Халач виники каждой провинции всегда принадлежали к одной правящей династии, причем знатность определялась происхождением по отцу по прямой линии (яш ч'ибаль). По словам Ланда, должность халач виника была наследственной и переходила от отца к старшему сыну, хотя это правило иногда нарушалось, как свидетельствует "Родословное дерево Шиу". По Гаспару Антонио Чи, правящие роды вели свое происхождение от "основателей Майяпана", т. е. от тольтекских завоевателей. Так, Кокомы (провинция Сотута) считали своим родоначальником К'ук'улькана. "Народ Юкатана поклонялся и почитал этого бога Кецалькоатля и называл его К'ульк'улькан, и говорят, что он прибыл туда с запада... Они говорят, что от него произошли короли Юкатана, которых они называют Кокомы, что значит: внимающие" (Торке-мада, 1723, II, 52). Нох Кабаль Печ, родоначальник династии Печ, сделавший своей столицей Мотуль (провинция Кех Печ), был "близкий родственник великого сеньора Майяпана [т. е. Кокома]" (CDU, XI, 78). Династия Челей (провинция Чик'ин-чель) вела свое происхождение от "знатного юноши" На Мо Чель, зятя майяпанского жреца. Следует отметить, что правители трех упомянутых династий — Кокомы, Печи и Чели — носили титул ахау ("владыка"), который в колониальное время стали применять к испанскому королю.
В источниках нет указаний на то, что власть халач виника была ограничена. Он ведал всеми внутренними и внешними делами подвластной ему области и был главнокомандующим во время войны. По словам Ланда, сбором дани с подвластных городов и селений и приемом посетителей занимался калъвак (буквально "ускоряющий работу"), бывший "майордомом" халач виника. Советником халач виника был верховный жрец (стр. 114). Можно предполагать, что халач виник обладал высшей духовной властью (по словарю из Мотуля "халач виник" может означать "епископ"). В особо важных случаях он был верховным судьей. По Когольюдо, "сеньоры [т. е. халач виники] обладали неограниченной властью, и то, что они приказывали, выполнялось неукоснительно. Они имели в селениях касиков или знатных [т. е. батабов], чтобы выслушивать судебные дела и народные требования. Он [батаб] принимал тяжущихся или посредников и, когда дело было выслушано, если случай был серьезным, то обсуждал его с сеньором [халач виником]" (Когольюдо, 1868, IV, 4). При судебном разбирательстве и батаб и халач виник получали от обеих сторон "подарки".
По словам Ланда, батабов назначал халач виник (стр. 114). Это подтверждает и "Хроника На К'ук' Печ". Поэтому в качестве батабов часто фигурировали родственники халач виника. В провинциях Кех Печ, Сотута и Купуль значительное число батабов принадлежало к яш ч'ибаль, прямой линии по отцу правящей династии. Должность батаба была пожизненной. Ланда говорит, что после смерти батаба халач виник обычно передавал эту должность его сыну. Из "Хроники На К'ук' Печ" видно, что сыновья батаба могли назначаться батабами других селений при жизни отца. В книге Чилам Балам из Чумайеля говорится, что в начале каждого "двадцатилетия" (к'атуна) все батабы должны были являться к халач винику, чтобы доказать свою знатность и получить подтверждение своих полномочий. Устраивался своего рода экзамен. Испытуемые должны были обладать некими тайными знаниями, которые именовались "слова Суйва" и, очевидно, передавались от отца к сыну. Суйва, по определению Ьаррера Васкеса, — древнее название острова Кармен или, может быть, всей лагуны де Терминос на юго-западе Юкатана, откуда пришли тольтекские завоеватели и тутуль шиу. В эпосе киче "Пополь Вух" Суйва отождествляется с древней столицей тольтеков и "Семью пещерами", легендарной прародиной мексиканцев. Вопросы, которые задавал батабам халач виник, сохранились в сильно искаженном виде (они записаны не ранее конца XVI в.) и представляют собой замысловатые загадки (например, халач виник требует, чтобы испытуемый принес ему солнце, на котором сидит зеленый ягуар и пьет кровь; ответ: яичница с зеленым перцем). Вся эта церемония была, по-видимому, чисто формальной.
Власть батаба была ограничена. Прежде всего он зависел от халач виника и выполнял его приказы. Далее, он должен был согласовывать свои действия с жрецами, "которым они [жители] подчинялись, хотя и не так, как батабам" (CDU, XIII, 182). Наконец, при батабе было 2 — 3 советника, ах куч каб ("держатели земли"), которые могли опротестовать решения батаба. По предположению Рейса, эти советники представляли интересы богатейших жителей селений. В ряде случаев батабам приходилось либо мало считаться с халач виником, либо подавлять сопротивление своих "советников". Представителями батаба и исполнителями его приказаний были особые должностные лица — ах к'улель. Низшие служители (тупиль) выполняли полицейские функции (в колониальное время этих служителей называли альгвасилами).
