— Гони!
Тот изо всех сил ударил по лошадям, и карета понеслась с площади, увозя в неизвестные дали «графиню Анну фон Типлиц».
Было жарко, отдыхающих в это время года было более чем достаточно, и в основном это были состоятельные дамы и господа.
Сонька, скрывая свой увеличившийся живот под широким платьем, расположилась в шезлонге под большим цветастым зонтом, читала какой-то роман, наблюдая за публикой. Несмотря на свое положение, выглядела она весьма соблазнительно. Более того, именно слегка выступающий животик придавал ей особый шарм и загадочность.
К ней приблизился высокого роста изысканно-худощавый господин и обратился на французском:
— Прошу меня простить, мадемуазель…
— Мадам, — поправила его Сонька, ответив на вполне сносном французском.
— Прошу прощения. Могу ли я на несколько минут отвлечь вас от занимательного чтения?
Девушка отложила книжку, улыбнулась:
— Я вас слушаю.
Француз присел рядом.
— Судя по произношению, вы не француженка?
— Наполовину.
— И кто же ваша вторая «половина»?
— Бабушка у меня русская.
— Оля-ля! — обрадовался господин. — У меня был один знакомый русский, очень веселый господин. Проиграл здесь все деньги в рулетку и с тем уехал в Россию.
— В рулетку играют не только русские, — возразила Сонька.
— О, да! Я тоже играю.
— Я это заметила.
— Вы меня видели в игорном зале?
— И не однажды, — девушка хитро покосилась на француза. — Но вы ведь тоже меня там видели?
Он громко расхохотался:
— Вы наблюдательны!
Сонька бросила взгляд на дорогие перстни на его пальцах:
— Очень.
— Вы, мадам, часто посещаете игорный зал?
— От случая к случаю. Вы?
— Значит, вы недостаточно наблюдательны. Я живу в игорном зале.
— Я полагала, что вы живете в отеле, — с иронией заметила девушка.
— В отеле я живу для родственников. Для себя же — в игорном зале.
— Родственники — это жена, дети?
— Жена ушла, дети отреклись. — Господин натянуто улыбнулся, обозначив на острых скулах тонкую желтую кону. — А родственники… Родственники — это моя сестра и мой брат. Они пытаются спасти меня.
— Они считают, что ваша игорная страсть — это болезнь?
— Да, они так считают. Но любая страсть — болезнь. — Француз явно испытывал удовольствие от общения с девушкой. — Вам ведома какая-нибудь страсть?
— Конечно. Любовь.
— О, нет, любовь всегда находится рядом с изменой. А страсть не терпит измены, страсть — владычица жизни. Ты отдаешься ей от начала до конца! — Француз внимательно посмотрел на Соньку. — Позвольте бестактный вопрос?
— В пределах допустимого.
— Конечно. — Господин помялся, подыскивая слова. — Почему вы одна?
— Хотите спросить, замужем ли я?
Он снова рассмеялся:
— Именно так.
— Замужем, — ответила Сонька, глядя прямо в глаза французу. — Но я сбежала от мужа.
— Надеюсь, он не игрок?
— Он — скупердяй. А я органически не переношу жадных людей.
— Но вы ведь…
— Да, я жду ребенка, — перехватила девушка его мысль, — но это не помешало мне его оставить.
Господин был доволен.
— То есть за вами можно ухаживать?
— Можно. Если не боитесь оказаться отцом ребенка.
Эти слова вконец развеселили француза. Он дотянулся до руки Соньки и перед тем, как поцеловать, долго любовался ее пальцами.
— В карты никогда не играли?
— Не приходилось.
— Напрасно. Вы могли бы быть блистательным игроком. Особенно если учесть вашу острую наблюдательность.
— Вы хотите сказать, что из меня мог бы получиться неплохой шулер?
— Превосходный.
Сонька забрала руку:
— Простите, как вас?..
— Филипп Гаро. — Мужчина протянул визитку.
— Господин Гаро, вы перешагнули грань дозволенного. До свидания.
— Я вас обидел?
— До свидания.
Гаро посидел какое-то время, ощущая неловкость, затем быстро поднялся.
— Прошу прощения. — На прощанье он оглянулся: — До встречи в игорном зале. — И через несколько шагов: — На всякий случай, я живу в «Гранд-отеле».
Сонька подкатила к «Гранд-отелю» в дорогой карете, расплатилась с извозчиком и проследовала в здание гостиницы. Служащий отеля с готовностью встретил гостью, полюбопытствовал:
— Мадемуазель желает остановиться в отеле?
— Нет, — печально ответила она. — Мне необходимо получить информацию об одном господине.
— Кто этот господин?
Сонька достала из сумочки визитку, протянула служителю:
— Я его сестра.
Тот прочитал имя, указанное на визитке, удивленно поднял брови:
— Вы сестра господина Филиппа Гаро?
— Да, я Софи Гаро. Мне необходимо повидать брата.
Служитель замялся:
— С чего вы взяли, что барон остановился именно в нашем отеле?
— У меня есть такие сведения. Он сейчас у себя?
— Нет, сейчас он отсутствует. — Служитель отеля явно не знал, как себя вести. — Ваш брат решительно запретил давать о нем какую бы то ни было информацию.
