Когда собака бежит, она шевелит лапами.
Когда движется морской еж, лапы шевелят его.
16.4. Перекрестные исключения
Обычное «однотельное» животное способно двигаться лишь в одном направлении в конкретный момент времени, и это условие, как правило, вынуждает его стремиться на каждом этапе только к одной цели. Например, когда такое животное нуждается в воде, специалист по «жажде» берет организм под контроль; однако, если животное донимает холод, приоритет получает поиск теплого укрытия. А если возникает несколько насущных потребностей одновременно, должен существовать способ выбора какой-то одной из них. Наша схема предполагает применение некоего центрального «обменного пункта», если угодно, «рынка», где ведется соперничество между насущными задачами различных целей и наиболее высокая ставка одерживает победу. Однако эта стратегия тяготеет к фатальной нерешительности. Проиллюстрируем проблему, вообразив, что наше животное испытывает голод и жажду.
Допустим, что голод нашего животного сначала немного сильнее жажды. Тогда оно отправляется к Северной равнине, где обычно добывает себе пищу. Когда оно добирается туда и утоляет первый голод, жажда мгновенно получает приоритет над потребностью в еде!
Теперь, когда жажда приобрела первостепенное значение, животное отправляется в длинное путешествие к Южному озеру. Но стоит ему добраться туда и сделать всего один глоток, незамедлительно напоминает о себе голод! Наше животное обречено путешествовать туда и сюда, мучаясь то от голода, то от жажды. Каждое действие лишь уравновешивает неутоленные насущные потребности.
Это не окажется проблемой за обеденным столом, где еда и напитки находятся в пределах досягаемости. Но в естественных условиях ни одно животное не способно пережить расход энергии, когда каждая незначительная флуктуация вызывает серьезные изменения в стратегии. Одним из способов решения задачи видится редкое посещение этого «обменного пункта», но в таком случае наше животное оказалось бы менее приспособленным к чрезвычайным ситуациям. Другой способ заключается в применении так называемой схемы перекрестного исключения, которая функционирует во многих «отсеках» разума. В подобной системе каждый член группы агентов может посылать «тормозящие» сигналы всем другим агентам этой группы. В результате все агенты конкурируют между собой. Когда активируется какой-либо агент группы, его сигналы, как правило, блокируют сигналы других. Возникает лавинообразный эффект: все конкуренты постепенно слабеют, мало-помалу лишаясь возможности блокировать сигналы соперников. В итоге, даже если исходное различие между конкурентами незначительно, наиболее активный агент уверенно «отрезает» всех прочих.
Рис. 82
Схемы перекрестного исключения могут служить основой применения принципа бескомпромиссности в тех разделах разума, где конкурирующие ментальные агенты находятся близко друг к другу. Группы перекрестных исключений можно также использовать для создания блоков кратковременной памяти. Всякий раз, когда мы активируем агента такой группы даже всего на мгновение, он остается активным (а все прочие подавляются), пока ситуация не изменится каким-либо образом вследствие нового и сильного внешнего воздействия. Слабые внешние сигналы будут фактически игнорироваться по причине внутреннего сопротивления. Почему мы говорим о кратковременной памяти, если эффект может сохраняться бесконечно? Потому что, когда положение меняется, от предыдущего состояния не остается и следа.
16.5. Эффект лавины
Многие из рассмотренных нами схем окажутся эффективными только в случае, если они будут строго соответствовать исходному описанию. Большинство же вскоре утратит работоспособность, потому что практически все агенты будут вовлечены в деятельность, не ведающую ограничений. Предположим, что каждый типичный агент имеет возможность вызывать несколько других. Тогда каждый из них будет в свою очередь активировать еще нескольких – и так далее по цепочке; активность будет распространяться быстрее лесного пожара. Но вся эта деятельность ни к чему не приведет, поскольку все агенты будут мешать друг другу, и никто из них не сможет получить контроль над ресурсами, в которых они нуждаются. Во многом это напоминает происходящее при приступе эпилепсии.
Аналогичные проблемы возникают в каждой биологической системе. Всякий простой принцип или механизм должен кем-то контролироваться для работы в заданных условиях. Даже небольшие группы генов представляют схемы регулирования количества белков, которые производятся внутри каждой клетки. Мы находим тот же шаблон на всех уровнях. Каждая биологическая ткань, каждый орган и каждая система регулируются несколькими видами механизмов контроля, и везде, где это происходит, мы обнаруживаем болезнь. Что обычно защищает наш разум от подобных лавин? Схема перекрестного исключения, вероятно, является наиболее распространенным способом регулирования деятельности наших агентов. Но существуют также другие часто встречающиеся схемы предотвращения лавин.
Консервация:Все виды деятельности зависят от наличия какого-либо вещества или чего-то еще, доступного лишь в определенном количестве. Вспомним машину «Snarc», которую мы контролировали, вводя ограничение на общий объем электроэнергии, доступный всем агентам; это позволяло лишь некоторым из них проявлять активность в конкретный момент времени.