В "Сообщениях из Юкатана" (CDU, XIII, 103 — 104) говорится: "Они [жители селений] не платили ему [батабу] никакой дани; они только поддерживали его тем, что изготовлялось или сеялось". Это утверждение, очевидно, нужно понимать в том смысле, что батабу доставалось гораздо меньше, чем халач винику (стр. 140). Например, жители селения дона Педро Шиу (уже в колониальное время) обязаны были возделывать для него кукурузное поле, предоставлять ему каждую неделю мужчину и женщину для домашних работ и ремонтировать его дом по мере надобности ("Хроника из Ошк'уцкаба").
Обязанностью батабов было наблюдение за сельскохозяйственными работами. Батабы "имели заботу распоряжаться постройкой и ремонтом домов своего селения, посевом всего, что нужно для пропитания, и своевременной обработкой и возделыванием полей" (CDU, XI, 80). Сроки сельскохозяйственных работ устанавливались жрецами.
Как указывалось выше, батабы обладали также судебной властью. "Они наказывали преступления своих вассалов; убийцам причиняли смерть таким же образом, как они причинили; прелюбодеев наказывали смертной казнью; их помещали в высоте в публичном месте, где их все могли видеть; воров, если они не имели чем заплатить за украденное, обращали в рабство, пока они не были в состоянии заплатить за то, что украли. Следствие вели устно, со свидетелями, хотя имели буквы или знаки, которые понимали, но им обучали только сеньоров и жрецов" (CDU, XI, 80). По Гаспару Антонио Чи, не всех убийц казнили: "Убийца, если он убил не стрелой, подлежал смертной казни; если же убийца был моложе своей жертвы, его обращали в рабство, если же убийство было случайным и без злого умысла, он платил раба за убитого" (Тоззер, 1941, 232). Источники упоминают особых должностных лиц "наподобие юристов", которые вместе с батабом разбирали судебные дела.
Во время войны батаб командовал отрядом воинов своего селения. По словам Ланда, воины были постоянными и во время походов получали жалование. "В прежние времена, как сказано выше, у них был человек, который командовал ими, как и теперь; это был тот, кого они называли батаб. Как сказано выше, упомянутый был капитаном" (CDU, XIII, 185 — 186). Кроме батаба, был еще второй военачальник, након, которого, по словам Ланда, избирали на три года (т. е., собственно, на четыре, так как он переизбирался на четвертый год). В "Сообщении из Дохот" говорится: "Этот народ, как рассказывали мне два здешние старика, знал трех принципалов. Один назывался на их языке батаб, что значит на нашем языке капитан. Они не платили ему дань, но собирались в его доме обсуждать некоторые дела, и когда шли на войну, он был у них во главе", и далее: "Капитаны, которых они выбирали для войны, назывались накомы, и если какой-либо из этих накомов обращался в бегство или его убивали, то его солдаты также обращались в бегство и убегали, и тогда при погоне многих из них убивали, но при всем том, когда мы пришли в эту страну, в ней было бесконечно много людей, чего нет сейчас" (CDU, XI1I, 208 — 209). Тоззер, Ройс и другие авторы полагают, что батаб только находился при войске, а командовал фактически након. По рассказу Ланда скорее можно заключить, что было наоборот. У Ланда, как и в цитированном выше тексте, говорится, что наконов было два. Один из них приносил человеческие жертвы (что связано с военным ритуалом, так как в жертву приносили прежде всего знатных пленников). Обязанностью второго накона (которого избирали раз в четырехлетие на военном празднике) было также выполнение военного ритуала и соблюдение разных запретов. Таким образом, фактически командовал отрядом, очевидно, батаб ("постоянный военачальник" — в тексте Ланда), а наконы выполняли главным образом жреческие функции.
Особую прослойку среди знати составляли жрецы. Жрецами делались обычно сыновья самих жрецов, или же младшие сыновья знатных (старший сын наследовал отцу). Должность верховного жреца, по Ланда, была наследственной. Жречество играло громадную роль в общественной жизни, так как в его руках был сосредоточен не только религиозный ритуал, но и почти полностью научные знания и искусство. Верховный жрец, бывший советником халач виника, назначал жрецов в селения, которые в свою очередь были советниками батабов. Будучи единственными знатоками календаря, жрецы устанавливали сроки сельскохозяйственных работ.
Следует упомянуть также купцов-профессионалов, которые были частью из знати, частью из разбогатевших общинников (айик'алъ). Различались торговцы местные и путешествующие. Последние доставляли свои товары на громадные расстояния с помощью рабов-носильщиков или на лодках. Между всеми важнейшими городами были проложены дороги, мощеные щебнем (сакбе). Кортес во время похода в Гондурас пользовался картами дорог, употреблявшимися купцами.
На морских побережьях для перевозок употреблялись долбленые лодки с парусами, вмещавшие до 40 человек. Одну из таких лодок, груженую пестрыми тканями, какао и металлическими изделиями, встретил Колумб у берегов Гондураса во время четвертого путешествия. В городах были устроены обширные рынки, а также "дома отдыха", в которых за определенную плату могли останавливаться купцы с товарами. Торговля велась в установленные дни. Майя вели торговлю не