Когда её привязывают к столбу, когда пламя взвивается и трещит, предвещая похоронные гимны, остатки ковена магов вздыхают, наконец, с облегчением. Никто не сойдёт живым с костра, приготовленного для ведьмы, никого не пощадит магическое пламя. Колдуньи, убивающей сестёр и братьев ради собственного спасения, не станет. Исчезнет та, что запятнала имя ковена магов. Никто не сочувствует Нели, никто не жалеет. Никто не станет страдать, когда ветер унесёт остывший пепел, бывший некогда горячим телом.
— Нели! Нели, нет! Пропустите! Нели!
Она отхаркивает спекающиеся от дыма лёгкие, захлёбывается от слёз, но не смотрит на того единственного, кто пытается пробиться к костру и голыми руками раскидать алые всполохи хвороста. Это не Кириан, а остальные не слишком-то её волнуют. Магический огонь не уничтожить и не остановить, поэтому никто не пытается оттащить от места казни полоумного.
Ей стоит сказать что-то на прощание. Что-то едкое. Что-то, что заставит их запомнить ведьму, виноватую лишь в том, что родилась с особенным даром, вызывающим страх и зависть — худшие чувства, неподвластные никому из смертных. Она хочет хотя бы рассмеяться, но не уже не в силах.
Сквозь завесу дыма ещё можно разглядеть знакомые лица. Но ни на одном из них нет сочувствия.
Кириан стоит в толпе, глядя в пламя, беззвучно шевеля губами. Эти губы не раз покрывали поцелуями её тело, не раз признавались в любви и не раз обещали всегда быть рядом.
Он поднимает руку, сгибает пальцы, впиваясь ими в воздух, и дёргает на себя, точно пытаясь вырвать что-то.
Быть может, надеется, что она поблагодарит его за избавление от страданий?
Он очень, очень ошибается.
Глава 16. Кукла колдуна
Эти два дня я провела как в тюрьме со строгим надсмотрщиком в комплекте. Надсмотрщик готовил чай, подтыкал одеяло и сжимал мою горячую ладонь своими тонкими пальцами музыканта. Теми самыми пальцами, которые вырвали душу Нели, которые являлись в нашем с ней общем кошмаре, стоило задремать. Кир не уходил, словно боялся… словно знал, что, если оставит меня одну, больше мы не увидимся.
На третьи сутки, устав рычать в не затыкающийся телефон, он смирился с тем, что на работу явиться придётся.
— Как ты себя чувствуешь? — он погладил мою щёку, а я зарылась посильнее в подушку, якобы спросонья. Невнятно пробормотала:
— М-м-м…
— Мне придётся ненадолго уйти. Справишься сама?
Я натянула одеяло до самого носа и молча показала большой палец. Прислушалась. Ни шагов, ни скрипа двери не раздавалось. Я высунулась из-под одеяла: Кир стоял посередине комнаты, скрестив руки на груди и проницательно, испытующе глядя на шаурму из одеяла и человека.
— Соня, — позвал он.
— Что?
— Не нужно мне лгать.
Он не стал дожидаться ответа. Развернулся и быстро вышел из комнаты.
Я вскочила с кровати за секунду до того, как щёлкнул замок. Всё ещё покачиваясь, с упавшей ниже приличного температурой, усталостью после болезни, но полная решимости.
Безразмерная тканевая сумка с дальней, самой высокой полки шкафа. Никогда не путешествовала так часто, как хотелось бы, так что дорожные вещи лежали без дела. До этого момента. Голова закружилась, и я едва не упала с табуретки, подставленной вместо лесенки.
«Что ты творишь?» — моя рука, остановленная ведьмой, замерла над бегунком молнии.
— Разве непонятно? Спасаю нас!
«Нас? Малышка, тебе ничего не угрожает! Ты ещё не поняла? Кириан влюблён в тебя!»
Пара свитеров, запасные джинсы, ворох белья и намертво спутавшиеся между собой провода зарядников — всё слоями падало в недра сумки, перемешивалось, сминалось. Не до аккуратности. Нужна скорость.
— Поняла. И именно поэтому мы бежим.
«Несмотря на то, что у тебя горло перехватывает от одной мысли, что ты больше никогда его не увидишь?»
Я сжала зубы и зло скомкала единственное вечернее платье, которое собиралась ровненько сложить.
— Ты видела его? Видела, в какое бешенство он пришёл, когда понял, что ты жива? Кир этого так не оставит.
«И тебе стоило бы благодарить его, малышка. Рано или поздно одна из нас станет главной в этом теле. Как считаешь, у кого больше шансов?»
— Я считаю, что ты напугана. И правильно, потому что я тоже. Не знаю, что задумал Кирилл… Кириан, но вряд ли это закончится хорошо. Он два дня не отходил от нас, как какой-то тюремщик!
«Или как влюблённый заботливый мужчина. Ты металась в горячке, он не мог тебя оставить».
— Ты его защищаешь?
«Нет, просто спорю с тобой. Разве не это основная обязанность внутреннего голоса?»
Я торопливо умылась, натянула спортивные штаны; капюшон толстовки на голову, телефон в карман. Думаю, брошенная мебель и вещи станут достаточной компенсацией для владельца квартиры за неоплаченную коммуналку. А заодно и откупом от моей совести.
Куда дальше? В родной город, к семье? Ждут ли меня там? К кому-то из друзей? Я мысленно перебрала дальних знакомых и не обнаружила никого достаточно близкого, чтобы приютить меня в столь странной ситуации. Ничего, разберусь на вокзале. Я давно собиралась повидать мир. Чем не повод?
