Может быть, он просто отведет Элли к Лембиту и ей не придется узнавать все больше и больше отвратительных фактов и чувствовать разочарование, чувствовать эту боль?
– Ткач! – закричала Элли. – Иди сюда, я здесь! И тут еще кто-то!
Слышу, странник, я тебя и пою
О потери всех, кого люблю.
Если Ткач и был где-то поблизости, то он предпочитал оставаться невидимым. Элли оглянулась в поисках источника звука. Незнакомка сделала все то же самое.
– Вы его знаете? – вдруг догадалась девочка. – Вы его тоже ище…
Но не успела Эльга договорить, как девушка заметила что-то вдалеке и громко ужаснулась.
– ЭЛИАС! – надрывно позвала она. – ЭЛИАС, НЕТ!
Сердце Элли ушло в пятки. Да, она уже знала, что… Но…
– ЭЛИАС! – продолжала звать девушка.
Эльга повернулась в ту сторону, куда так яростно вглядывалась незнакомка, и сделала несколько шагов вперед.
Среди деревьев скрывался мужской силуэт, который стремительно шагал во тьму.
Когда девушка закричала еще раз, он обернулся.
Это был он. Это был папа.
Темные кудри выглядели ухоженно, а лицо не пестрело красно-белыми пятнами. На нем не было шляпы, дурацкого старого сюртука и клоунских ботинок.
Это был Элиас Грэм, которого Элли никогда не видела и никогда не знала.
Элиас Грэм, ушедший однажды и навсегда.
С трудом осознавая происходящее, девочка обернулась на незнакомку и всмотрелась в ее черты. Родные глаза еще не были подернуты тоской и печалью. Высокий лоб еще не покрылся глубокими морщинами. А губы были приоткрыты и дрожали, а не сжимались в тонкую полоску.
– Мама… – только и смогла прошептать ошарашенная Элли.
Лаура плакала навзрыд и заламывала свои руки. Она не отводила своих глаз от мужа, не желая мириться с тем, что больше его не увидит.
– Мы могли попытаться… – шептала она. – Я виновата… Мы могли попытаться…
Папа не слышал ее и улыбался. Он смотрел на маму без капли страха, прощаясь с ней, но не навсегда.
Еще спустя мгновение, он перевел взгляд на Элли.
Так, словно мог видеть ее.
Папа прокричал:
– Эльга! Эльга сделает это!
И исчез.
Элли села на кровати, очнувшись от ужасно тяжелого сна. Пространство вокруг наполнял странный, смутно знакомый запах, но спросонья определить его природу было трудно.
Не понимая, где находится, девочка завертелась на постели и почувствовала, как бумага сминается под ней.
Рисунки Лембита!
Эльга поспешила вскочить с кровати, но, еще не очнувшись от кошмара, отшатнулась назад.
И почувствовала, как в кого-то врезалась.
Вскрикнув, девочка обернулась.
Элли была уверена, что за ее спиной окажется Ткач, но ошиблась. Перед ней стоял абсолютно незнакомый человек.
Девочка потерла глаза, предполагая, что подсознание могло сыграть с ней злую шутку. Но сколь бы она ни терла веки, гость никуда не уходил.
Мужчина в черном пончо, скрывающем его руки, прятал свои глаза за полами фетровой шляпы. Из-под головного убора выглядывал лишь аккуратно собранный хвост длинных седых волос.
– Вы кто?! – хрипло выдавила из себя Элли. Голос после сна ее не слушался. – Что вы тут делаете?!
– Добрый вечер, Эльга, – ответил гость.
Девочка судорожно оглядела комнату вокруг. Если он представляет опасность, надо скорее придумать, чем его стукнуть! Что, если запустить в него лампой? Или, может быть, стоит сразу использовать стул?
Мужчина сделал шаг вперед и поднял голову.
Он был старым! Не стариком, но вполне годился бы Элли в дедушки. Правда, тогда ему понадобились бы ныне отсутствующие борода и усы…
Лицо гостя было столь же гладко выбрито и неестественно бледно, как у Ткача, но мазки краски у глаз отдавали не красным, а серым оттенком. А самым жутким – чудовищным! – Эльге представлялось то, что глаза незнакомца не имели никакого цвета. Они были полностью белыми. А зрачок был крошечным и быстроподвижным, как у хамелеона.
Столкнувшись с жутким взглядом, девочка вскрикнула, но тут же зажала себе рот руками.
Да уж, лучше бы никому ее не слышать. Такой встречи бабушка и мама могут и не пережить.
– Добрый вечер, Эльга, – повторил незнакомец снова и на этот раз жутко улыбнулся.
– Да здравствуйте, здравствуйте! – начиная злиться, бросила ему девочка. – И до свидания сразу. Я таких, как вы, тут больше не жду.
– Таких, как я, Эльга? – уточнил гость.
– Ткачей, – почти гордо ответила Элли, явно довольная тем, что владеет каким-то тайным знанием. – Думали, я не догадаюсь? А я уже начинаю разбираться, вот что.
– Все верно, – голос незнакомца был низким и вкрадчивым. Когда он говорил, то будто пытался усыпить или вогнать собеседника в транс размеренным темпом. Уж не потому ли Элли так внезапно захотела спать?! – Я не сомневался, что ты разбираешься. И именно поэтому я здесь.
Дед-хамелеон ухмыльнулся и протянул к Элли свои руки.
