[XXXV. Год со знаком K’ан]
По обычаю, во всех селениях Юкатана были сделаны два кургана (montones) из камня, один напротив другого, у входа в селение, со всех четырех сторон селения, а именно с восточной, западной, северной и южной, чтобы справлять два праздника роковых дней, что они делали каждый год следующим образом.
В год, воскресная буква которого была К’ан, знамением был Хобниль; по их словам, они оба царствовали на юге. В этот год они делали изображение (una imagen) или полую фигуру (figura) из глины демона, которого они называли К’ан-у-Вайеяб, и относили его на курганы из сухого камня (de piedra seca), которые были сделаны в южной стороне. Избирали князя (un principe) селения, в доме которого справлялся в эти дни праздник. Чтобы справить его, они делали статую демона, которого называли Болон Ц’акаб (Bolonzacab)120, и помещали ее в доме князя, выставляя в общественном месте, чтобы все могли подойти.
Сделав это, сеньоры, жрец и мужчины селения собирались и по чистой, украшенной арками и зеленью дороге шли все вместе с большим благочестием до места курганов из камня, где находилась статуя. Когда подходили к ней, жрец кадил 49 зернами размолотой кукурузы, [смешанной] с курением, и они это клали в жаровню демона и кадили ему. Они называли одну размолотую кукурузу саках (zacah)121, а [курение] сеньоров чахальте (chahalte)122. Они кадили изображению, обезглавливали курицу и подносили, или жертвовали, ее.
Сделав это, они помещали изображение на жердь (en un palo), называемую к’анте (Kanté), поставив ему на плечи ангела (un angel)123 в знак воды и того, что этот год должен быть хорошим. Этих ангелов они рисовали и делали ужасными. И так они относили [статую] с большим ликованием и танцами в дом князя, где находилась другая статуя [бога] Болон Ц’акаб. Из дома этого князя выносили сеньорам и жрецу на дорогу напиток, сделанный из 415 зерен поджаренной кукурузы, который они называют пикула-к’ак’ла (Ріcula-kakla), и его все пили.
Войдя в дом князя, они помещали это изображение напротив статуи демона, которая там находилась, и подносили ему много даров из кушаний и напитков, из мяса и рыбы; эти дары разделялись между чужестранцами (estrangeros), которые там присутствовали, а жрецу давали ляжку оленя. Некоторые проливали кровь, надрезая себе уши и смазывая ею бывший там камень демона К’аналь Акантун (Каnаlacantun). Делали сердца из хлеба и другой хлеб с семенами тыквы (de calabaças) и подносили их изображению демона К’ан-у-Вайеяб. Таким образом они чествовали эту статую и изображение в роковые дни и кадили им своим курением и размолотой кукурузой, [смешанной] с курением.
Они были уверены, что если не сделают эти церемонии, то станут жертвами определенных болезней, которые имеют власть над ними в этом году. Когда роковые дни проходили, они переносили статую демона Болон Ц’акаб в храм, а изображение в восточную сторону, чтобы идти за ним в другой год. Они оставляли его там и расходились в свои дома заниматься там тем, что полагалось сделать каждому к празднованию нового года.
Исполнив церемонии и изгнав демона, по их ложному мнению, они считали этот год хорошим, так как со знаком К’ан царствовал Бакаб Хобниль, который, говорили они, не имел греха, как его братья, и поэтому с ними не случались несчастия при нем. Но так как во многих случаях они были, демон установил совершаемые ему обряды таким образом, что когда случались несчастия, их приписывали греху при обрядах или [греху] исполнителей обрядов, и они оставались всегда в заблуждении и ослеплении.
Он повелел им, чтобы они делали идола, которого называли Ицамна К’авиль (Yzamnakauil)124, помещали его в храме и жгли ему во дворе храма три шарика из сока или смолы (resina), которые они называли к’ик’ (kik), и приносили ему в жертву собаку или человека, что они делали, соблюдая порядок, который я описал в главе 100125, бывший при жертвоприношениях. Но способ приносить жертву на этом празднике отличался. Они делали во дворе храма большой курган из камней и клали человека или собаку, которых должны были принести в жертву, на что-либо более высокое, чем он; связанную жертву, брошенную с высоты126 на камни, схватывали служители и с большой быстротой вырывали сердце, несли к новому идолу и подносили ему между двумя тарелками (entre dos platos). Подносили другие дары из пищи. В этот праздник старухи селения, избранные для этого, танцевали, одетые в особенные одеяния. Они говорили, что спускался ангел и принимал это жертвоприношение.
[XXXVI. Год со знаком Мулук]
В год, воскресная буква которого Мулук, знамением был Кан Цик Наль. [Когда приходило] его время, сеньоры и жрец избирали князя, чтобы справить праздник. Избрав его, делали, как в предыдущий год, изображение демона, которого называли Чак-у-Вайеяб, и относили его на курганы из камня, бывшие в восточной стороне, где они оставили прошлогоднее [изображение]. Делали статую демона, называемого К’инич Ахау (Kinchahau)127, и помещали ее в подходящее место в доме князя; оттуда по очень чистой и украшенной дороге шли все вместе, с их обычным благочестием, к изображению демона Чак-у-Вайеяб.
