Туп’-К’ак’ (Tuppkak). Разыскав всех животных и пресмыкающихся полей, которых можно найти в этой земле, они собирались с ними во дворе храма, где помещались чаки и жрец, сидевшие по углам, как обычно при изгнании демона, с несколькими кувшинами воды, который приносили каждому из них. В середине ставили стоймя большой пучок связанных сухих прутьев.
Рис. 13а. Иероглифы месяцев (сравнительная таблица)
Рис. 13б. Иероглифы месяцев (продолжение)
Сжегши сначала курение в жаровне, поджигали прутья, и когда они пылали, щедро вырывали сердца птиц и животных и бросали их сгореть в огонь. Если не могли достать крупных животных, как тигры, львы или ящеры, они делали их сердца из своего курения, но если убивали, приносили их сердца в этот огонь. Сжегши все сердца, чаки тушили огонь водой из кувшинов. Это они делали, чтобы этим и последующим праздником добиться хорошего года с дождями для хлебов. Затем справляли праздник. Этот праздник справляли отлично от других, ибо для него не постились, кроме устраивающего (el muñidor) его, который постился своим постом. Когда доходило до справления праздника, собиралось население со жрецом и служителями во дворе храма, где был сделан курган из камней со ступеньками, все очень чистое и украшенное зеленью. Жрец давал курение, приготовленное для устраивающего [праздник], который сжигал его в жаровне и таким образом, говорят они, изгонял демона. Сделав это с обычным благоговением, они натирали первую ступень каменного кургана тиной колодца, а остальные ступени голубой мазью и начинали многие воскуривания и призывали Чаков и Ицамну своими молитвами и священнодействиями, и подносили свои дары. Окончив это, они веселились, съедая и выпивая приношения, оставаясь уверенными в хорошем годе благодаря своим обрядам и призываниям.
В месяц Муан те, кто имел плантации какао, устраивали праздник богам Эк’Чуах, Чак и Хобниль, которые были их покровителями. Они шли справлять его в имение (heredad) одного из них, где приносили в жертву собаку с пятнами цвета какао, жгли идолам свое курение, приносили в жертву игуан голубого цвета, особые перья одной птицы и другую дичь; они давали каждому служителю ветвь с плодами какао. Окончив жертвоприношение и свои молитвы, они съедали и «выпивали дары, но, говорят, каждый [пил] вино не более трех раз и его не приносили больше, и уходили в дом того, кто устраивал праздник, где проводили время с весельем.
В этот месяц Паш они справляли праздник, называемый Пакум-Чак (Pacumchac)147, для которого собирались сеньоры и жрецы из маленьких селений в большие. Собравшись, они бодрствовали пять ночей в храме [бога] Кит Чак Кох (Citchaccoh)148, в молитвах, жертвах и курениях, как это они делали на празднике К’ук’улькана в месяце Шуль, в ноябре. Прежде чем проходили эти дни, они шли все в дом их военного капитана, называемого након, о котором я говорил в главе 101. Они приводили его с большой торжественностью, кадя ему как идолу, в храм, где сажали его и возжигали ему курения, как идолу. Таким образом, он и они оставались, пока не проходили пять дней, во время которых они съедали и выпивали дары, принесенные в храм, и танцевали танец с широкими военными шагами, называя его на своем языке холькан-ок’от, что значит «танец воинов». Когда проходили пять дней, они шли на праздник, который, поскольку он относился к делам войны и одержанию победы над врагами, был очень торжественным. Они совершали сначала церемонию и жертвоприношения огню, подобные упомянутым мной в месяце Мак. Затем они изгоняли демона, как обычно, с большой торжественностью. Сделав это, они начинали молиться и подносить дары и курения. Пока народ совершал эти свои жертвы и молитвы, сеньоры и те, кто уже совершил их, брали накона на плечи и несли его, кадя, вокруг храма. Когда они возвращались с ним, чаки приносили в жертву собаку, вырывали у нее сердце и подносили его идолу между двумя тарелками. Чаки разбивали несколько больших сосудов (ollas), полных напитка, и этим они заканчивали свой праздник. Окончив, съедали и выпивали приношения, которые были пожертвованы, и относили накона с большой торжественностью в его дом, без благовоний.
