Сонные глазки и пижама в лягушечку — страница 31 из 65

ностями; холодный свет интеллекта может их испугать, обратить в бегство. Поскольку я убежден, что воображение создает реальность, а не наоборот, такая модель мне близка. Тем не менее я проявил настойчивость, начал объяснять свою мысль, и в конце концов она меня услышала. Оказалось, что под тюрбаном у нее есть уши. Она достала ключик из декольте… Не знаю, как она умудрилась нашарить в этой бездне столь мелкий предмет! Вот это сиськи, я понимаю! Между ними хоть мотороллер паркуй…

– Прекрати!

– Короче, она достала ключик из… Интересно, где она лифчики покупает?

– Ну перестань же!

– …и открыла шкатулку слоновой кости. И показала мне Дурака из старинной французской колоды, которой более четырех веков. В левом нижнем углу там изображен аллигатор, точнее, крокодил. Ты знала, что Библия называет крокодилов «ресницами зари»? Не знала? Короче, на этой карте было нарисовано самое настоящее земноводное. Теперь уже мы оба пришли в возбуждение…

– Физическое?

– Перестань!

Покраснев, вы просите его продолжить.

– Так вот. Между нами произошел весьма оживленный обмен мнениями, в процессе которого я схватил фломастеры и импульсивно подрисовал карту Звезда, чтобы показать, как она могла бы выглядеть, если бы… в общем, не важно. Мы могли бы говорить еще много часов, но тут Кью-Джо вспомнила, что ей надо идти к следующему клиенту, смотреть какие-то фотографии за деньги. Услышав это, я предложил ей взглянуть на мои слайды из Тимбукту – свежим глазом она могла бы заметить что-нибудь новенькое, понимаешь? Кью-Джо посетовала, что вряд ли найдет время на этой неделе, и обещала связаться со мной позже. Однако уже через час позвонила из кафе-мороженого и сообщила, что придет в «Гремящий дом» в три. Похоже, я возбудил ее любопытство.

– А больше ничего не возбудил?

Даймонд встает из-за стола.

– Гвендолин, я отлучусь в туалет и предоставлю тебе самой вырулить из этой грязной колеи. Если не получится, присоединяйся ко мне. Поверь, мы будем далеко не первой парой, совершившей акт любви в туалетных кабинках «Быка и медведя».

С этими словами он удаляется, слегка прихрамывая, оставив вас вариться в собственном свекольном соку. И отсутствует целых пятнадцать минут.

20:29

Вы думаете: «Наткнулся на бывшего коллегу, и они перемывают кости рухнувшему рынку».

Вы думаете: «Он там, наверное, ширяется».

Вы думаете: «Выскользнул на улицу через черный ход. И слава богу».

Вы думаете: «Интересно, у Джорджа Вашингтона сжимались зубы от дикого холода в долине Вэлли-Фордж?»

Вы думаете: «А, вот он идет! Брокеры машут руками, а он – ноль внимания… Но почему он так сильно хромает?»

– Все в порядке? Почему ты так хромаешь?

– Из-за мотороллера. Вибрация ее раздражает.

– Кого «ее»?

– Старую рану. Штурм высоты Свиных Котлет. Битва при дуге. Оборона Ден-Бен-Фу. Я уже не помню. Не люблю вспоминать былых сражений. Вам, женщинам, этого не понять.

Вы думаете: «Он надо мной прикалывается. С другой стороны, он знает, что я знаю, что он прикалывается. Все справедливо, никаких противоречий с его хваленой правдивостью».

– Прежде чем мы продолжим, – говорит Даймонд, – хочу сразу развеять твои подозрения. Наш мир совсем не таков, каким его представляют девяносто восемь процентов обитателей. Мы с Кью-Джо это понимаем и ценим. И это единственное, что нас связывает. Во время нашего разговора в воздухе не было и следа сексуальной пыльцы. Да и откуда ей было взяться, Гвендолин? Я ведь хочу опылить одну лишь тебя!