Когда они подходили, жрец кадил ему 53 зернами размолотой кукурузы, [смешанной] с их курением, которое они называют саках (zacah). Жрец давал сеньорам, чтобы они положили в жаровню еще курение, называемое чахальте. Затем они обезглавливали курицу, как прошлый год и, взяв изображение на жердь, называемую чакте (Chacte), относили, сопровождая ее с благоговением и танцуя танцы войны, которые они называют холькан-ок’от и батель-ок’от (Ноlcanokot Batelokot). Сеньорам и знатным выносили на дорогу напиток из 380 зерен поджаренной кукурузы, как прежде.
Придя в дом князя, они помещали это изображение против статуи [бога] К’инич Ахау ему все свои приношения, которые делили, как и другие. Подносили изображению хлеб, сделанный наподобие желтков яиц, другие с сердцами оленей и [еще] другой, сделанный с разбавленным перцем. Находились многие, которые проливали кровь, надрезая себе уши и смазывая кровью бывший там камень демона по имени Чак Акантун. Сюда брали мальчиков (mоchachos) и извлекали у них насильно кровь из ушей, делая на них надрезы. Они чествовали эту статую до конца роковых дней и в это время жгли ей свои курения. Когда дни проходили, они относили изображение, чтобы оставить (a echar) в северной стороне, куда они должны были идти брать ее на следующий год; а другую [относили] в храм, после чего расходились в свои дома заниматься приготовлением к своему новому году. Они опасались, если не делали упомянутые вещи, большой болезни глаз.
Этот год, в который буква Мулук была воскресной и царствовал Бакаб Кан Цик Наль, они считали хорошим годом, ибо говорили, что он был лучший и старший (mayor) из этих богов Бакабов, и поэтому они упоминали его первым в своих молитвах. Но со всем тем, однако, демон повелел, чтобы они делали идола, называемого Яш Коках Мут (Yaxcocahmut),128 помещали его в храме, убирали прежние изображения, делали во дворе перед храмом возвышение (un bulto) из камня, на котором сжигали свое курение и один шарик из смолы или сока, к’ик’ совершая там молитву идолу и прося у него помощи от несчастий, предстоявших в этом году, которыми были недостаток воды, изобилие отпрысков у кукурузы и тому подобное. Как средство от этого демон им повелел приносить ему в жертву белок и покров (un paramento) без узоров; его должны были ткать старухи, которые имели обязанность танцевать в храме, чтобы смягчить [бога] Яш Коках Мут.
Они ожидали многие другие несчастья и имели дурные приметы, хотя год был хорошим, если не делали обряды, которые установил демон. Ему нужно было устроить праздник и на нем танцевать танец на очень высоких ходулях, приносить ему в жертву головы индюков, хлеб и напитки из кукурузы. Они должны были приносить ему в жертву собак, сделанных из глины с хлебом на спине, а старухи должны были танцевать с ними в руках и приносить ему в жертву собачку, которая имела бы черную спину и была бы девственной. [Наиболее] набожные из них должны были проливать свою кровь и смазывать ею камень бога Чак Акантун. Этот обряд и жертвоприношение они считали приятными своему богу Яш Коках Мут.
[XXXVII. Год со знаком Иш]
В год, воскресной буквой которого была Иш, а знамением Сак Кими, после избрания князя для проведения праздника они делали изображение демона, называемого Сак-у-Вайеяб, и относили его на курганы из камня в северной стороне, где в прошлом году бросили его. Делали статую демона Ицамна (Yzamna) и помещали ее в доме князя и все вместе по украшенной улице шли благоговейно за изображением Сак-у-Вайеяб. Придя, они кадили ему, как это обычно делали, обезглавливали курицу, помещали изображение на жердь, называемую сак-хиа (Zachia)129, и несли ее с благоговением и танцами, которые они называют алкаб тан к’ам ахау (Alcabtan Kamahau)130. Им выносили обычный напиток на дорогу; придя в дом, они помещали это изображение перед статуей Ицамна и там ему подносили все свои дары и делили их. Статуе Сак-у-Вайеяб они подносили голову индюка, пироги (empanados) из перепелок, другие вещи и их напиток. Некоторые проливали кровь и смазывали ею камень демона Сак Акантун. Таким образом они чествовали идолов в дни до нового года и кадили им своими курениями, пока по наступлении последнего дня не относили Ицамну в храм, а Сак-у-Вайеяб в западную сторону и оставляли его там, чтобы взять на следующий год.
Несчастья, которых они опасались в этот год, если были небрежны в этих своих обрядах, были слабость, обмороки, болезнь глаз. Они считали его плохим годом для хлеба, но хорошим для хлопка. Этот год, когда воскресная буква была Иш и Бакаб Сак Кими царствовал, они считали тяжелым (ruyn) годом, ибо говорили, что испытают многие бедствия; так, говорили они, будет большой недостаток воды и много солнца, которое высушит поля кукурузы, отчего произойдет большой голод, от голода кражи, от краж рабы и продажа тех, кто совершил кражи. От этого у них должны были произойти раздоры и войны между ними самими и с другими селениями. Они говорили также, что предстояла перемена власти сеньоров и жрецов из-за войн и раздоров. У них было также предсказание, что если кто-нибудь из них попытается стать сеньором [в этот год], то не преуспеет в этом. Говорили также, что могла появиться саранча и многие из их селений обезлюдели бы от голода.