На дорожках лежат мёртвые тела. Закутанные во всё чёрное, только с прорезями для глаз и бледными, похожими на лунные лучи, клинками катан. Рядом — смуглые, с обритыми головами и рясами, словно бы присыпанными одуванчиковой пыльцой.
Вокруг суетятся роботы. Одни спешно достраивают провалы в стене, другие бережно, по одному, укладывают на носилки мертвецов и уносят. Куда — Мирон не хочет интересоваться.
Наверняка всеми этими работами тоже руководит Платон. Узнаётся его рациональная жилка, его прагматическая менталистская сущность.
«Мы не убиваем людей. Мы поражаем цели»… — всплыло древнее выражение, уж не упомнить, кто это первый сказал…
Мирон устало присел на камень и вытащил из ушей Плюсы. Подержал на ладони тёплые, пульсирующие тела пиявок и сунул их в карман пиджака. Заботливо застегнул пуговичку, а потом усмехнулся: он так и не успел сменить наряд, подаренный Карамазовым. Дорогой костюм больше не стеснял движений, не заставлял чувствовать себя человеком, закованным в душный футляр. Белая когда-то сорочка покрылась коричневыми, подсохшими на ветру пятнами, уголки воротника стали жесткими и приподнялись, натирая шею.
Неслышно подкатил робот. Его выпуклые фасетчатые глазные сенсоры словно бы с укоризной изучали следы грубых рубчатых подошв, оставленные на безупречных песочных волнах сада камней. Он не отличался от других роботов ни конструкцией, ни окраской, но Мирон безошибочно узнал брата.
— Всё кончилось? — устало спросил он.
— Я бы сказал, закончился первый раунд, — голос, звучащий из динамика на груди был бесстрастным и немного механическим. И потрескивал от помех.
— Мы выиграли сражение, но не выиграли войну? — усмехнулся Мирон.
— Война идёт постоянно, брат мой. Корпорации вечно борются за влияние, за долю рынка, за лучшие условия для сделок…
— Тебе что, нравится постоянно меня подкалывать и поправлять? — на злость не осталось сил, но и слушать нравоучительный голос, исходящий из тела робота, не хотелось.
— Не скрою, в этом есть некоторая прелесть. Но я хотел сказать, что на самом деле не происходит ничего необычного. С временной точки зрения этот передел власти — не более, чем виток на громадном клубке истории.
Мирон оглядел мёртвые, присыпанные лепестками сакуры тела.
— В жопу твою историю, — буркнул он. — Я не хочу, чтобы это когда-нибудь повторилось.
Из-за стены, как баскетбольный мяч, выпрыгнуло солнце. Оно было похоже на белый воздушный шар, по ошибке упущенный ребенком.
Дорожка, песочные волны и керамогранитная грудь робота расчертились косыми чёрными полосками. В этой мешанине Мирон не сразу заметил двух стариков, неторопливо бредущих по белому песку, испещренному причудливыми коричневыми пятнами. И не сразу понял, что пятна повторяют форму мёртвых тел, увезенных роботами.
Оба старика были седы. Оба — широкоплечи, с гордой посадкой головы и резким прищуром одинаково выцветших стальных глаз. Только один шел на своих ногах, слегка ссутулив плечи и заложив руки за спину, а другой передвигался в коляске. Шины с тихим шелестом вминали в песок розовые лепестки…
— Как дела? — спросил Мирон, обращаясь сразу к обоим — Дата-центр больше не атакуют?
— Мы восстановили защиту, — сказал профессор. — В конечном итоге, пришлось закрыть купол. Я не мог больше рисковать своими людьми.
— А как же Платон? — Мирон невольно бросил взгляд на робота.
— Небольшая, но достаточная часть меня осталась, чтобы взаимодействовать с вами, — ответил тот. — Скоро я найду способ быть одновременно везде.
— Обзавёлся клоном?
— Тоже нравится меня подкалывать?
— Не без того… — Мирон перевел тревожный взгляд на полковника. — Где Хитокири? Он…
— Жив, жив курилка, — криво улыбнулся полковник. — Покоцали его тока.
— Когда?
— А когда ты без присмотра до ветру пошел. Он это почуял — и за тобой… Не успел чуток.
Мирону стало стыдно. Получается, Хитокири тоже пострадал из-за него.
— Я не до ветру. Я со стариком Карамазовым поговорить хотел…
— Поговорил? — Мирон молча кивнул. — Вот и ладненько. А Ватанабэ поправится, не ссы. Будет чуток покороче в некоторых местах, но это мы быстро исправим, правда Масахико?
Профессор Китано, похожий на мудрого, но потрёпанного жизнью ворона, молча кивнул.
Мимо протопали, не глядя на них, трое мордатых дядек в пятнистых комбезах и с тактическими винтовками наперевес. От дядек веяло чем-то родным, исконно-русским, что одновременно и радовало, и наводило муторную тоску. Как борщ с кислой капустой…
— Мои ребятки тут за всем присмотрят, — пояснил полковник. — Пока не устаканится.
Послышалась мелодичная трель. Полковник полез в карман галифе, аккуратно заправленных в хромовые, смазанные салом сапоги, извлёк небольшую вещицу, в которой Мирон с восхищением узнал мобильный телефон. Причём не прозрачный одноразовый смарт, которые до сих пор кое-где были в ходу, а древнюю углепластиковую модель. Их уже не выпускали лет двадцать.
Нажатием пальца активировав панель, полковник поднёс телефон к уху, бросил несколько слов по-японски и посмотрел на профессора.
— Он просит убежища, — сказал полковник.
Мирон почему-то сразу понял, о ком идёт речь.
— Но это он на нас напал! Я видел нескольких его клонов…
— Это еще ни о чём не говорит, — покачал головой профессор.
— Но как же…
— Клонов можно перепрограммировать. На феромонном уровне.
— А… — тупо сказал Мирон. — Но кто тогда?..
— Мы не знаем, — сказал полковник. — Но это дело техники. Платоша нам поможет.
Мирон нервно хихикнул. Даже мать, когда они были совсем детьми, не рисковала называть его братца Платошей.
— Хитросплетения связей в компании Хиномару сложны и запутанны, — заметил робот. Понадобится самый лучший аудитор, чтобы всё выяснить и разложить по полочкам. К счастью, у вас есть я. Уже запущен поиск по ключевым словам, фразам, кодам и смысловым группам. Через пару часов мы узнаем, кто устроил переворот.
— Значит, Карамазов больше не является владельцем Технозон, — сказал Мирон. — И направляется сюда, чтобы просить убежища. Вы его примете? — полковник с профессором кивнули одновременно, как два болванчика.
Мирон вспомнил надменного старика, с его стильной фетровой шляпой, безупречным костюмом и запахом дорогих сигар. Куромаку. Тот, кто стоит за занавесом…
— Надеюсь, вы знаете, что делаете, — буркнул он и пошел по дорожке, куда глаза глядят. На коричневые пятна Мирон старался не наступать.
— Знаешь, нам ведь сложнее, чем тебе, — догнал полковник. Колёса самоходной коляски шелестели почти беззвучно, сервомотор урчал негромко, сливаясь с далёким шумом просыпающегося города.
— Я всё понимаю, — дернул плечом Мирон. — Но он же — враг. Он — по другую сторону баррикад… Уж вы-то должны это понимать.
— Мы родились, когда этого всего еще не было, — вроде бы невпопад сказал старик. — Ни самоходных домов-роботов, ни электромобилей с одним мозгом на всех, ни Плюса… Был Интернет. Но он и в подмётки не годился вашей новой кибервселенной. Во всяком случае, там никто не жил. Были вирусы, были программы, всякие соцсети — но на этом всё. Никаких Иск-Инов, никаких призраков… Чтобы заработать денег, нужно было давить на клавиши, а не спать в роскошной Ванне.
— Зачем вы мне это говорите?
Мирон понимал, что ведет себя невежливо. Но он убил за сегодняшнюю ночь столько народу, сколько не убивал ни в одной игре. А накануне его держали в плену, пытали и предлагали заняться сумасшедшим сексом. Он устал. Больше всего, наверное, от самого себя.
— Затем, что хочу объяснить, — не обиделся полковник. — Нас осталось мало. Нас, стариков. Тех, кто еще помнит старый мир… И мы должны поддерживать друг друга. Потому что только мы друг друга понимаем.
— Поэтому вы решили дать Карамазову убежище?
— Он видит мир так же, как и мы. Он — такой же человек слова, как и мы. Он — один из нас.
— Несмотря на то, что вы его ненавидите?
Полковник вскинулся, напрягся — руки его вцепились в подлокотники так, что побелели костяшки. Казалось, он хочет встать, чтобы ударить Мирона… Но через секунду он расслабился. Молча кивнул — морщины вокруг рта сделались еще глубже, еще темнее.
— Он — мой враг, — наконец сказал полковник. Было видно, что слова причиняют ему почти физическую боль. — Но мы в одной лодке. И выравнивать качку нам тоже придётся вместе. Карамазов это прекрасно понимает, поэтому и позвонил.
Подошел профессор Китано. По обыкновению заложив руки за спину, чуть ссутулив плечи и наклонив голову, опушенную седым венчиком волос.
— Он идёт, — просто сказал он и встал рядом с полковником.
— Значит, всё как раньше? — спросил тот. — Как в старые добрые времена?
— Почти, — кивнул профессор и бросил короткий взгляд на Мирона. — Почти…
— Вы все знали моего отца, — неожиданно для себя сказал тот. — Вы все — Карамазов, мой отец — работали вместе. И кажется, я догадываюсь, что тогда произошло.
— Ну что-ж, — уголки рта полковника чуть дернулись вверх. — Значит, нам не придётся тебе ничего объяснять.
Глава 16
2.16
Создать якорь
— Объяснять всё-таки придётся, — возразил Мирон. — Получается, это вы втянули нас с братом в свои разборки. Которые начались еще до нашего рождения…
— Ну, в этом как раз нет ничего нового, — усмехнулся полковник, глядя на Мирона снизу вверх, из своей каталки. — Война поколений, отцы и дети… Молодые всегда продолжают дело, начатое родителями. Даже если этого не хотят. Даже если думают, что занимаются чем-то другим.
— Получается, у нас не было выбора? — оскалился Мирон.
— Нет, ну почему же? — удивительно спокойно пожал плечами профессор. — Платон, например, нашел принципиально новый подход к идеям отца — решил не заморачиваться с Мостом, а просто перебросил сознание в Плюс… Это было чертовски смело, мы бы на такое не решились. А ты… — он окинул Мирона взглядом, сверху до низу, чуть задержавшись на испачканной кровью сорочке, на мече, который он так и не выпустил из руки…