Они были затянуты в длинные кожаные перчатки.
Девочка отступила назад и поняла, что дальше бежать было некуда.
За ней оставалась лишь постель брата, вплотную приставленная к стене.
– Вы не мой референт, – так уверенно, как только могла, отчеканила девочка. – Я еще не чертила крест. А значит, здесь вам делать нечего, понимаете? Уходите, пока я не позвала Тк… Э-э-э, вашего коллегу.
– У меня давно нет коллег, – мрачно хохотнул гость, но все же убрал свои руки.
– Да плевать мне, – замотала головой девочка и поджала губы. – Я имела ввиду своего отца.
Мужчина прищурился и сделал шаг назад.
– Элиас. – тихо прошипел он, напоминая этим рептилию.
– Да, – нехотя подтвердила Элли. – Элиаса Грэма. Он появляется, когда мне страшно. Так что валите отсюда подобру-поздорову. По-хорошему вас прошу.
Гость оглядел комнату и остановил свой взгляд на рисунках.
Он не собирался уходить.
– Что тебе снилось, Эльга? – все так же вкрадчиво произнес он.
– Ничего.
– Ничего, правда? Но я видел, как ты бежала, Эльга. Как ты часто дышала, как пыталась нагнать свою мать.
Элли наблюдала за движениями незнакомца, но вся беда была в том, что он не двигался ни на сантиметр. Он стоял посреди детской так, словно его приклеили к полу и поставили на паузу. Мужчина даже не вращал головой для того, чтобы осмотреться: эту работу за его шею выполняли жуткие, вечно бегающие глаза.
– …Ты бежала стремглав, и ноги твои начинали болеть. Потому как камни, пыль и песок забирались в твои туфли и жгли твои ступни. Замедляя, останавливая… заставляя тебя одуматься и забыть о твоей затее.
Девочка почувствовала, как жжение в ступнях начинает становиться реальным. Она была готова поспорить, что ощущает, как пальцы ее ног колются об острые камни, врезаются в колкий песок. Она склонилась к своей правой ноге и сжала ее, что есть силы.
Ну же, глупая нога! Подчиняйся!
– Хватит! – гаркнула Элли на незнакомца. – Я сказала, замолчите и убирайтесь!
– …Но ты не останавливалась, и земля под тобой превращалась в раскаленное плато. Чем дальше ты бежала, тем выше становилась температура, твоя кожа краснела, вздувалась, болела и норовила треснуть… Бежала ли ты дальше, Эльга? Хотелось ли тебе бежать?
Девочка вскрикнула, почувствовав, как домашние носки начинают натирать, а несуществующие на ее ногах мозоли и раны воспаляются. Она поспешила сесть на пол. К ужасу Элли, гость был прав! Девочка никуда не бежала, и уж тем более не пыталась нестись по раскаленной земле, но все ее ноги покрывались волдырями и красными пятнами.
Гость заговаривал ее намеренно, и это было ясно.
Он был одним из тех, кто пытался ее остановить.
– Я буду бежать… – рыкнула девочка. – И ваши тупые фокусы мне не преграда!
Мужчина усмехнулся, поднял свою левую руку вверх и сжал ее в кулак, скрипнув перчаткой.
Волдыри на ногах исчезли.
– Так вот какая ты, Эльга, – медленно произнес он. – Мне было интересно проверить самостоятельно.
– Я сказала вам уйти!
– Но где же твой отец, Эльга? Неужели он отказался от идеи спасти твоего брата? Сломать условия многолетней сделки? Где же Элиас Грэм?
Больше не в силах слушать полумагический бред гостя, девочка потянулась к ночной лампе Лембита, стоящей на прикроватной тумбе. Не раздумывая ни секунды, Элли выдернула ее из розетки, взяла в обе руки и кинула в незнакомца.
Но стоило абажуру едва приблизиться к нему, как его фигура в черном растворилась.
– Свидимся, Эльга, – послышалось у девочки в голове.
С оглушительным звоном и стуком некогда любимый светильник брата ударился об пол и разбился.
– Элли… – слабо окликнула дочку Лаура из гостиной. – Ну что ты опять натворила?
Глава 13Он ушел сам
– Элли… – позвала мама вновь, и голос ее звучал странно и непривычно. – Иди сюда.
Быстро оглядев осколки, в которые теперь превратилась любимая лампа Лембита, Эльга стряхнула с себя ужас и шагнула к двери.
Но тут же опомнилась и остановилась.
Стараясь ступать аккуратно, так, чтобы не задеть битое стекло и гнутый пластик, девочка вернулась к постели брата. Тот самый рисунок – последний из тех, что Элли изучила, – успел приобрести горькую ассоциацию с кошмарным сном. Он лежал среди других творческих начинаний Лемми, но буквально мозолил глаза своим содержанием.
Цветные линии обрели смысл.
– Конечно же, ты рисовал их, – шепнула девочка сама себе. – И почему я сразу не смогла узнать маму и папу?
В отсутствие Ткача Эльге приходилось анализировать каждую деталь самостоятельно, и шутливо-колкий диалог с проводником детской смерти превращался в унылый и скучный монолог Элли Грэм.
Разговор с самой собой, который только сильнее ее расстраивал.
«Мда, – подытожила Элли про себя. – Получается, теперь у меня не только жизнь вверх тормашками, но и мозги».