Из креста полилась черная жидкость.
Элли завершила ритуал.
Глава 22В путь
– Так и должно быть?! – кричала Элли, надеясь, что Ткач еще рядом с ней и слышит ее. – Так и должно?!
– Да, Элли Грэм, – послышалось из-за спины девочки. – Да.
Ладонь Элли заливалась густыми чернилами на глазах. Жидкостью были омыты пальцы, запястье, капли медленно стекали по предплечью и подбирались к локтю.
– Ткач! – Эльга обернулась. – Тогда почему никто не появляется?!
Взгляд чудака в шляпе был устремлен вперед.
Пипа на его плече заняла воинственную позу и шипела.
Часть похоронной процессии остановилась в трех метрах от дерева, у которого стояла троица.
«Сейчас это произойдет, – сказала девочка сама себе. – То, что должно было произойти, случится!»
– Элли! – позвал Марк. – Пойдем отсюда.
Иса Сергий перекрестился.
– Дитя Божье… Что за грех за тобой стоит?
– Это не грех, – выкрикнула Элли в ответ. – Мама и бабушка знают, кто это. Правда?
Серафима наблюдала за происходящим молча. Для нее у дерева ничего удивительного не происходило. Чего нельзя было сказать о маме.
Лауру взял ступор, похожий на тот, что она испытала, стоя возле упавшей крышки гроба.
– Элиас… – ахнула она.
Священник начал молиться. Мама Марка не видела существ мира, что находился под нами, как и ее сын, и наблюдала за Грэмами в непонимании.
Элли стало очень смешно.
– Видели бы все свои лица! – рассмеялась она. – Мам! Ну что, можно я уже пойду?
Ткач остолбенел точно так же, как и Лаура.
Они смотрели друг другу в глаза, не в силах оторвать взгляд.
– Элиас… – повторила мама и сделала шаг вперед.
Ее лицо было бледнее мела.
– Слушай, – шикнула девочка Ткачу. – Я хорошо понимаю, что у вас драма, которую ты не любишь, но у меня уже затекла рука.
– Убирай, Элли Грэм… – тихо ответил чудак в шляпе, все еще не отрывая взгляда от Лауры – Нет нужды больше.
– Почему это?! – нахмурилась девочка и тыкнула Ткача свободной рукой. – А где мой референт?
Наконец Ткач обернулся на Элли и прикрыл глаза.
Пипа вдруг перестала шипеть, обернулась вокруг его шеи как воротник и успокоилась.
– Я буду твоим референтом. Нам стоило догадаться об этом сразу. Так он поступал с Грэмами и до этого. Так поступил и сейчас.
Элли отняла свою перепачканную руку от креста и протянула к Ткачу руки. Тот поспешил сесть возле нее, чтобы девочка забралась на спину.
– Так будет быстрее. Пипа, ты побежишь сама.
Кошка недовольно вильнула костяным хвостом, Но все-таки спрыгнула.
– Командуй, Элли Грэм, – сказал Ткач, отступая назад. – Теперь мной управляешь ты.
Элли улыбнулась.
– Мама! – крикнула она, хватаясь за своего референта покрепче. – Я говорила тебе, что ты все увидишь сама и поймешь! Я сдержала обещание.
Лаура, наконец, перевела взгляд на дочь. Ее глаза наполнились слезами.
Но прежде чем мама успела что-то сказать, Элли отдала первое указание.
– Беги туда, где мы сможем спуститься вниз. Беги и не оглядывайся. И очень быстро, чтобы они не догнали нас, когда очнутся!
– Слушаюсь, деточка.
Прежде чем все присутствующие успели что-то понять, от троицы не осталось и следа.
Лес проносился мимо с бешеной скоростью. Элли не успевала осматриваться и понимать, в какой части местности они находятся. Стоило ей поднять голову – та начинала кружиться.
– Ткач! – крикнула она так, чтобы точно заглушить своим голосом свист ветра. – А куда мы бежим?
– Ко входу, деточка, как и было тобой приказано! – отозвался Ткач. – Самая старая могила на кладбище. Уже недалеко.
– И почему все должно быть самым старым?! Что там внизу с вами не так?
Ткач расхохотался.
– Пусть лучше смертью занимаются старики! – выкрикнул он.
– Сказал мне проводник детской смерти… – пробормотала девочка.
Пипа не отставала. На бегу она смешно стучала костяшками и помявкивала. Конечно, ей бы хотелось сидеть на месте Элли, но, как теперь понимала девочка, те, кто обитал в Низовье давно, в отличие от нее, уставать не могли.
Элли спрятала свое лицо в загривке референта и закрыла глаза.
И подняла его только в момент, когда Ткач начал переходить с бега на быстрый шаг.
Осмотревшись, Эльга поняла, что самая старая могила находилась глубоко в лесу, намного дальше, чем успели зайти дети. А это значило, что теория Марка на практике не работала.
– Надо же! – громко сказала Элли, наконец увидев серый камень, спрятанный в зарослях. – Я-то думала, вход на той опушке.
– На той опушке для тех, кто по правилам, – ответил Ткач, присаживаясь, чтобы девочка слезла. – А тем, кто вызвал референта, входить здесь.
Пользуясь тем, что Элли наконец освободила полюбившееся место, Пипа вскочила Ткачу на спину и снова улеглась, обвивая его шею.
– Это моя кошка, – обиженно заметила Эльга. – А нравишься ей ты. Так нечестно.
– Мы просто только познакомились, деточка! – широко улыбнулся Ткач. – При нашей жизни возможности не выпало.
