Мы смогли создать унифрейм для множества арок, разделив все фигуры на перекладину и опору. Посмотрите, насколько удачно эта методика подходит ко многим другим объектам.
Рис. 65
Почему подобные простейшие упрощения оказываются значимыми? Все дело в том, что мы способны вообразить цели для каждой части. В повседневной жизни особое значение придается, например, разделению стола на «верх» и «низ». Столешница, то есть верх, служит цели, в которой, как считается, заключается назначение стола; это «предмет, на который ставят и кладут другие предметы». Ножки, то есть низ, служат второстепенной цели: без них верх упадет, а вот без верха стол уже не будет столом. Потому, кстати, бессмысленно воображать разделение стола пополам по вертикали, рассматривать его как две половинки в форме буквы L.
Налицо, на мой взгляд, одна из причин, по которым концепция перекладины с опорами оказывается настолько распространенной. Вопрос не столько в наличии некоей материальной опоры: тут присутствует глубинная идея создания ментального моста между предметом и целью. Вот почему «связующие» определения столь полезны: они помогают нам увязывать структурные описания и психологические цели. Но недостаточно просто увязать между собой описания двух разных миров – «столешница с ножками», «предмет, на который ставят другие предметы». Недостаточно просто знать, что столы позволяют не класть предметы на пол. Для применения таких знаний мы также должны знать, как это делается – знать, к примеру, что предметы следует ставить на столешницу, а не помещать между ножками стола.
Именно здесь концепция перекладины с опорами помогает нам классифицировать наши знания. «Перекладина» олицетворяет те части структуры, которые служат инструментом достижения цели, а «опора» воплощает в себе прочие функции, вспомогательные для этого инструмента. Классифицировав столешницу как «перекладину» стола, мы в дальнейшем будем воспринимать ее как место, куда ставят предметы, чтобы те не стояли на полу. Конечно, мы обрели бы дополнительную ясность восприятия, осознав, каким образом ножки (опора) служат основному назначению стола, уяснив, что они призваны поднять и удерживать столешницу над полом. Неплохим способом это понять будет составить себе представление о том, что может произойти, если одна из ножек стола окажется нефункциональной.
Рис. 66
Чтобы понять, как что-то действует, стоит выяснить, что будет при бездействии этого «что-то».
14.3. Цели и средства
Как мы увязываем предметы, которыми располагаем, с целями, которых мы хотим достичь? У нас имеется множество способов! Каждое применение, каждая цель способны предложить какой-либо соответствующий способ «разделить» предмет на составляющие – и в каждом таком представлении непременно обнаружатся какие-либо «существенные» части. Это те части, которые при таком рассмотрении кажутся непосредственно служащими достижению цели; остальные будут считаться второстепенными, лишь помогающими существенным частям. Мы проводим подобное разделение не только по отношению к физическому миру, но и во многих других сферах.
Рис. 67
Каждая из этих «гантельных» пар имеет собственный стиль отделения существенных частей от второстепенных. Даже в мире материальных объектов мы можем применять эти разные ментальные взгляды по-разному. Например, есть много способов описать попытку влезть на стол, чтобы дотянуться повыше.
Перекладина:На стол ставят предметы, чтобы не ставить их на пол
Функция:Столы служат для размещения предметов
Вывод:Если поставить что-либо на стол, высота стола увеличится
Причина и следствие:Я могу дотянуться выше, потому что стою выше
Цели и средства:Если я хочу дотянуться выше, можно влезть на стол
Даже когда мы просто кладем что-то на стол, мы, по всей вероятности, используем несколько подобных описаний одновременно (возможно, в разных «отсеках» разума). Качество нашего понимания зависит от того, насколько хорошо мы перемещаемся между этими «отсеками». Чтобы легко перемещаться из одного «отсека» в другой, следует находить систематические перекрестные соответствия. Однако такие находки случаются редко. Обычно ситуация такова, каковой она виделась нам для стульев и для игр: каждый элемент описания в одном мире соответствует сложному для описания накоплению структур в другом мире. В концепции перекладины и опоры замечательна именно частота, с которой она приводит к обнаружению систематических перекрестных соответствий. Например, мы можем использовать эту концепцию для преобразования «архитектурного» определения «опирающийся на» в «геометрическое» определение «горизонтальная поверхность». Разумеется, это соответствие не отражает возможность расположения перекладины, к примеру, в подвешенном состоянии, но отдельные исключения неизбежны.
Наши систематические перекрестные преобразования служат основой плодотворных метафор, позволяют постичь назначение того, что мы не видели раньше. Когда что-либо кажется нам совершенно новым в одном из наших «описательных» миров, может выясниться, что при переводе в какой-то другой мир оно напомнит нечто, уже известное.