– Да? А кто сегодня всю кофейню пыльцой засыпал? Он ухмыляется самым возмутительным образом:

– Ах да! Натали! Что мне оставалось делать? У девчонки общительный характер.

Вы думаете: «Откуда он знает, что ее зовут Натали?»

20:30

– Кью-Джо опоздала примерно на двадцать минут. По пути она зашла перекусить, съела бутерброд с фрикадельками.

– Похоже на правду.

– Я показал ей квартиру, как сделал бы любой гостеприимный хозяин, а потом притушил свет и начал демонстрировать слайды. Надеюсь, ты понимаешь: свет был притушен, чтобы улучшить восприятие визуальных образов на экране, а вовсе не…

– Ларри, я хочу объяснить раз и навсегда. Мне глубоко плевать, с кем из совершеннолетних ты отправляешь свои сексуальные надобности. Мой интерес к таким… к таким вещам был вызван исключительно беспокойством и желанием разобраться, что могло произойти с моей… с Кью-Джо.

– Да-да, я все понимаю.

– Просто не хочу, чтоб ты бог знает что возомнил.

– Абсолютно ничего не возомнил.

– Ну вот и хорошо.

– Замечательно.

– И нечего ухмыляться!

– Я улыбаюсь, потому что весел и жизнерадостен. В твоих кругах, наверное, трудно встретить человека, который был бы весел и… – Его ломаная ухмылка превращается в ломаную гримасу озабоченности. – Гвендолин, тебе случайно не надо сходить к стоматологу?

Вы мотаете головой:

– Мои зубы в идеальном порядке.

– Хм, странно. Ну ладно, оставим телепатию Кью-Джо. – Он чешет заросший подбородок. – Кстати, если она такой крутой экстрасенс, то должна знать, что мы сейчас ее обсуждаем. По крайней мере чувствовать, что ты о ней беспокоишься.

Да, вы и сами задавались этим вопросом. Неужели Кью-Джо не понимает? Не хочется думать, что она мертва, или без сознания, или, хуже того, некомпетентна. Мало ли что могло случиться? Кью-Джо – сложная и непредсказуемая личность, так же как и ваш теперешний собеседник. Почему судьбе доставляет удовольствие сталкивать вас с такими персонажами?

– Конечно, – продолжает Даймонд, – если все, что она ловит, – это мысли о каких-то искусственных зубах…

– Ладно, хватит отвлекаться! – обрываете вы, озабоченно глядя на «Ролекс», как будто у вас есть иные дела, кроме как тупо смотреть новости и метаться по улицам в поисках сбежавшей макаки.

20:33

– Сначала я показал ей слайды, снятые в деревнях бозо и догонов. Затем мы немного поговорили о феномене Номмо, продолжив дискуссию, начатую во время гадания. Она проявляла интерес, задавала много вопросов. Я угостил ее шоколадным печеньем и перешел к слайдам из Тимбукту. Похоже, ее удивило, насколько заброшенной выглядит эта страна. Она как-то притихла, перестала говорить. Возможно, дело было в ощущении заброшенности… а возможно, в шоколадном печенье. Я его сам испек, оно слегка пригорело. Если подумать, вкус горелого печенья замечательно гармонирует с чувством заброшенности. А потом пошли слайды университета Тимбукту – каждый из них Кью-Джо просила подержать подольше и жадно разглядывала, бормоча сквозь угольное крошево. Очередь дошла до группового снимка преподавателей, и тут я отлучился в туалет, ибо не мог больше сдерживаться. Когда я вернулся, ее уже не было. Ни записки, ничего. На тарелке осталась пара недоеденных печений, и денег она не взяла.

Вы готовы заказать еще один бокал, но Даймонд до сих пор не осилил первого, и заказывать третий было бы неприлично.