Я резко дёрнула на себя дверь…
— Сонька, привет! А ты уже готова?
Семён стоял на лестничной клетке, занимая разворотом плеч добрую её половину.
— Сёма? А ты что тут?..
Глупо договаривать. И так ясно, для чего здесь медведь: Кир справедливо решил, что я сбегу. Вот только он был уверен, что инициатором действа станет Нели, перехватившая управление, а не я, игнорирующая её возмущения.
— Да Кир что-то заволновался. Попросил посторожить, пока он на работу… Волнуется, зуб даю! Чать событие!
Я попятилась:
— К-какое событие?
— Корпоративное! — Сёма поднял вверх огромный палец. — Не каждый день с такими важными людьми тусим!
Я спрятала сумку за спину, что, понятно, оказалось совершенно бесполезным из-за размеров баула. Шумно сглотнула слюну, прикидывая, каковы шансы успеть забаррикадироваться в квартире.
— Знаешь, я себя не очень хорошо чувствую. И вообще в больницу собиралась…
— Да кому те больницы нужны! Пошли, — огромная рука сомкнулась на моём предплечии, — хряпнешь зелье-другое на работе. Не поможет, шлифанём чем понажористей. Хотя нет, забыл совсем! Кир же просил в приличном виде. Есть у тебя чего-нибудь эдакое?
— Какое? — в воображении сразу всплыло платье-торт поросячьего цвета и вида, в котором мне не повезло явиться на выпускной.
— Ну… такое, — замялся мужчина. — Чего вы там, женщины, надеваете, чтобы ах?
— «Латексное трико?» — предположила Нели.
Я выпучила глаза и, попросив минуточку на подумать, захлопнула дверь, по которой тут же и сползла, лихорадочно соображая, что делать.
— Можем заколдовать его? Отвлечь каким-нибудь фантомом, усыпить?
«Я боевой маг, а не ярморочный фокусник. Мы можем…» — начала ведьма.
— Мы не будем убивать Сёму! — вспылила я.
«Я хотела предложить его всего лишь покалечить».
— Чтобы он тут же забил тревогу? Нет, нужно что-то другое. Что-то, что способно отвлечь его, но убедить, что всё в порядке. Чтобы он был уверен, что я всё ещё в квартире, отсыпаюсь. И чтобы он в этом же убедил остальных и дал мне фору на побег… — а я знаю кое-кого, у кого есть прямо-таки магический дар убеждения.
«Малышка, ты растёшь в моих глазах!»
— А в своих падаю.
«Думаешь о том же, о чём и я?»
— О том же, о ком и ты…
Это цинично и нечестно. Но я всё равно вытащила телефон и набрала номер.
— Дэн? Мне нужна твоя помощь…
Он не выяснял, в чём дело, на задавал вопросов, не обижался и не требовал извинений. Взял трубку сразу и кратко ответил:
— Ты дома? Еду.
Я старалась не дышать и как можно реже двигаться, прикрывала глазок ладонью, чтобы не выдать себя светом, когда выглядывала на лестничную клетку. Сёма старательно изображал молчаливого брутального охранника, и только дурацкая жёлтая панама напоминала, что он всё ещё мой приятель, хороший, добрый человек, а не враг народа. Никогда не сидела под домашним арестом. Оказывается, это жутко утомительно!
Вызывающий рёв мотоцикла прозвучал ангельскими песнопениями. Я бросилась к окну, оскальзываясь на паркете. Дэн помахал и скрылся под козырьком подъезда.
— Привет, приятель, — спустя пару минут прозвучал его доброжелательный голос, многократно усиленный лабиринтом лестниц. — Чего маешься в духоте? Видел, какая погода снаружи? Иди, наслаждайся!
— Привет, — вежливо поздоровался Сёма и оперся на дверь, закрыв мощной спиной глазок и лишив меня тем самым возможности шпионить. — Извини, Кир просил не отходить никуда.
Судя по звуку, рыжий хлопнул Семёна по плечу:
— И ты этого тирана слушаешься? Нет, ну вы посмотрите, какой хороший мальчик! А если я тебе мороженку пообещаю купить, пустишь меня к моей девушке?
— Я не твоя девушка! — я попыталась приоткрыть дверь, но Сёма это дело сильно усложнил.
— Нет? — расстроился лис, пытаясь рассмотреть меня в щель за тушей охранника. — То есть, спасать тебя не надо?
Я запоздало приложила палец к губам, но сказанного уже не вернёшь.
— Надо! Только, пожалуйста, скорее!
— То есть как это «спасать»? — медведь отлип от двери и распахнул её по всю ширину, не заметив моего сопротивления. — Сонька, от кого тебя спасать?
Прежде, чем я ответила, Дэн уточнил:
— А герои спасают только тех девушек, с которыми есть перспективы.
— Какие-то меркантильные герои!
— Ну да, — не понял сарказма рыжий. — Ты много фильмов смотрела? рыцарю всегда нужна награда.
— «Ты ещё и торговаться вздумал?» — возмутилась Нели.
Лис с готовностью подтвердил:
— Именно. Желаю смачный поцелуй в обмен на освобождение девы от злого орка.
— Кто орк? Я орк?!
— Нет, Сёма, что ты…
— Нет, Сёма, что ты! — поддержал Дэн. — Ты не орк! Ты слишком рослый гоблин!
Медведь услышал достаточно, чтобы пошатнулось его хрупкое душевное равновесие. Он ласково одной лапищей сжал плечо хама, а вторую сложил в кулак. Рыжий и бровью не повёл. Перевёл взгляд на меня и уточнил: