[11]. Узрим чудотворящую силу этих «значений»: едва мы слышим какое-либо имя (существительное), наши агенты приступают к действиям, которые выражаются соответствующим этому имени глаголом. Эта способность сочетания целей и средств не ограничивается языком – в дальнейшем мы изучим много других примеров аналогичной деятельности агентов, – однако в языке подобное сочетание обременено наименьшим количеством ограничений.
8.8. Сообщества воспоминаний
Вчера мы наблюдали, как Джек запускает воздушного змея. Что мы помним об увиденном сегодня? Например, можно ответить: «Вспоминая, мы как бы видим все воочию заново». Но вчера, когда мы увидели змея, он не был воспринят нами как нечто совершенно новое. Тот факт, что вчера мы опознали его как «змея», свидетельствует, что нам уже доводилось видеть змеев и мы об этом помним.
Отсюда формируются два способа получения новых воспоминаний об увиденном минуту назад. На схеме слева мы просто соединяем новую строку З со всеми агентами, которые были недавно активны в нашем сознании. На схеме справа изображен иной способ создания воспоминания: вместо того чтобы соединять новую строку З с этим множеством отдельных агентов, мы соединяем ее только с теми старыми строками З, которые были активированы недавно. Тем самым мы получим аналогичный результат, поскольку данные строки З были задействованы для использования многих агентов, активных в последнее время. Эта вторая схема обладает двумя преимуществами: она проще и позволяет рассматривать воспоминания как организованные сообщества.
Рис. 21
Допустим, когда мы осознали, что Джек запускает воздушного змея, это вызвало возбуждение трех строк З – «Джек», «Змей» и «Запускать», – которые сформировались раньше и были активированы видом Джека, запускающего змея. Когда эти три строки З активировались, каждая из них в свою очередь активировала сотни или тысячи агентов. (Наше состояние ума, когда мы наблюдали эту сцену, было результатом деятельности как агентов, возбуждаемых непосредственно нашими чувствами, так и агентов, возбужденных опосредованно, через узнавание.) Для левой схемы потребуется указать огромное количество соединений всех этих агентов с новой строкой З. Но на правой схеме мы достигаем того же самого, лишь добавив новую строку З к трем прежним строкам З! Впрочем, если повторно активировать новую строку З позже, она снова «подцепит» те же прежние строки, обозначающие «Джека», «Змея» и «Запускать», равно как и прочие необходимые воспоминания. В итоге мы станем заново переживать многие минувшие события и узнавать былые образы. В некоторой степени мы словно возвратимся в какую-то раннюю ситуацию.
Разумеется, эти два типа воспоминаний не обеспечивают совершенно одинаковый результат. Наш трюк с «подключением» новой строки З к старым не поможет восстановить многие мелкие подробности минувших событий. Вместо того ментальные состояния, вызываемые этими «иерархизированными» воспоминаниями, будут основываться, скорее, на стереотипах и умолчаниях, а не на реальном восприятии чего-либо. В частности, мы будем склонны вспоминать только то, что опознали когда-то. Нечто наверняка потеряется, однако мы приобретаем кое-что взамен. Эти «деревья воспоминаний» из строк З лишают нас некоторых подробностей, но сохраняют больше следов, позволяющих проследить истоки наших идей. Данные «деревья воспоминаний», кстати, могут и подвести, если удастся в точности воспроизвести исходные обстоятельства какого-то события из прошлого. Но подобное никогда не произойдет, а структурированные воспоминания гораздо легче адаптировать к новым ситуациям.
8.9. Деревья знаний
Если каждая строка может соединяться с другими такими строками, а те в свою очередь могут соединяться с иными строками, получается, что строки З способны образовывать сообщества. Но как мы можем убедиться, что эта гипотеза будет полезной для нашего исследования и не породит грандиозный хаос? Что заставляет строки З формировать действенные иерархии наподобие следующей?
Чтобы сохранить порядок, мы снова применим концепцию полосы пропускания. Если помните, мы сначала предложили понятие строк З для объединения нескольких старых агентов в группу; затем мы ввели понятие полосы пропускания, чтобы эти строки З не заполнялись обилием бесполезных и разрозненных подробностей. Теперь мы сталкиваемся с той же проблемой: при соединении новых строк З со старыми приходится следить, чтобы эти конструкции отвергали избыток неуместных подробностей. Почему бы не попробовать прежнее решение? Давайте применим концепцию полосы пропускания к «деревьям» строк 3!
Рис. 22
При создании нового воспоминания в строке З не нужно соединять ее со всеми активными строками З; достаточно тех, которые были активны в пределах конкретной полосы пропускания.
