Обычно мы не ведаем, как именно наш мозг позволяет нам видеть, ходить – или что-то запоминать. Точно так же мы не задумываемся о том, почему говорим и как понимаем слова, которые слышим. С точки зрения обыденного сознания едва мы слышим некую фразу, все ее значения моментально постигаются; однако мы не в силах объяснить, почему слова этой фразы (и любой другой) порождают подобный эффект. Все дети учатся говорить и понимать, но мало кто из взрослых способен внятно растолковать правила грамматики. Например, все знают, что сказать «большая пегая собака» правильно, а вот говорить «пегая большая собака» – уже не совсем правильно. Как узнать, какие фразы допустимы? Ни один филолог не откроет нам, приходится ли разуму учиться языку единожды или дважды – сначала понимать, что говорить, а затем понимать, что слышишь? Применяем ли мы одни и те же механизмы в обоих случаях? Наше сознание не знает ответа, ибо функционирование языка не осознается.
При этом язык, как кажется, играет немаловажную роль в деятельности нашего сознания. На мой взгляд, это связано с тем, что нашему языковому агенту отводится особая роль в мышлении: он в значительной степени контролирует системы памяти других агентов и, следовательно, обладает доступом к «залежам» накопленных ими знаний. Но язык является лишь частью мысли. Мы и вправду думаем словами, но далеко не всегда. Что мы «думаем», когда не употребляем слова? И как агенты, которые работают со словами, общаются с теми, которые этого не делают? Поскольку никто не знает ответа, нужно выдвинуть свою гипотезу. Начнем с представления о том, что языковая система делится на три области.
Рис. 93
Верхнюю область занимают агенты, которые непосредственно связаны со словами. Нижняя область включает агентов, на которых слова воздействуют. В центре же расположен агент, ответственный за сопоставление слов с нашими воспоминаниями, ожиданиями и прочими ментальными процессами. Этот языковый агент вдобавок обладает необычной способностью контролировать собственные воспоминания. Наша схема показывает, что языковый агент способен эксплуатировать сам себя, словно какого-то другого агента.
19.3. Слова и идеи
Каким образом нематериальные слова вроде слова «яблоко» побуждают нас воображать реальные объекты – в данном случае плод определенного размера, красный, круглый, сладкий, с тонкой глянцевой кожурой? Почему обыкновенные звуки в сочетании порождают сложные состояния ума, подразумевающие осознание качества цвета, вкуса и формы? Предположительно каждое качество по отдельности связано со «своим» агентом. Но почему тогда – если вспомнить наши рассуждения о невозможности общения различных агентов – столь отличные друг от друга реципиенты «понимают» одни и те же сообщения? Или языковые агенты наделены особой способностью к коммуникации с другими агентами?
Многие пытались объяснить язык независимо от сферы психологии. Действительно, изучение самого языка часто приводило к изучению его составляющих, традиционно известных как синтаксис, грамматика и семантика. Однако в отсутствие общей и последовательной теории мышления, на которую можно было бы опираться, эти исследования постепенно отрывались не только друг от друга, но и от реальности. Стоит допустить, что язык и мышление не связаны, как мы запутываемся в попытках собрать воедино то, что никогда не разделялось. Вот почему далее я намерен отбросить большинство старых языковых теорий и вернуться к вопросам, которые интересовали их создателей:
Как слова связаны с мыслительными процессами?
Как язык позволяет людям общаться?
В следующих нескольких разделах мы обсудим две разновидности агентов, которые оперируют словами. Первый вид, или «полинемы», связан с нашими долгосрочными воспоминаниями. Полинема есть вариант строки З: она посылает один и тот же простой сигнал многим различным агентам; каждый из этих агентов должен самостоятельно узнать, что делать при получении сигнала. Когда мы слышим слово «яблоко», возбуждается конкретная полинема, и сигнал этой полинемы заставляет агента цвета войти в состояние, репрезентирующее красный цвет. Тот же сигнал переводит агента формы в состояние, репрезентирующее округлость, и т. д. То есть полинема «яблока» действительно очень проста; она ничего не знает о яблоках, цветах, фигурах и пр., является, по сути, переключателем, который управляет процессами в других агентах, а каждое из последних учится реагировать по-своему.
Второй тип языкового агента будем называть «изономой». Каждая изонома управляет кратковременной памятью множества агентов. Например, допустим, что мы только что говорили о каком-то яблоке, а потом я сказал: «Пожалуйста, положите его в это ведро». В данном случае слушатель сочтет, что местоимение «его» относится к яблоку. Однако, обсуждай мы ваш левый ботинок, вы бы решили, что местоимение «его» относится к обуви. Слова, подобные такому местоимению, активируют изономы, сигналы которых не имеют содержания сами по себе, но контролируют действия различных агентов, которые обладают свежими воспоминаниями.