Элли сморщилась.
– Сейчас работа будет не из легких-с, – потирая подбородок, заявил референт. – Будем копать!
– Э-э-э, чем? – насупилась девочка. – Я руками не буду. Хватило бабушкиной клумбы.
– Вот этим! – гордо сказал Ткач и стащил со своей шляпы одну из пожелтевших косточек. – Погоди.
Взмахнув костью в воздухе, референт подбросил ее вверх.
А когда поймал, в его руке оказалось нечто, похожее на лопату.
Сплошь костяное и кривое, но черпать этим землю все же наверняка было удобнее, чем руками.
– Кости – отличный материал! – похвастался референт. – Иногда леплю из них кое-чего. И порой даже получается.
Элли посмотрела на Пипу.
– То, что у тебя на шляпе… Это тоже было животное? – прищурившись, уточнила девочка.
– Возможно… – уклончиво ответил Ткач, гримасничая. – Не совсем. Наверное. Это была птица, деточка!
– Мда! – заключила Элли.
– Я же сказал, – пожал плечами референт. – Получается лишь порой.
Закатав рукава своего сюртука, Ткач вонзил воссозданный рабочий инструмент в землю. Пипа спрыгнула с его плеч, как только он наклонился, и снова недовольно потрясла хвостом.
– Ты не была такой вредной, Пипочка! – поругала кошку Элли. – Рядом с ним ты становишься капризной. Так нельзя.
Кошка гордо отвернула свою мордочку и принялась вылизываться.
Девочка села на землю и наконец скинула с себя тяжелый рюкзак. Она собиралась достать яблоко, но не хотела смущать Ткача тем, что будет есть в одиночку.
– Как-то странно все получилось с ристипуу, – заметила Элли. – Я думала будет бум-бах. Появится кто-то новый. Скажут много громких слов, которые свяжут нас… э-э-э…
– Контрактом? – подхватил Ткач. – Может быть, деточка, у других я этого не наблюдал-с! С нами все проще. По крайней мере, для Тууни.
– Не поняла. – Нахмурилась девочка. – Опять не поняла! Снова ты говоришь сложно. Попроще!
Ткач вздохнул и перестал копать. Но потом посмотрел куда-то наверх и снова продолжил.
– Мы связаны и так, по факту твоего рождения, – серьезно сказал Ткач.
– Мы так и будем говорить об этой теме только загадками? – склонила голову набок Элли. – Всем все понятно, но ты не говоришь прямо.
– Ты отказалась произносить мое имя, – заметил Ткач. – А я его вспомнил не так давно, чтобы кичиться.
– Вспомнил?
Референт снова вздохнул.
– Тот ткач, что преследует тебя, деточка, встречался и мне тоже. У нас была странная стычка, представь себе-с! Именно поэтому, как я смог выяснить, пока мы с тобой не виделись, я не помнил о своей прежней жизни почти ничего. Но как только оказался рядом с тобой, все изменилось!
– Значит, вот почему ты не мог уйти, хотя не был референтом?
– Все так, – Ткач усмехнулся. – Конечно же я хотел знать больше правды и оставался! Но ни в чем не был уверен до тех пор, пока не увидел твою бабушку сам.
– Мда. – Девочка обхватила свои колени. – А ты знаешь, что тот дед-хамелеон раньше ходил в Низовье с ней?
– Дед-хамелеон?
– Ну а глаза ты его видел?
– Что за воображение, Элли Грэм! – похвалил референт и рассмеялся. – Чудо, а не фантазия! А то, что они вместе, я догадывался изначально.
– Это еще почему? – удивилась девочка.
– Я же сказал, деточка. Тууни всегда поступал с Грэмами одинаково. Поступил и теперь.
Элли нахмурилась.
– Так что за стычка у вас была?
– Он расплетал мои латки, – Ткач поморщился. – Отвратительное дело, если ты спросишь меня, Элли Грэм. А когда я заметил, он принялся поджидать меня лично и совать свои гадкие цветы! Он усыплял меня прямо за работой, раз за разом! Это происходило так часто, что после одного из таких сновидений я очнулся сам не свой.
– Как странно. Я ничего не забыла.
– Он что, усыплял и тебя тоже?!
Глаза референта загорелись знакомым огнем. Элли не смогла сдержать улыбки.
Настоящий защитник был рядом! Вместе они смогут многое. Напугают деда-хамелеона куда круче, чем когда-то напугали Эйнике Ратас!
– Погаси светильники, – отмахнулась девочка. – Рано еще. Главное, что я все помню! И ты теперь помнишь.
– Да-с. – Тряхнул головой Ткач и вдруг помрачнел.
– Он рассказал мне про твой главный страх. Про то, чего ты боишься больше, чем я. Но я сохраню его в секрете.
Референт не отозвался.
– Я вернусь к маме, Ткач, – воинственно заявила Элли. – И буду следить, чтобы этого не произошло слишком быстро.
Костяная лопата погружалась в землю и выныривала. Вших. Вших. Вших.
Глаза Элли слипались от усталости. Еще не успело стемнеть, но пережито было уже слишком многое.
– Мя, – мявкнула Пипа и боднулась головой Эльге в локоть. – Мя.
– Да знаю я, Пипочка, – тихо сказала девочка и принялась гладить кошку. – Впереди долгий путь.
Для того, чтобы чем-то себя занять, Элли поднялась и стала счищать листья с могильного камня. Поверхность хоть и была целой, но буквы были затерты пылью. Эльга смело смахнула ее рукой.