ные ступни. Ночью можно показать зубы, а то и проглотить, переварить в вязком пузе песочницы замёрзших, нахохлившихся и потерявших направление пьянчужек. Парочка таких как раз сидела к нам боком. Один, смирившись с участью и будущей простудой, прикорнул на мокрой скамейке, укрывшись пакетиком из продуктового. Второй сидел рядом, засунув озябшие руки в рукава косухи, нахохлившись, как облезлый петух.
— Дэн?
Второй пьянчужка оказался более чем трезвым, но зато замёрзшим, злым и готовым к разборкам.
Глава 10. Немного огня
— Пафнутий, смотри, кто идёт! — Дэн с некоторым трудом усадил пропитавшегося духом перегара мужика и помахал нам его рукой. Та безвольно обвисла, стоило её отпустить, мужик снова начал заваливаться, но рыжий по-дружески перехватил его. — А мы с Пафнутием… Ты же Пафнутий, нет? Молчишь? Вот всё время молчишь. Хреновый ты собеседник! Значит, будешь Пафнутием. В наказание. Так вот, сидим мы тут с Пафнутием, за жизнь беседуем. Добрым словом поминаем ту старую гадину, которая выгнала нас обоих из подъезда…
В ближайшем к площадке окне показался разукрашенный зелёной маской лик Евдокии Абрамовны:
— И выгоню ещё раз, господа! Взашей, господа, веником! И не посмотрю, что я леди! — достаточно громко, но всё же не опускаясь до вопля сообщила старушка.
— Шпионит! — поднял палец караульный.
— Бдит! — поправила старшая по подъезду.
— То-то я смотрю, пованивает! А это карга бдит! Карга, бдите в специально отведённом для этого месте!
— Дэн, — остановила я приятеля, пока тот, сам того не осознавая, не вырыл себе настолько глубокую могилу, что из неё бы и Ума Турман не выбралась. — Не хами Евдокие Абрамовне…
— Чревато! — подтвердила пенсионерка.
— И что ты здесь вообще делаешь?
Рыжий внимательно огляделся, стукнул кулаком по скамейке, прислушался, пихнул в бок соседа (тот в ответ невразумительно попросил томатного сока и котят):
— Завожу полезные знакомства, — констатировал парень, для убедительности кивнув головой пьянчужки.
— Му-у-у-у! — подтвердил условный Пафнутий.
— Нашёл своё призвание, Галвин? И компанию, смотрю, под стать подобрал.
Кир остановился чуть позади, не мешая мне приблизиться к Дэну, но почему-то и не отходил.
— Ты Пафнутия не обижай. Пафнутий, между прочим, доктор филологических наук и чемпион области по шахматам!
— Такой же чемпион, как ты — гордость ковена?
Я попыталась разрядить обстановку:
— Вообще-то, дядя Толик правда чемпион. Не по шахматам, правда, а по шашкам. И доктор филологических наук тоже. На вынужденной пенсии.
— У-у-у! — вскинулся дядя Толик, неопределённо погрозив окнам третьего этажа, мигающим синими лампочками.
— А ещё он ложки из дерева вырезает на продажу. Ручная работа! Есть ими, правда, неудобно, — о том, что вышеупомянутых ложек в моей коллекции собралась уже целая дюжина, я предпочла умолчать. Ну кто откажет хорошему человеку и не купит лишнюю поделку?
Задумавшись, Дэн отпустил соседа, и тот сразу начал сползать, едва не упав под скамейку.
— Вот видишь, с какими людьми вечера провожу! — обрадовался лис и с практически не читаемым подтекстом предложил: — И ты, Кир, садись с нами, поговорим. Прошлое вспомним. А Соня пусть спать ложится. Поздно уже.
От этого дружеского жеста вдруг стало так неуютно, что я поёжилась.
— Ребят, у вас всё хорошо?
И без того вечно напряжённый, с острыми плечами и сжатыми зубами, Кир подобрался сильнее обычного:
— Сонь, правда, иди домой. Я смертельно рад видеть старого друга и хотел бы повспоминать с ним былые годы.
— Да, Соня, иди, — с нажимом повторил рыжий. И с намёком подмигнул: — Я присоединюсь чуть позже. Постели моё любимое постельное бельё в цветочки.
Зубы Кира отчётливо скрипнули. Он медленно, уверенно ступил в застеленный зелёным пластиковым ковром круг площадки.
— Заткнись, Галвин, — спокойно попросил он. — Лучше заткнись.
— А в чём дело? Тебя смущают наши с Соней отношения? Не хочешь, чтобы мы обсуждали интимную жизнь при тебе?
— Нету у нас никакой интимной жизни! — пискнула я, но была проигнорирована.
— Или, напротив, — продолжил Дэн с садистским наслаждением, — хочешь узнать подробности? Ты спрашивай, не стесняйся. Я с удовольствием всё расскажу. Я ничего от тебя не скрываю, друг. Ты же помнишь.
Когда стало ясно, что о дружеском подтрунивании и речи не идёт? Когда вечная заразительная улыбочка Дэна стала больше напоминать оскал? Или когда Кир перестал рассматривать старенькие кеды и выжег на лбу рыжего мишень взглядом? В любом случае, я среагировала слишком поздно.
— Ребята, не знаю, что там у вас случилось, но давайте вы не будете вести себя как придурки, а?
— А мне нравится вести себя как придурок! Это ужасно весело! Я бы сказал, это моё кредо по жизни! — Дэн вскочил на скамейку и, балансируя руками, прошёлся по ней взад-вперёд, легко перепрыгивая мирно сопящего дядю Толика.