– Убежать, не доев печенья и не забрав денег? – говорите вы. – Что-то не похоже на Кью-Джо. Хочу тебя кое-что спросить. Хм-м… не знаю, как это поприличнее… Сейчас, когда ты ходил в туалет… В общем, ты отсутствовал довольно долго.

– По сравнению с чем?

– По сравнению с тем, сколько времени тратит нормальный человек, чтобы сходить в чертов туалет!

– Ты имеешь в виду по-большому или…

– Так, хватит! Не надо углубляться в детали! Боже! Я просто хотела спросить… хотела понять: ты пробыл в туалете столько же, сколько и сейчас?

– Да, приблизительно. Тогда я тоже…

– Стоп, стоп! Мне плевать, чем ты там занимался. Я хочу знать лишь одно: можно ли с уверенностью сказать, что Кью-Джо оставалась в одиночестве более десяти минут?

– Да. Но меня это не встревожило. У Кью-Джо в отличие от среднего американца период концентрации внимания дольше, чем мормонский оргазм.

– А как насчет индейца?

– Ты про Урагана? О, у него период концентрации внимания просто бесконечен!

– Ураган, шмураган. Какая разница! Где он находился в это время?

– Ураган сидел в яранге, созерцая вложение своего капитала.

– В какой еще яранге?!

– Точнее, в вигваме.

– О чем ты говоришь?

– Ураган называет свою квартиру вигвамом – то ли с иронией, то ли с сарказмом. Этих индейцев не поймешь. В «Гремящем доме» две квартиры: одна моя, другая его.

– Квартиры сообщаются? Он может к тебе войти?

– Ответ положительный на оба вопроса. – Даймонд улыбается, как мама на картинке «мам, смотри, что я умею!» – одновременно и гордо, и встревоженно. – Гвен, у тебя прирожденный талант сыщика. При удачном раскладе ты могла бы стать республиканским юристом.

Вы пожимаете плечами: да, это лучше, чем работать сиделкой.

– Как ты с ним сошелся?

Даймонд подзывает официанта и заказывает вам винный коктейль. При этом он привлекает внимание одного из сидящих у бара – кажется, брокера из «Пэйн Уэббер». Парень встает и направляется к вам, пузырем выдувая на губах вопрос о способности нефтяных компаний слить активы в случае ухудшения кредитной ситуации. Даймонд отмахивается от него.

– Нефть! – фыркает он. – Это так старомодно!

Вы с удовольствием развили бы тему, поскольку и сами владеете сотней акций «Экссона», которые уже не стоят и трети своей начальной цены.

– Конечно, если доллар перестанет играть роль мировой валюты, – говорите вы, – то импорт нефти в США сократится, и…

– Кстати о нефти, – прерывает Даймонд. – Ураган из племени команчей, его настоящее индейское имя – Грозовой Смерч. В документах он, конечно, проходит под каким-то обычным американским именем. Кто-то из друзей (не исключено, что я) прозвал его Ураганом. Так вот в восьмидесятых он продал бледнолицым права на бурение нефтяных скважин на своей земле в Оклахоме и приехал в Сиэтл с полумиллионом долларов в заднем кармане. Его отец, известный специалист по медицине команчей, поначалу не одобрил поступок сына. Но юный индеец не пропал в большом городе. Ему повезло: я сделался его финансовым советником и помог заработать кучу денег на рынке ценных бумаг. Буквально кучу. Однако парень не был счастлив, он постоянно скучал по Оклахоме и особенно по тамошним грозам. Однажды, возвращаясь с пристани в Балларде, куда он ездил наблюдать за сезонной миграцией лосося, Ураган заметил вывеску «Гремящий дом», и что-то заставило его остановиться. Звуки боулинга напомнили ему об оклахомских грозах, и он зачастил туда, хотя к самой игре остался равнодушным, даже ни разу не взял в руки шар. А в один прекрасный день он просто взял и выкупил это здание.