Прежде чем двинуться далее, попробуйте решить вот эту загадку.
Рис. 68
14.4. Видеть квадраты
Большинство людей затрудняются справиться с головоломкой девяти точек, поскольку предполагают, что точки образуют квадрат, который ограничивает «рабочее пространство». В самом деле, задача видится нерешаемой, если не продлить рисунок за пределы этого пространства. То есть все становится проще, если не считать, что эти точки образуют квадрат. Мы часто делаем предположения, которые усложняют наши задачи, и избежать этого возможно только через переформулировку задач способами, которые открывают перед нами больше возможностей.
Рис. 69
Начнем с того, что на рисунке вовсе нет квадрата в буквальном смысле, то есть «прямоугольника с равными сторонами». Что же заставляет нас воспринимать столько различных очертаний именно как квадраты?
Рис. 70
У некоторых из этих фигур нет углов, у других нет сторон, а у третьих нет ни углов, ни сторон! Что заставляет нас воспринимать их все как квадраты? Психологи давно задавались вопросом о том, как мы выявляем подобные сходства, но часто забывали спрашивать, как мы, прежде всего, опознаем простейшие формы квадратов. Что важнее для узнавания, конкретные признаки или общие очертания? Это зависит от состояния разума. Способы, какими мы воспринимаем мир в данный момент времени, лишь отчасти зависят от информации, поступающей от глаз; все остальное, что, как нам кажется, мы видим, приходит к нам от разума. Мы реагируем не только на визуальные признаки, но и на наши воспоминания о предметах, увиденных ранее, и на наши ожидания относительно того, что мы должны увидеть.
Велик соблазн предположить, что наше зрительное восприятие ориентировано в одном направлении и несет информацию из внешнего мира в разум.
Рис. 71
Но данная схема не объясняет, каким образом на то, что мы видим, оказывают влияние наши ожидания. Человеческое зрение должно как-то комбинировать информацию из внешнего мира со структурами наших воспоминаний. Потому схема должна быть, скорее, такой:
Рис. 72
14.5. Мозговой штурм
Если мысленно переместить головоломку девяти точек в более обширную «рабочую область», не составит труда решить ее обычным способом – достаточно немного подумать. Что позволяет нам столь легко переформулировать сложные задачи, стоит лишь сообразить это сделать? Должно быть, наш разум постоянно ищет способы проделать нечто подобное, генерируя связи между различными описаниями. Затем, когда мы наконец меняем точку зрения ради иного взгляда на задачу, применить накопленный опыт оказывается проще, чем щелкнуть выключателем.
Это возвращает нас к вопросу о том, когда стоит пытаться быть редукционистом, а когда новатором. Как мы решаем, когда следует прекратить прикладывать усилия к тому, чтобы сделать что-то определенным образом? Было бы печально бросить все буквально накануне нахождения решения, однако нет никакого способа понять, что решение вот-вот придет. Должны ли мы всегда пытаться разрушить свои сложившиеся ментальные узы и стараться мыслить свободнее? Конечно, нет. Такое стремление, как правило, приносит больше вреда, чем пользы.
Впрочем, когда мы действительно заходим в тупик, можно и вправду отдаться на волю фантазии в поисках новых идей. Можно даже задуматься об использовании тех систематических, терапевтических по сути техник, что известны под названиями «мозговой штурм», «латеральное мышление», «медитация» и т. д. Они могут помочь в случаях полного непонимания, побуждая к поиску новых формулировок. Однако при переключении на новые, непривычные точки зрения мы, обретая новый взгляд, ставим себя в положение новичков: получается, что мы намеренно умаляем свою способность судить о том, какие новые идеи могут оказаться совместимыми с нашими прежними навыками.
В любом случае не следует торопиться думать. Будет попросту глупо не осознать этого сразу! Вспомним принцип исключения: будет опрометчиво слишком сильно изменять себя, чтобы адаптироваться к единичному опыту. Принимать же все исключения всерьез чревато риском потерять общие правила, которые, как показывает предыдущий опыт, оказываются полезными чаще всего. Также нужно проявлять особую осторожность в отношении методов, которые можно использовать в любой момент:
Бросьте это дело.
Найдите задачу попроще.
Отдохните; вы почувствуете себя лучше.
Просто подождите; в конце концов ситуация изменится.
Начните снова; в следующий раз может получиться лучше.
Эти методы являются чересчур общими; такие действия можно выполнить всегда, но они малоприменимы к решению конкретных задач. Порой они действительно помогают нам справиться с ситуацией, но их нужно избегать в повседневном мышлении – по крайней мере оставлять, что называется, на крайний случай. Показательно, что действия, которые можно выполнить когда угодно, суть те, к которым следует прибегать крайне редко.