— Но я его родная сестра!
— Именно. Речь шла прежде всего о родственниках.
Сонька достала из сумочки крупную купюру, протянула мужчине.
— Он в игорном доме?
— Да, барон редко бывает в отеле. Главным образом в игорном зале.
Девушка расстроено помолчала, покусала губы:
— Простите, еще вопрос. У него нет проблем с оплатой гостиничного номера?
Служитель снисходительно улыбнулся.
— Вам ли не знать, что ваш брат богатый господин? Сколько бы он ни проиграл в рулетку, на оплату номера у него деньги всегда найдутся.
— У меня просьба. Не говорите господину Гаро, что я была здесь. Пусть это будет нашей тайной.
— Я в этом заинтересован не меньше, чем вы, мадемуазель.
Гостиничный номер, в котором остановилась Сонька, был по-настоящему роскошен: пять комнат, две ванные, дорогая мебель, зеркала и хрусталь. Девушка открыла дверь и принялась снимать перед зеркалом шляпку. Неожиданно она остолбенела, взглянув в зеркало: за ее спиной, на диване, сидел давний Сонькин друг и петербургский соратник, вор Красавчик. Одет он был совершенно по-европейски, по-европейски белозубо улыбался и даже сделал пальцами «козу». Сонька бросилась к нему, расцеловала.
— Красавчик! Откуда? Как ты меня нашел?
Он торжествующе улыбался:
— От воров не укроешься, дорогая.
— А в номер кто впустил?
Вор расхохотался.
— Кто впустил? Сам вошел! — Он демонстративно оглядел номер. — А ты шикуешь!.. Ни в чем себе не отказываешь.
— Хорошо зарабатываю, хорошо живу, — улыбнулась Сонька.
— Видишь, как получается, — щелкнул языком Красавчик, — кто-то хорошо зарабатывает, а кто-то не очень. В том числе и воры. Несправедливо получается, Сонька.
Та от такого поворота присела рядом на край дивана:
— Ты приехал за деньгами?
— Не за деньгами, за помощью. Товарищам надо помогать, сударыня. Сама ведь к этому призывала! Общак помнишь? А помочь общаку ты можешь, даже очень можешь.
— Откуда знаешь?
— Не только я знаю, все знают. Воровская почта работает лучше любой державной.
— И что же ты знаешь?
— Ну, к примеру, про дела московские. А уж над твоими германскими приключениями, графиня Типлиц, потешается весь воровской мир!
Сонька помолчала, покаянно склонила голову:
— Виновата. В Питер уедешь не с пустыми руками, — и предупреждающе подняла палец, — но тут есть интересное дельце, и ты должен мне в нем помочь.
Красавчик понимающе улыбнулся:
— Клиент?
— Еще какой! Барон! Немолодой, богатый, не прочь поволочиться за женщинами, но, главное, играет в рулетку по-черному.
— Наш человек, — ухмыльнулся вор.
Сонька вошла в ярко освещенный игорный зал. Ее немедленно встретил служитель заведения и повел к столам. Воровка быстро сориентировалась в ситуации, взглядом выхватила из всех столов тот самый, за которым сидел Филипп Гаро, и направилась к нему.
Спустя минуту в зал вошел Красавчик, повертел головой и направился в противоположную от Соньки сторону.
Выглядела Сонька восхитительно. На ней было широкое парчовое платье, на шее переливались дорогие камни, в руках она держала изящную сумочку.
Барон был целиком погружен в игру, никого не видел, ни на кого не реагировал. Игроков за столом было достаточно, поэтому к сукну ей пришлось пробиваться. Наконец Сонька пристроилась таким образом, чтобы быть все время в поле зрения Филиппа. Она достала из сумочки деньги, в числе прочих игроков поставила на четку. Крупье выждал, когда все желающие сделают ставки, и начал вращать колесо. Сонька заинтересованно ждала результата, и, когда колесо замерло, крупье под одобрение присутствующих выдал ей довольно большой выигрыш.
Барон проиграл. И, судя по отрешенному взгляду, игра у него сегодня не шла. Он бросил короткий взгляд на свою недавнюю знакомую, сделал очередную ставку. Сонька поставила выигранные деньги на красную четку, и колесо снова стало вращаться. И снова выигрыш! У француза игра снова не шла. Сонька видела, как он лихорадочно достал деньги, бегло их пересчитал и снова пошел на ставку. Лицо у барона было бледное, глаза растерянные, пальцы рук крепко сцеплены.
Девушка тоже продолжала играть. И опять вращение колеса, остановившиеся взгляды игроков, судорожные сглатывания пересохших глоток. Ситуация повторилась, Сонька в числе некоторых была в выигрыше, барон в числе прочих — в проигрыше. Девушке явно везло.
Для следующего хода денег у барона не осталось. Он достал мелкую купюру, повертел ее в руках, поднялся и сквозь играющих прямиком направился к Соньке. Остановился за ее спиной и, придвинувшись почти вплотную, негромко произнес:
— Прошу меня простить, но вы мне очень нужны.
— Я в игре, — не без раздражения ответила девушка.
— Я подожду.
Филипп Гаро видел, как игроки сделали ставки, как побежали по кругу цифры на рулетке, как эта очаровательная девушка снова взяла выигрыш.