Можно предположить, что идея окажется трудноприменимой, если мы не определим, что понимаем под «уровнем» и «полосой». Впрочем, некое подобие «вычленения» строк совершается автоматически, просто потому, что новые сообщества строк З тяготеют к наследованию иерархий, уже существовавших среди первоначальных агентов, которые «подключаются» к этим строкам З. Фактически мы располагаем сразу двумя различными теориями. В нашем примере со змеем мы рассуждали об «уровне детализации» описаний. Иначе говоря, нам казалось полезнее рассуждать о «листе, натянутом на каркас», чем о бумаге или деревяшках каркаса. А в примере со Строителем мы обсуждали цели и пришли к выводу, что агент Строитель (Строитель башен) находится на уровень выше тех агентов, которых он использует для реализации своих задач (имеются в виду агенты «Начать», «Добавить» и «Закончить»).
Тактику соединения новых строк З со старыми следует применять осмотрительно. Иначе новые агенты попросту не проникнут в наши воспоминания. Кроме того, далеко не всегда необходимо создавать простые, иерархически упорядоченные «деревья»; например, в случае со Строителем мы обнаружили, что операторы «Переместить» и «Видеть» часто нуждаются в помощи друг друга. Рано или поздно все наши структуры знаний переплетаются со множеством исключений, «обходных путей» и перекрестных ссылок. Это не имеет значения; концепция полосы пропускания остается применимой в целом, поскольку бо́льшая часть того, что мы знаем, представляется именно в виде иерархий – благодаря способам пополнения наших знаний.
8.10. Уровни и классификации
Разве не любопытно, как часто мы используем концепцию уровней? Мы говорим об уровне устремлений или достижений человека. Говорим об уровнях абстракции, уровнях управления, уровнях детализации. Есть ли что-то общее во всех этих уровнях, о которых рассуждают люди? Да: каждый уровень отражает, по-видимому, способ организации идей, и каждый представляется нам иерархической структурой. Обычно мы склонны считать, что любая иерархия иллюстрирует какой-то порядок, существующий в мире. Но часто эти упорядочения порождаются разумом и лишь кажутся присущими материальному миру. Если наша теория «деревьев» со строками З верна, было бы «естественно» классифицировать объекты, распределять их по уровням и иерархиям, пусть даже не идеальным. На приведенной ниже схеме изображены два способа классификации физических объектов.
Эти две иерархии разделяют объекты по-разному. Птицы и самолеты близки друг к другу по ряду признаков, но далеки друг от друга по другому ряду признаков. Какая классификация правильная? Это глупый вопрос! Все зависит от того, для чего вы хотите ее использовать. Левая схема полезнее для биологов, а правая полезнее для охотников.
Рис. 23
Как классифицировать фарфоровую утку, то есть красивую декоративную игрушку? Это какая-то птица? Животное? Или просто безжизненный кусок глины? Нет смысла спорить: «Это не птица!» – «Как раз птица, да еще керамическая». Вместо споров мы часто пользуемся двумя классификациями или большим их количеством одновременно. Например, вдумчивый ребенок может играть с фарфоровой уткой, как если бы это было животное, но одновременно обращаться с нею осторожно, что вполне уместно, когда имеешь дело с фарфором.
Когда мы осваиваем новый навык или дополняем старый, нам важно подчеркнуть для себя относительную важность некоторых качеств и особенностей в сравнении с другими. Мы можем разнести эти качества по уровням, лишь когда отыщем способ выполнять такие действия систематически. Тогда наши классификации начнут напоминать схемы уровней и иерархии. Но иерархии всегда оказываются запутанными и неупорядоченными, поскольку в каждой классификационной схеме хватает исключений и причудливых взаимосвязей. Принимаясь за новое дело, мы не желаем начинать, что называется, с чистого листа; нет, мы пытаемся воспользоваться успешным предыдущим опытом. Потому мы роемся в памяти, выискивая старые идеи. А потом, когда обнаруживается полезная часть какой-либо иерархии, извлекаем следом за нею все остальное.
8.11. Слои общества
Согласно нашей концепции памяти, строки З каждого агента разрастаются в новое сообщество. Итак, чтобы не терять нить рассуждения, назовем исходных агентов С-агентами, а их общество назовем С-обществом. Для любого С-общества возможно вообразить создание и накопление воспоминаний посредством формирования соответствующего З-общества. Когда мы начинаем создавать З-общество, нужно соединить каждую строку З напрямую с С-агентами, потому что у нас нет других строк З, с которыми мы могли бы соединить эти строки. Позже мы можем использовать более эффективную тактику сочетания новых и старых строк З. Но это породит иную проблему: контакты с исходными С-агентами ослабеют еще сильнее и станут сильно опосредованными. Все начнет замедляться, если только З-общество не продолжит формировать новые связи с исходным С-обществом. Все несколько проще представить, если вообразить З-общество как «слой», близкий к С-обществу. На приведенной ниже схеме это хорошо видно.