«Вспоминай милая, вспоминай», – произнесла Матушка.
Её голос сначала напугал Соню, но затем успокоил. Она поняла, что это не сон.
«Ты же знаешь, что произошло?» – спросила Соня.
«И по ту, и по эту сторону», – тихо ответила та.
«Что ты имеешь ввиду?»
Неожиданно кадры в её голове потеряли хаотичность, стали более чёткими.
«Лера, Саша, да, я кажется вспоминаю».
«Дальше!» – потребовала Матушка.
«Я разбила телефон…»
Кадры были не от первого лица. Она видела картинку со стороны.
«Дальше я не вижу, словно вырезали из памяти, – Соня снова посмотрела на руку, – я опять это сделала?»
«Да, но не успела. Даже не сильно порезалась».
Соня хотела с удивлением на неё посмотреть, но Матушка существовала лишь у неё в голове. В итоге взгляд опустился на руку. В голове вспышкой стали появляться новые кадры из ванны, сумасшедший взгляд в отражении воды, кровавые капли на белой плитке. По спине пробежал холодок. Промелькнул кадр, где Соня с ужасом в глазах смотрит на собственную разрезанную руку.
Воспоминание обрывается. Картинка показывает новое место. Но Соня точно знала, что вчера её там не было. Вечеринка у Кати, но она была неделю назад. Нет, не вечеринка. Та же квартира, но в центре комнаты при свете красной луны сидела она, Катя и пару одноклассников вокруг большой деревянной доски, на ней были вырезаны силуэты и лица невиданных доселе существ. Вокруг лежали карточки и фигурки. Кубики меняли свои цифры.
«щёлк»
За спиной у ребят появилась фигура в капюшоне. Все так увлечены игрой, что никто и не заметил.
«щёлк»
Вместо людей у доски сидели восковые куклы.
«щёлк»
Перед Соней («так странно видеть себя со стороны», – подумала Соня) сидела маленькая девочка, но вместо ног у неё был длинный чешуйчатый хвост, тянувшийся в коридор.
«щёлк»
Последний кадр – яркая вспышка света, после чего она просыпается.
«Это был сон?» – с недоверием спросила Соня у Матушки.
«Я бы сказала, кошмар», – ответила та.
«Кошмар, кошмар», – как попугай повторил маленький иуда.
«Откуда ты знаешь?»
«Я была там, недолго. Ты помнишь, о чем ты разговаривала с тем… с той девочкой?
Соня нахмурилась, но слов вспомнить не смогла, даже лицо не увидела.
«Помнишь, ты говорила, что чувствуешь кого-то ещё, другой голос? Кажется, он проявляется через сны и не хочет, чтоб мы о нём знали. Что бы оно тебе ни говорило, ты не должна его слушать».
Соня посмотрела на свою пострадавшую руку и попыталась сомкнуть пальцы. Острая боль снова пронзила запястье.
«Я не помню, как резала себе вены. Точнее помню, но такое ощущение, что делала это не сама, а видела со стороны».
«Смотри, не ляпни это врачам, а то следующие лет десять мы проведём в компании мягких стен».
«Мя-я-ягких, мя-я-ягких!» – подтвердил маленький иуда.
«Давно ли он такой странный?» – удивилась Соня. Его голос был еле слышен, а речь напоминала маленького ребёнка, способного только повторять.
«После вчерашнего гадания… кажется, он так и не пришёл в себя после того раза. Карты его сильно утомляют»
«Утомляют, утомляют!»
***
Дверь в палату открылась. В мозгу снова щёлкнуло, и ей на мгновение померещилась подозрительно знакомая медсестра в смешном чепчике, но, моргнув, Соня увидела одноклассницу Леру.
«А она то тут что забыла?» – хором спросили друг у друга Матушка и Соня.
«Неужели пришла требовать деньги за телефон?» – спросила она у Матушки.
Та промолчала. Соня присмотрелась, на одной из её щёк тонального крема было намного больше, чем следовало бы. Именно туда позавчера попала Соня.
Лера остановилась в дверях и сильно сжала сумочку, которую держала в руках. Было странно видеть её неуверенной. С самого начала их «дружбы» именно Соня чувствовала себя такой.
В пятом классе (всего-то пять лет назад) её выгнали из компании. Лера позже всех вернулась в школу после летних каникул. Ещё перед концом учебного года она хвасталась классу, что поедет отдыхать в Египет: купаться в Средиземном море и любоваться на пирамиды. Соне и их третьей подруге Саше Издемировой она обещала показать фотки. По приезде первое, что сделала Лера, – отправила Соню в игнор.
Девочка в силу возраста не понимала почему, пока однажды не подслушала разговор родителей. Мать рассказывала, что тётя Оля – мать Леры – прилюдно называла Соню странной, и что она не хочет, чтобы Соня общалась с её дочерью, требовала, чтобы та прекратила к неё «лезть». После чего добавила, что их статус слишком разный, и из них всё равно не получится подруг в будущем. С тех пор непонимание превратилось в ярость. На фоне этих событий голоса стали появляться всё чаще.
Впоследствии, когда начались издевательства, Лера с Сашей в них не участвовали, Соня подозревала, что у них ещё осталась толика сочувствия, но, на что надеялась Соня, никак этому не препятствовали. К концу десятого класса это выросло в высокомерное презрение и продолжалось до последней встречи.
Лера молчала. Соня молчала в ответ.
– Я хотела пошутить. Не знала, что ты так сделаешь, не знала, что ты так отреагируешь из-за фотографии.
Соня не ответила. Признаваться, что это скорее всего была не она, не хотелось.
– Я пришла извиниться перед тобой. Я не собиралась тебя шантажировать, мы просто хотели посмеяться.
– Я тоже хочу извиниться, – неожиданно для себя перебила её Соня, – помнишь, у тебя пропала кукла? Твоя любимая, с красными волосами. Я завидовала, что у меня никогда такой не будет, и украла её.
Лера кисло улыбнулась.
– Мама мне так и сказала, что это ты её забрала, а я так спорила, защищала тебя. Ну и как, ты с ней наигралась?
– Нет. Я оторвала ей руки и ноги и пустила по ручью. Я знала, что не смогу с ней играть, рано или поздно у меня бы её нашли.
В этот раз Лера не улыбнулась.
– Ты уже тогда отличалась странным поведением. Ты знаешь, из-за чего мы перестали общаться?
– Конечно, тебе так мама сказала, – усмехнулась в ответ Соня.
– Вовсе нет, хотя она много чего про тебя говорила, видела то, чего не понимала ребёнком я. С возрастом и я стала это замечать, начала тебя бояться. Твоё поведение и повадки с каждым годом становились всё страннее и жёстче. Я боялась этих изменений, думала ты можешь причинить вред, – серьёзно ответила Лера.
– Я сама спокойность, ни одной мухи не обидела.
–Ты уверена? А как же Лёша?
Соня удивленно наклонила голову в бок и почувствовала напряжение голосов, хоть они и молчали.
– Я не понимаю, о чём ты.
– Тот случай, два года назад. Он кинул в тебя бумажкой, а ты укусила его, да так, что у него до сих пор шрамы от твоих зубов.
Соня замотала головой, которая тотчас разболелась.
– Ты врёшь, такого никогда не было. Он сам меня ударил, когда я кинула бумажку обратно.
Голова затрещала от боли. В памяти начали вспыхивать кадры.
Кто-то, Соня не помнила этого и не отожествляла эти воспоминания с собой, покачиваясь, шёл между рядов к предпоследней парте, где сидел Лёша. Парень ухмылялся и готовился кинуть ещё одну скомканную бумажку, но не успел. Кто-то (Соня до сих пор отрицала, что это она, хоть и видела всё от первого лица) рывком схватил руку мальчика, а зубы вонзились в плоть. В сознании материализовался вкус крови, Соня ощущала, как она вытекает их раны и размазывается по её лицу. Через мгновение кадры пропали.
«щёлк»
Соня схватилась обеими руками за волосы и мотала головой.
«Это была не я, это была не я, это была не я».
Боль отпускала, глаза открылись, и Соня увидела испуганную Леру. Она до сих пор стояла возле двери, опасаясь подходить ближе.
«щёлк»
Взгляд упал на руку. На мгновение Соня снова оказалась в заброшенной палате с забитыми окнами. Правая рука была привязана толстым кожаным ремнём к кровати.
– Я этого не помню… – сказала Соня тихим голосом.
– Но это было. Спроси у любого. А трансы, в которые ты впадала в детстве, когда гадала нам? Сперва это казалось весёлым, я думала ты придуриваешься. Один раз я хотела щелкнуть тебя по носу, не сильно, но ты с закрытыми глазами смахнула мою руку с такой силой, что у меня неделю был синяк. Если раньше ты делала больно другим, то теперь принялась за себя? Зачем? Неужели из-за этой фотки. Это даже не я сделала, мне её скинула Юля.
Соня молчала. Она не помнила своих мыслей перед попыткой самоубийства. «Вырезать… Вырезать историю», – Это всё что оставил отголосок этой истории.
– Ты не будешь со мной разговаривать?
Соня дёрнулась. Огромное количество мыслей вытеснило ту реальность, в которой она находилась в одной комнате с Лерой.
Соня покачала головой.
– Тогда извини меня ещё раз, – Лера вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
11. 27 мая 2013 года
«Даже не вздумай говорить с ним. Ишь чего удумала – извиняться!» – Матушка всю дорогу до школы проедала мозг своим недовольством. Соня докуривала сигарету перед школой. Мимо проходили дети. Все они подозрительно на неё смотрели, по крайней мере, ей так казалось.
Соню продержали в больнице до полудня воскресенья, после чего её под расписку забрала мать. Осталось всего пару дней до начала летних каникул, Соня боялась, что если не придёт сейчас, то шанса извиниться больше не появится.
– Чего пялитесь, мелочь?! – шуганула Соня небольшую стайку восьмиклассниц. Те захихикали и прошли мимо, слегка ускорив шаг.
– Дай жигу! – за спиной выросли две одноклассницы. Лера и её верная подруга. Лера высокомерно осматривала Соню с недовольно вытянутой рукой, словно не было никакого разговора пару дней назад. Диалог ничего не изменил.
– После урока отдам. Я свою дома оставила.
Соня поглубже затянулась и выпустила дым ей в лицо, но всё же сунула руку в карман и вытащила желтый «крикет».
– После урока.
–Да-да, – Лера выхватила зажигалку и цокая каблуками пошла в школу, – кстати. Я в тот раз не сказала. Ты мне ничего не должна за телефон. Я тебя прощаю, – Бросила Лера, не обернувшись.