— Слушай, ты меня уже втянул, — разозлился Мирон. — Я, блинский ёж, сижу в отеле в Японии, — вот как глубоко ты меня уже втянул. Так что рассказывай.
— После смерти отца компания Карамазова выпустила на рынок прототип Плюсов, которыми сейчас пользуются абсолютно все. Это и помогло ему создать империю Технозон.
— Чёрт, — ругнулся Мирон. — И у тебя есть доказательства? Того, что он причастен к смерти отца?
— Для этого я должен оказаться в Плюсе.
— Я над этим работаю, — задумчиво кивнул Мирон. — Значит, призраки — всего лишь предлог, — сказал он через минуту. — Ты охотишься на Карамазова.
— Призраки — не предлог, — возразил Платон. — Они опасны.
— Знаешь, — вдруг вспомнил Мирон. — А ведь один из них мне помог.
— Поясни, — тут же откликнулся брат.
— Когда я вывалился из здания Технозон… Ну, это целая история… Ты же не следил за мной? Нет?
— Конструкт не имеет возможности контакта с окружающей средой, если он не подключен.
— Ну так вот… Когда я убегал от спецназа, он отвлёк их на себя. Помог мне скрыться. Показал щель между контейнеров.
— Интересно.
Голос Платона был совершенно инертен. Так случалось, когда он предельно концентрировался на задаче.
— Ты видел его через Плюсы или просто так? — спросил он.
— Просто так. Это был… Это была просто тень. Сгусток тьмы, примерно гуманоидных очертаний.
— И он пытался контактировать?
— Ну да. Он вытянул руку… Конечность… И указал мне на дыру в контейнерах. Так я и сбежал.
— И ты не испытывал… никаких неприятных ощущений?
— Кроме того, что сломал пару ребер, отшиб почку и обморозился? Да нет, что ты. Я чувствовал себя просто замечательно.
— Сарказм?
— И как ты догадался?
Вновь пауза. Мирону показалось, она похожа на морозную ночь, полную колких снежинок.
— Кроме тебя его кто-нибудь видел?
— Я же тебе говорю: он отвлёк спецназ. Они меня уже скрутили, но Призрак появился, и они начали стрелять. А я свалил. Но Мелета его не видела.
— Мелета?
— Ну… — Мирон с силой потёр щёки. — Программа, которая разговаривает со мной через твои крутые Плюсы. Я назвал её так, чтобы было…
— Ясно. Сентиментальные чувства к погибшей девушке.
— Может, она не погибла, — запальчиво возразил Мирон. — Анонимусы обещали её найти…
— Значит, в Плюсе его в это время не было, — нетерпеливо перебил Платон.
— Или… электронные устройства Призрака не замечают, — пожал плечами Мирон. — Только люди.
Он вновь повалился на кровать, ощутив зверскую усталость. Глаза просто слипались.
Джет-лаг, — подумал он. — И Неоновая Хризантема…
— Сейчас я отрубаюсь, — сказал он брату. — Но мы разберемся. С призраками, с убийством отца… Со всей этой херней. Лады?
— Если ты не против, я поработаю в Плюсе, — ответил Платон. — Наведу кое-какие справки.
— Развлекайся, — буркнул Мирон и зарылся в подушку.
В следующий миг раздался стук в дверь.
Он разлепил веки, тупо посмотрел на дверную ручку.
— Кто там? — спросил он программу.
— Не могу определить. Его… он как-то прячется. Этого человека нет ни на одной из камер.
Стук стал настойчивее.
Заворчав, как пёс, Мирон поднялся и шагнул к двери. Номер был небольшим и одного шага было более чем достаточно.
— Кто там? — спросил он. Усталость сжимала мозг липкими пальцами, думать ни о чём не хотелось.
— Господин Орровски? — голос был незнакомым, с еле заметным акцентом на букве «л». — Нам необходимо поговорить.
— Кто вы такой?
То, что здесь кто-то знает его имя, заставило Мирона проснуться.
— Откройте дверь. Не бойтесь, я не кусаюсь. Для вас же будет лучше, если меня здесь никто не увидит.
Мирон приложил ладонь к сенсорной панели, дверь приоткрылась. На пороге стоял давешний посетитель бара. Тот, что салютовал ему бутылкой пива.
Глава 3
2.3
Чёрный ход и пожарная лестница.
Войдя, незнакомец сразу сел на стул, который стоял у кровати. Мирону ничего не оставалось, как взгромоздиться на футон.
Будто он больной, и навестить его пришел не слишком приятный родственник.
Конструкт лежал на покрывале — примерно посередине между ним и Мироном.
Он был странный. Будто сошел с картины Мондриана: квадратная голова — лысина окружена жесткой, торчащей во все стороны порослью, квадратные плечи, с которых плащ, коричневый, как грязь под ногтями, спадал бесформенными грубыми складками…
Когда Мирон добрался до ботинок — грубых, разношенных, то невольно перевел взгляд на синт-ковёр — не осталось ли на нём грязных следов. Но если они и были, ворсинки ковра уже всё поглотили.
Человек сидел молча, крутя в желтых пальцах с крепкими квадратными ногтями замусоленную сигарету — будто давал время к себе привыкнуть.
Он сидел так близко, что Мирон чувствовал запах: табак, сдобренный каким-то ароматизатором, пиво, машинное масло — будто незнакомец много времени проводит за рулём. От его плаща, влажного на плечах, несло плесенью.
Сигарета негромко потрескивала, роняя горящие табачные крошки на ковёр и незнакомец безучастно наблюдал, как они, одна за другой, гаснут, оставляя чёрные точки проплешин.
— Меня зовут Усикава, — сказал он, докурив. Посмотрел на Мирона, зачем-то кивнул и улыбнулся. Зубы у него были желтые, будто испачканные цветочной пыльцой. — Но друзья кличут меня просто Уси.
— Очень сложно представить, что у вас есть друзья, — вырвалось у Мирона. Он не хотел грубить, ответ слетел сам собой, как реакция на вмешательство в его личное пространство.
— Это потому, что вы не сильны в японском, — усмехнулся человек.
— Уси — это иероглиф «корова», — прошептала программа под сводом черепа. — Его дразнят быком, а следует отметить, что у японцев сравнение с животными — сильное оскорбление.
— Так что вам нужно?
Мирон еще не привык разговаривать «на два фронта». Голос в голове отвлекал, но попросить Мелету замолчать он не решился.
— Лично мне — ничего. Но я пришел по поручению других людей.
— И как вы прошли мимо охраны внизу? Я думал, Империал славится своей конфиденциальностью…
— О, в этом нет ничего сверхъестественного, — он успокаивающе взмахнул руками. — Никто не замечает такую ничтожную персону как я… Маленький человек, блоха. Но в этом есть и свои преимущества.
— Вы следили за мной? Я видел вас в баре…
— Все следят за вами. Я, так сказать, первый жаворонок, — он опять усмехнулся. — Но это сейчас несущественно. Мне поручено… Как бы это сказать… Убедиться, что у вас, господин Орровски, всё в порядке. Что вы понимаете, где находитесь и примете определенные меры для своей защиты.
— Но я…
— А так же для защиты некоего ценного предмета, случайно попавшего в ваше распоряжение.
Мирон заставил себя не смотреть на конструкт. Пальцы дрогнули от желания набросить на него край покрывала, но он сдержался.
— О каких людях идёт речь? — глупо было думать, что покинув Москву, он оставил все проблемы позади. В конце концов, головной офис Технозон находится как раз в Токио… — Вас послал Карамазов?
Усикава рассмеялся.
— О нет, что вы! Такому человеку как я, никогда не суждено дышать одним воздухом с таким человеком, как Карамазов-сан. Большой человек. Куромаку. А я… — он взмахнул руками, будто сожалея о самом факте своего существования.
— Тогда о чём идёт речь? — спросил Мирон.
Этот человек начинал его бесить. Своей бесцеремонностью, фамильярностью, и в то же время — нарочитым самоуничижением.
— Об этом я не знаю, — пожал плечами Усикава. — Мне просто велено передать: будьте осторожны. Цените то, что у вас есть и охраняйте это как следует.
— Я вас не понимаю, — Мирон вскочил с кровати и подошел к окну. Выглянул на улицу… Всё тот же дождь и чёрные зонты. — Не знаю, о чём вы говорите. А теперь проваливайте. Я спать хочу.
— Знаменитая гайдзинская прямота, — улыбка Усикавы тоже была квадратной. Обрамлённая жидкой чёрной порослью, она походила на оскал мёртвой лошади. — Но вы должны извинить меня, господин Орровски. В нашей стране не принято так себя вести. Мы этого не любим. Не приучены… В древности самурай — перед тем, как совершить харакири — обязательно должен был вымыть голову, надеть красивую одежду, сочинить подходящее случаю стихотворение… И только потом сделать самое главное. Вот так и мы… — он попытался разгладить безобразные складки плаща на коленях. — Всё стремимся приукрасить. Главное — это стиль, господин Орровски.
— Да насрать мне на ваш стиль!
— Ну и ладно, — философски пожал плечами Усикава. — Мне все грубят. Такой уж я человек: как кто увидит — сразу хочет нагрубить. Не стесняйтесь, прошу вас.
— Слушайте, я очень устал, — перебил его Мирон. Он уже думал, что проще будет самому покинуть номер — прихватить конструкт, и захлопнуть дверь с той стороны, оставив Усикаву наедине с его самоуничижением. — Я давно не спал, много выпил… К тому же, меня сегодня пытались ограбить какие-то девки…
— Что за девки? — с любопытством спросил Усикава.
— Девки как девки, — Мирон пожал плечами. — Малолетки в клетчатых юбочках. Школьницы, в общем. Но с мечами.
— Значит, вы уже встретились с Сукибана, — поджал губы квадратный человек.
— С кем?
— Сукибана — это девичьи банды, — прошептала Мелета.
— Так бы сразу и сказали, — не отвечая на вопрос, Усикава поднялся. — И не стоило отнимать моё время…
— О чем это вы?
— Если вы встретились с Сукибана — то, о чём я беспокоюсь — уже не имеет смысла, — сказал он уже от двери. — Значит, меня опередили…
— Подождите! — Мирон подавил желание посмотреть на конструкт. — Вы думаете, они на кого-то работают?
— Разумеется, — кивнул Усикава. — У нас все на кого-то работают. Такая страна. Возможно, что девочки работают на того же, на кого и я…
— И что он хочет?
— Это уже не важно, — махнул рукой Усикава. — Раз я опоздал…
Открыв дверь, он вышел вон и осторожно прикрыл её за собой.