Там они устраивали большой праздник, и на нем пьянствовали сеньоры, жрецы и знатные, кроме накона, который не опьянялся, а остальные люди расходились в свои селения. На следующий день, протрезвев, все сеньоры и жрецы селений, которые пили и оставались в доме сеньора, собирались, и он наделял их большим количеством курения, которое у него было там приготовлено и благословлено этими святыми жрецами. Вместе с этим он произносил большую проповедь и с большой энергией поручал им [справлять] праздники, которые они должны были устроить богам в своих селениях, чтобы год был изобилен пищей. После проповеди все прощались друг с другом с большой любовью и шумом и уходили каждый в свое селение и дом. Там они занимались справлением своих праздников, которые продолжались, сообразно обстоятельствам, до месяца Поп, и они их называли Сабакиль Т’ан (Zabacílthan)149 и устраивали следующим образом. Отыскивали в селении одного из наиболее богатых, который хотел устроить этот праздник, и назначали день его, чтобы иметь больше угощений в эти три месяца до нового года. Они собирались в дом того, кто устраивал праздник, и совершали там церемонию изгнания демона, жгли копал, приносили дары с увеселениями и танцами и [пили, пока не], превращались в бурдюки с вином; этим кончалось все. И было столько бесчинства на этих праздниках в эти три месяца, что очень жалко было видеть их, ибо одни уходили исцарапанные, иные с разбитыми головами, иные с покрасневшими от сильного опьянения глазами; и несмотря на все это, они погибали из-за любви к вину.
В предыдущих главах было сказано, что индейцы начинали свои года с этих дней без имени, приготовляясь во время них как бы бдением к справлению праздника нового года. Кроме подготовки, которую они делали, справляя праздник демона У-Вайеяб, во время которого выходили из своих домов, остальные приготовления заключались [в том], чтобы выходить очень мало из своих домов в эти пять дней и жертвовать, кроме даров на общем празднике, то, что причиталось, их демонам и другим в храмах. Эти причитавшиеся [дары], которые они жертвовали, они никогда не брали для своего употребления, как и вещь, пожертвованную демону, но на них покупали курение для сожжения. В эти дни они не чесались, не мылись и не очищались, ни мужчины, ни женщины, и не делали работы грязной (servil) или утомительной, ибо опасались, что с ними случится что-либо дурное, если они сделают это.
В первый день [месяца] Поп, первого месяца у индейцев, был их новый год, очень торжественный праздник у них, ибо он был общим и для всех, и таким образом все селение вместе справляло праздник всех идолов. Чтобы отпраздновать его с наибольшей торжественностью, они обновляли в этот день все предметы, которыми пользовались, как то: тарелки, сосуды, скамеечки, циновки, старую одежду и покрывала, которыми они обвертывали своих идолов. Они подметали свои дома, а сор и эту старую утварь выбрасывали за селение на свалку, и никто, хотя бы он и нуждался, не трогал ее.
Для этого праздника начинали поститься и воздерживаться от своих жен сеньоры, жрецы, знатные люди и те, кто еще хотел, по своей набожности; они постились столько времени перед [праздником], сколько считали уместным, ибо некоторые начинали это за три месяца, иные за два, иные по своему усмотрению, но никогда не менее 13 дней. В эти 13 дней они, кроме воздержания от женщины, не ели с кушаньями соль и перец, что считалось у них большим покаянием. В это время они выбирали служителей – чаков, чтобы помогать жрецу. Они приготовляли много шариков свежего курения на дощечках, которые для этого были у жрецов, чтобы воздерживающиеся и постящиеся сжигали их идолам. Те, которые начали эти посты, не отваживались нарушить их, ибо считали, что случилось бы что-либо дурное с ними самими или с их семьями.
Когда наступал новый год, все собирались во дворе храма, только мужчины, ибо ни на каком жертвоприношении или празднике, происходившем в храме, не могли присутствовать женщины, кроме старух, которые должны были совершать свои танцы. На остальных праздниках, которые устраивали в других местах, могли приходить и присутствовать и женщины. Сюда они приходили чистыми и украшенными своими цветными мазями, счистив черную сажу, вымазанные которой они ходили, когда постились. Все собирались с большими дарами из еды и напитков, которые приносили, и большим [количеством] вина, которое было [для этого] сделано. Жрец очищал храм, сидя посреди двора, одетый в облачение (de pontifical), держа около себя жаровню и дощечки с курением. Чаки садились по четырем углам и протягивали от одного к другому новую веревку, внутрь которой должны были войти все, кто постился, чтобы изгнать демона, как рассказано в главе 96. Когда демон был изгнан, все начинали благоговейные молитвы, а чаки добывали новый огонь и зажигали жаровню, которая [употреблялась] на общих праздниках. Они сжигали курение демону на новом огне, и жрец начинал бросать свое курение в жаровню, и подходили все по порядку, начиная с сеньоров, получить из руки жреца курение, который давал его им с такой важностью и благоговением, как если бы давал им мощи. Они его бросали мало-помалу в жаровню, ожидая, пока кончит гореть. После этого воскурения они съедали все дары и приношения и выпивали вино, пока не делались совершенно пьяными. И это был их новый год и обряд, очень приятный их идолам. Находились некоторые, что в течение [всего] месяца Поп справляли этот праздник, по своему благочестию, со своими друзьями, сеньорами и жрецами. Их жрецы всегда были первыми в увеселениях и выпивке.
В месяц Уо жрецы, лекари и колдуны, что то же самое, начинали приготовляться постом и иными делами к справлению другого праздника. Охотники и рыболовы справляли его в 7-й [день месяца] Сип. Справляли его каждые из них отдельно в свой день.