им будет возможность достичь всего, чего она желает, на земле, где женщинам дозволено следовать за мечтой.
Одиннадцать дней спустя женщины Зала проводили молодожёнов в аэропорт. Так странно: отъезд одного человека казался концом целой эпохи. Сонджу припомнила, как Ёнги и мисс Им говорили, что время, проведённое в Зале, было для них самым счастливым. А теперь мисс Им отправлялась искать новое счастье с Роджером и его семьёй.
Той ночью Сонджу села в кровати. Чинджу смотрела на неё с портрета на стене.
– Где же ты, дочка?
– Так тихо. Почему никто ничего не говорит? – сказала Ёнги вслух, проходя из кухни в сад, из сада к воротам – и обратно в кухню.
Уже две недели Ёнги бродила по Залу, как неприкаянная. Киджа хандрила. Повариха проводила большую часть времени на кухне и почти ничего не говорила. Сонджу, читавшая газету, в третий раз проверила часы в гостиной. Только семь минут прошло с тех пор, как она проверяла время в последний раз, но ей казалось, что прошло уже полчаса.
Мисс Им отсутствовала уже три недели. Внезапно Ёнги завизжала:
– Письмо из Америки!
Ёнги вбежала в гостиную, потрясая письмом. Все сели в кружок, и Сонджу зачитала письмо вслух. Мисс Им писала, что прибыла в аэропорт Лос-Анджелеса с Роджером и её тошнит от смеси запахов сыра и всевозможных духов, исходящих от людей вокруг. После встречи с семьёй Роджера в Лос-Анджелесе они поехали в Техас на своей новой машине.
– Три дня из Калифорнии в Техас? – удивилась Киджа. – Какая же Америка большая!
Ёнги вставила:
– Не могу поверить, что Техас в семь раз больше Южной Кореи. Это же всего одна провинция в Америке, правильно?
– Думаю, это называется «штат», – поправила Сонджу, – но идея та же. Всего пятьдесят штатов. Кажется, Техас – один из самых больших.
– И кактусы там высотой со здание. Интересно, как выглядит пустыня? – пробормотала Киджа.
Неделю спустя они получили ещё одно письмо от мисс Им. Они с Роджером искали дом или квартиру рядом с кампусом.
И ещё одно письмо, в котором мисс Им говорила, что в Америке всё большое – не только люди, но и шоссе, магазины, даже грузовики. Она писала о том, что не может теперь есть кимчи и жаловалась на чувствительность американцев к телесным запахам.
Десять дней спустя пришло ещё одно письмо. Она писала так часто. Возможно, дела шли не так хорошо, как мисс Им говорила? Сонджу вскрыла конверт.
Дорогие все!
Я получила письмо госпожи Ё. Я тоже по всем скучаю, особенно когда смотрю вокруг и вспоминаю, что я чужестранка. Но я к этому привыкну.
У американцев много странных обычаев. Мой сосед мыл машину. Он ласково похлопал её и сказал: «Это моя Бетси. Она у меня с самого колледжа. Разве не красотка?» Я была озадачена, потому что не знала, о ком он говорит. Его жену зовут Эмили. Я спросила: «Кто такая Бетси?» Роджер и сосед рассмеялись, и Роджер объяснил, что «Бетси» – это имя машины. «Но почему? Она же не похожа на женщину». Они рассмеялись снова.
Американцам нравится странно называть вещи. Когда я только приехала, Роджер рассказал мне о монетах. Здесь недостаточно сказать: монета в один цент, в пять центов, в десять центов, в двадцать пять центов. У каждой монеты есть отдельное название. Один цент – это пенни, монета в пять центов – это никель, десять центов – дайм, двадцать пять – четвертак, а монета в пятьдесят центов – это полдоллара, как будто и без того непонятно, что пятьдесят центов составляют половину доллара. Словно этого мало, пятицентовая монета ещё и больше, чем десятицентовая. Когда я пошла за покупками, от этих монет у меня разболелась голова. Почему они просто не поставят на каждой монете большую цифру, как мы делаем в Корее? Я не знала, какая монета что означает, так что просто высыпала всю мелочь в ладонь и дала её кассиру, чтобы она взяла нужную сумму сама.
А ещё они измеряют всё унциями, фунтами, футами, милями и галлонами. Разве метрическая система не проще? Многие американцы испытывают трудности с простой арифметикой. Я видела, как взрослые люди считают на пальцах. Но несмотря на всё это, думаю, со временем я полюблю эту страну.
Госпожа Чхо улыбнулась.
– Мисс Им не изменяет себе.
Ёнги мечтательно смотрела вдаль.
– За океаном, где живёт теперь мисс Им, и правда странные обычаи.
Сонджу любила Ёнги за эту детскую невинность и способность удивляться.
Затем пришло ещё одно письмо. Все снова сели в круг, пока Сонджу читала.
Дорогие все!
Моя жизнь полна новых впечатлений. Соседка с младенцем на руках постучалась в дверь. Роджер был на встрече с коллегами. Я так боялась, что опозорюсь со своим английским, что так и не открыла дверь полностью. Только пробормотала что-то через щёлку. Она ушла. Я рассказала об этом Роджеру, а он сказал, что соседка просто пыталась проявить дружелюбие.