— Мне тут и добавить нечего, — тихо подтвердил Кир, не замедляя шага.
— Ребята… Ребята! А давайте того… жить дружно? — неуверенно предложила я. — Хотите, я чаю, то есть, кофе сварю? У меня шоколадка есть. И я вам её даже отдам!
«То есть, как это отдашь? — проснулась ведьма. — Мы ради этой шоколадки всю неделю не ужинали!»
Ты, может, и не ужинала. А я — вполне. Впрочем, шоколадка с орехами, так что отдавать мне её хочется не больше, чем Нели. Но чего не сделаешь, чтобы предотвратить смертоубийство…
«А я бы полюбовалась, — соседка явно не отличалась альтруизмом. — Явно же назревает драка. Да какая! Устраивайся поудобнее и делай ставки».
Не хочу делать ставок! Я хочу не чувствовать себя виноватой в чужих поломанных носах!
«Болею за рыжего. Он тут давно сидит и явно себя накрутил. К тому же, его на днях девушка отвергла после поцелуя. Парень должен быть в бешенстве!»
Ничего я его не отвергала! То есть, он мне и не предлагал ничего! Тем более, Кир его уделает: вон он какой хмурый…
«Спорим?»
Да. Нет! Эта проклятая ведьма сведёт меня с ума!
— Дэн! Кирилл! Да что с вами такое?!
Время, которое я потратила на спор с внутренним голосом, мужчины использовали с большим толком: они уже стояли так близко, словно собирались сорваться и страстно облобызать друг друга. Дэн активно жестикулировал, вкладывая в движения всё больше злости. Кир отвечал. Так тихо, что не разобрать слов, но каждую секунду готовый зазвенеть, как тетива.
Памятуя о том, что женщине в мужские разборки лучше не влезать, и нарушая это никому не нужное правило, я бросилась к ним. Втиснулась посередине, с трудом помещаясь между грудью, укрытой бронёй жёсткой косухи, и лёгким колючим пальто.
— Вам обоим сколько лет? Обсудите проблемы мирно и…
— Детка, я тоже соскучился!
Дэн воспринял жест неправильно. Девушка страстно льнула к нему, тяжело дышала… Как ещё реагировать пылкому кавалеру? Он ухватил меня за бёдра, сильно прижал к себе и попытался… да нет, поцелуем такое не назвать. Скорее, попытался засосать меня. Показушно, жёстко, решительно. Я откинула голову, уворачиваясь, и подставила требовательным губам шею. Ухажёр оказался совсем не против и страстно впился в неё губами, больно захватывая кожу. Я машинально вскрикнула и уперлась ладонями ему в грудь, но парень не собирался отпускать.
Его оторвало от меня какой-то сторонней силой. Рыжий отскочил на метр, покачнулся от неожиданности и потёр мгновенно начавшую синеть челюсть.
— Не отвлекайся, — Кир недовольно встряхнул кистью и грубо отпихнул меня в сторону: — Соня, иди домой.
— И не подумаю!
— Я. Сказал. Иди. Домой. Женщина, — раздельно и громко повторил он. — Не путайся под ногами!
Думаю, вскипевшая злость всё-таки оказалась моей. Хотя Нели тоже явно не нравилась подобная пренебрежительность.
Я изо всех сил пнула его по голени и переспросила вроде бы и своим, но очень уж громким и уверенным голосом:
— Что сказал? Не путаться под ногами? Хочешь повторить это ещё раз?!
В глотке закипела лава. Да он смеет?! Как они оба смеют делать вид, что меня здесь нет?!
«Не надо, малышка! Сейчас нельзя колдовать», — предостерегла Нели.
Конечно нельзя! Нельзя колдовать при свидетелях, калечить двух придурков, меряющихся тестостероном, расшвыривать их по разным сторонам площадки, как обмочившихся котят — всё это нельзя. Но как же хочется!
— Ненормальная, — прошипел Кир, растирая ногу. — Уйди, сказал!
В окне снова показалась Евдокия Абрамовна. Уже со смытой маской, уложенными волосами и лёгким макияжем. А ещё с ведром воды.
— Молодые люди, — пенсионерка оперлась локотками о подоконник и уместила подбородок на сцепленные пальцы, — вынуждена просить вас перенести разборки на четверг с девяти до одиннадцати утра. В противном случае мне придётся их пропустить и отправиться спать, а интрига и правда зацепила.
— Бабка, — взмолился Дэн, придерживая челюсть, — уйди! Иди… компот свари!
Не стоявшая у плиты последние двадцать лет Евдокия Абрамовна внезапно подпрыгнула, как вспомнившая об оставленном на огне молоке домохозяйка:
— Ой, правда! Что же это я? Октябрь на дворе, а у меня компот не вареный! Что же это деется?!
Охая и ахая, придерживаясь за спину, не тронутую радикулитом, она скрылась в темноте кухни. Посуда загрохотала из раскрытого окна так, будто ответственность за отсутствие в доме компота целиком и полностью висит на ней.
— Дэн! — я толкнула рыжего в плечо и сразу отскочила на безопасное расстояние, опасаясь снова оказаться в жарких объятиях. — Не смей приказывать Евдокии Абрамовне! Старушке за восемьдесят, кто знает, как это скажется на её здоровье?!
— Евдокия Абрамовна ещё вас переживёт! — угрожающе донеслось из кухни маленькой квартирки третьего этажа. — Вот сейчас компот доварит и переживёт. Это я вам гарантирую, господа!
Рыжий слегка удивлённо потрогал плечо, удар в которое только что получил.
— Соня, не зли меня.