Отрицательная обратная связь:Внедрим «итоговое» устройство, которое будет оценивать общую активность агентов, а затем передавать конкретному агенту «тормозящий» сигнал, сила которого пропорциональна общей. Такая схема будет «гасить» зарождающиеся лавины.
Цензоры и супрессоры:Схемы «консервации» и «обратной связи» по сути своей неизбирательны. Позже мы обсудим способы, более чувствительные к распознаванию и последующему игнорированию конкретных форм деятельности, которые ранее провоцировали какие-то проблемы.
Эти методы достаточно просты, чтобы их можно было применять в небольших сообществах, но недостаточно универсальны для того, чтобы справиться со всеми трудностями управления, которые могут возникнуть в более сложных сообществах, необходимых для обучения решению более трудных задач. К счастью, более масштабные системы способны использовать улучшенные навыки для управления собой – посредством постановки и решения задач саморегуляции. В следующих нескольких разделах мы увидим, как подобные навыки могут формироваться на протяжении ряда этапов развития. Отнюдь не все должно происходить независимо в сознании каждого обычного ребенка, поскольку семья и культурное окружение этого ребенка тоже порождают схемы саморегулирования повышенной сложности. Представляется, что все человеческие сообщества вырабатывают политику мышления для своих членов – будь то, в общем понимании, здравый смысл, закон, религия или философия.
16.6. Мотивация
Вообразим, что мучимый жаждой ребенок научился дотягиваться до ближайшей к нему чашки. Что заставляет этого ребенка далее тянуться к той же чашке при любых обстоятельствах – скажем, когда ему одиноко или когда он мерзнет? Как мы разделяем знания, служащие удовлетворению разных потребностей? Один из способов состоит в том, чтобы поддерживать отдельный банк памяти для каждой цели.
Рис. 83
Чтобы выполнить эту работу, следует заставлять каждого специалиста обучаться, лишь когда активна его цель. Такой результат достижим при внедрении системы перекрестных исключений, когда, к примеру, память о голоде активируется при активности агента голода. В подобной системе никогда не возникнет путаница с тем, какие воспоминания использовать. Когда ребенок голоден, он будет делать то, что научился делать раньше, когда испытывал голод; он не будет есть, когда захочет пить, и не будет пить, когда захочет есть. Но было бы слишком экстравагантно иметь принципиально разные воспоминания для каждой цели, поскольку, как мы уже говорили, большинство целей в реальном мире подразумевают наличие общих знаний об этом мире. Возможно, будет лучше, чтобы все наши специалисты имели доступ к памяти, так сказать, общего назначения?
Рис. 84
Это тоже чревато проблемами. Всякий раз, когда какой-либо специалист пытается переставить ряд воспоминаний для своих надобностей, такие действия способны повредить структуры, важные для других специалистов. Налицо избыток непредсказуемых взаимодействий. Как специалисты могут сотрудничать и делиться знаниями? Будь они похожи на людей, они могли бы общаться, договариваться и организовывать группы. Но поскольку каждый отдельный специалист слишком мал и специализирован, чтобы понять смысл деятельности прочих, лучше всего для них будет, если они научатся эксплуатировать других, не «вникая» в суть их действий.
16.7. Эксплуатация
Как любой специалист может с кем-то сотрудничать, если он не понимает принципов деятельности других? Мы справляемся с повседневной работой, несмотря на то же затруднение: мы привлекаем людей и пользуемся машинами, не ведая, как они устроены. То же самое происходит в нашем уме: каждая часть разума эксплуатирует остальных, не зная сути их деятельности, ориентируясь лишь на результаты.
Допустим, агент жажды знает, что воду можно найти в чашках, но не знает, как отыскать нужную или дотянуться до нее; эти действия находятся в ведении операторов «Найти» и «Взять». Значит, у агента жажды должен быть какой-то способ использовать навыки других агентов. Строитель испытывает схожие трудности, потому что большинство его субагентов не в состоянии напрямую общаться друг с другом. Было бы проще, имей агенты жажды и Строитель возможность просто «включать» субагентов, таких как «Найти» и «Взять». Но как эти субагенты узнают, где искать или что брать? Должен ли агент жажды передавать субагентам образ чашки? Должен ли Строитель передавать им образ кирпича? Проблема в том, что ни Строитель, ни агент жажды не являются агентами, обладающими тем знанием, которое требуется субагенту «Найти», то есть визуальными репрезентациями предметов. Такое знание хранится в механизме памяти оператора «Видеть». Тем не менее агент жажды может достичь своей цели, активировав две связи: одна вызывает оператора «Видеть» и «воображает» чашку, а другая вызывает оператора «Найти». Последний может при необходимости активировать затем оператора «Взять». Этого должно быть достаточно для того, чтобы агент жажды мог отыскать и взять чашку, если таковая имеется в поле зрения.