19.4. Объекты и свойства
Что означает слово «яблоко»? В этом вопросе объединены сразу несколько вопросов.
Почему услышанное слово «яблоко» побуждает воображать яблоко?
Почему вид яблока активирует агента для слова «яблоко»?
Почему мысль о яблоке порождает в сознании слово «яблоко»?
Почему вид яблока без слов напоминает нам об аромате яблок?
Обычно невозможно идеально «определить» слово, поскольку невозможно выразить все, что имеется в виду, только сочетанием звуков; «яблоко» имеет тысячу значений. Однако можно выразить толику из того, что имеется в виду, составляя списки свойств. Например, можно сказать, что «яблоко» есть нечто круглое, красное и вкусное. Но что такое «свойство»? Эта идея опять-таки с трудом поддается определению, но возможно кое-что сказать о том, какие свойства мы желали бы видеть в наших свойствах.
Нам нравятся те свойства, которые не изменяются произвольно.
Цвет автомобиля будет оставаться неизменным со дня схода с конвейера, и неизменными, если мы исключим аварии, останутся его размеры и форма, а также материалы, из которых он изготовлен. Теперь предположим, что нам нужно перекрасить этот автомобиль в другой цвет; его форма и размеры останутся прежними. Отсюда вытекает следующий вывод о наших предпочтениях в выборе свойств.
Наиболее полезными наборами свойств являются те, в которых свойства не слишком плотно взаимодействуют между собой.
Тем самым объясняется широкая популярность конкретной комбинации свойств, то есть размера, цвета, формы и материала. Поскольку эти свойства практически не взаимодействуют друг с другом, можно составлять из них любые комбинации, конструируя объекты большие и малые, красные и зеленые, деревянные и стеклянные, сферические или кубические. Мы обретаем удивительную силу от представления объектов через свойства, которые не взаимодействуют между собой: наше воображение делается практичным. Оно позволяет предвидеть, что произойдет, когда мы станем придумывать новые комбинации и варианты, которых никогда раньше не видели. Например, допустим, что некий объект почти подходит для конкретной задачи, не считая того, что он слишком мал; тогда можно вообразить себе тот же объект, увеличенный в размерах. Точно так же можно вообразить изменение цвета или размера платья, фасона или ткани, из которой оно сшито, без изменения прочих свойств.
Почему так легко воображать последствия подобных изменений? Во-первых, эти свойства отражают природу реальности; когда мы меняем цвет или форму объекта, другие его свойства обычно остаются неизменными. Однако это не объясняет, почему подобные изменения не взаимодействуют в наших умах. Почему просто представить маленький коричневый деревянный куб или длинную красную шелковую юбку? Простейшее объяснение состоит в том, что мы воображаем каждое свойство (материал, цвет, размер и форму) посредством отдельных агентов. Следовательно, эти свойства могут одновременно активировать парциальные ментальные состояния сразу в нескольких областях разума. Потому отдельное слово способно вызвать несколько разных мыслей! К примеру, слово «яблоко» переводит агента цвета в состояние «красноты», помещает агента формы в состояние «округлости» или же, если воображать надкушенный круглый плод с черенком, побуждает агентов вкуса и размера реагировать в соответствии с воспоминаниями о предыдущем опыте поедания яблок. Как язык осуществляет такие действия?
19.5. Полинемы
Что происходит, когда какой-либо агент отправляет сообщения нескольким различным агентам? Во многих случаях такое сообщение окажет различное влияние на каждого из этих других агентов. Как мы условились выше, впредь такого агента мы будем называть «полинемой». Например, «словесный» агент для слова «яблоко» должен быть полинемой, поскольку он приводит агентов цвета, формы и размера в несвязанные между собой состояния, воплощающие независимые свойства: красный цвет, круглую форму и «размер яблока».
Рис. 94
Но почему одно и то же сообщение вызывает столь разнообразные эффекты во многих агентах, а каждый эффект призван отражать и воплощать идею «яблока»? Существует лишь одно объяснение: каждый из этих агентов должен иметь собственный ответ на полученный сигнал. Поскольку полинемы, как и политики, подразумевают разное, обращаясь к конкретной аудитории, каждый слушатель должен усвоить собственный, отличных от других способ реагировать на сообщение. (Префикс «поли-» означает многообразие, а суффикс «-нема» указывает на зависимость от памяти.)
Чтобы понять сообщение полинемы, каждый агент должен «вызубрить» собственный, конкретный и соответствующий ответ. У каждого агента должен иметься свой словарь или банк памяти, содержащий реакции на сообщения полинем.