Потом через несколько дней в дверь постучались «Свидетели Иеговы». Они дали мне книги со странными картинками и хотели войти в дом, чтобы поговорить со мной. Я сказала им, что исповедую буддизм, понадеявшись, что это заставит их уйти, но они сказали, что всё равно хотят зайти и поговорить об Иегове. Они отказывались уходить. Так что я сказала им, что не понимаю английский, и начала общаться жестами вместо слов. Только тогда они ушли.
– Могу представить, как мисс Им изображала из себя дурочку, – усмехнулась повариха.
Меня со всех сторон окружают новые вещи. Я чувствую себя неуверенно из-за плохого знания языка и американского образа жизни. Я просто хочу, чтобы люди оставили меня в покое. Надеюсь, однажды мне будет здесь комфортно: в конце концов, это страна моего мужа.
Замужество Ёнги. 1963 Год
Отъезд мисс Им заставил Сонджу задуматься о других женщинах Зала. Сонджу зависела от них, и они её поддерживали. Скоро Зал закроется, и их пути разойдутся. Она снова останется одна, как после смерти Кунгу. Она не навещала его могилу с того холодного декабрьского дня почти десять лет назад. Образ его, лежащего под землёй в деревянном ящике, слишком отличался от того, каким она его помнила при жизни, и это доставляло ей страдания. За прошедшие годы она пришла к выводу, что человек, идущий против своей совести, не может жить в гармонии с собой. Кунгу не мог поступить иначе. Она много раз говорила себе, что должна с этим смириться – и по большей части так и было. Однако недавний инцидент, когда она увидела Кунгу в незнакомце, вновь разбередил ей душу, напомнив о его смерти. Кроме того, чем ближе подходило время воссоединения с дочерью, тем тревожнее ей почему-то становилось, хотя в этом не было смысла.
В субботу перед уходом из Зала Сонджу сказала госпоже Чхо:
– Завтра я поеду в коттедж. Было бы здорово там увидеться.
Сонджу ускорила шаг, пересекая территорию «Г-62», и прошла мимо садовника и его жены, которые передвигали горшки с цветами у крыльца. Они поклонились и помахали ей. Сонджу помахала в ответ.
Когда она дошла до коттеджа, дверь распахнулась, и госпожа Чхо вышла её встретить. Закрыв дверь, она сказала:
– Сегодня прекрасная погода. Предлагаю прогуляться.
Под безоблачным сентябрьским небом они шли по тропинке бок о бок.
Сонджу сказала:
– Я скучаю по мисс Им, но всё-таки хорошо, что она вышла за Роджера, оставив прошлое позади. В Америке её ждёт гораздо больше свободы.
Сама же Сонджу становилась всё нетерпеливее и всё больше нервничала, ожидая встречи с дочерью.
Госпожа Чхо кивнула:
– Роджер – хороший и надёжный мужчина.
Они тихо шли, проходя мимо колючих кустов черники и желтеющей травы куса, доходившей Сонджу до плеч. Давно пропал пьянящий аромат акаций и их цветы, свисавшие раньше с ветвей, замолкло непрерывное стрекотание цикад. Всё, что раньше кипело жизнью, теперь угасало.
Они прогуливались по периметру территории. Заворачивая за угол к коттеджу, Сонджу сказала:
– Вы заметили, как грязно стало в Сеуле? Или мне только кажется? – Она нахмурилась. – В прошлое воскресенье я ходила на рынок вдоль ручья Чхонгечхон. Уф, вода там пахнет просто ужасно из-за всех этих отходов! Мне стало жаль бедных торговцев и всех, кто там работает, вдыхая эти миазмы. И, – её голос невольно подскочил на октаву выше, – это ещё не всё. В центре города я прошла мимо мальчика двенадцати или тринадцати лет, который заманивал мужчин на английском, спрашивая каждого чужестранца: «Хочешь красивую девочку, парень?» Он говорил это вслух без капли стыда и смеялся, если его игнорировали! Что ждёт такого мальчика в жизни?
Сонджу не могла остановиться.
– А ещё, я рассказывала о том, что случилось, когда мы с Ёнги ходили в кино несколько месяцев назад? После фильма мы шли к ресторану, куда я раньше ходила со своей подругой Мису – вы знаете, знаменитый ресторан в китайском гетто. И вся мостовая была в моче. Какой-то пьянчуга шёл за нами, шатаясь и ругаясь. Мы быстро свернули от него в сторону и вышли к узкому тёмному переулку. Там мы увидели бездомного, который спал на земле, укрывшись какими-то лохмотьями. А ещё там были какие-то хулиганы, и они смеялись нам вслед, пока мы не выбежали на широкий освещённый проспект. А ещё, – она сглотнула, – все эти фотографии и статьи в газетах… Ветхие дома, нависающие над обрывами, и эти картонные хижины под Ханганским мостом, которые снесло вышедшей из берегов рекой. Это происходит год за годом. Наш город так жесток к беднякам!