Их брак был лишь видимостью. Мэдок же был достойным сыном своего отца, поэтому делал все, что ему заблагорассудится, а если какой-то девушке это было не по нраву, тут же находилась другая, которую все устраивало.
Мне не хотелось становиться одной из многих.
Оказавшись на берегу, я задрожала всем телом от холода. Тэйт лежала на одеяле, согнув колени и опираясь на локти. Ее бикини был немного скромнее моего. Я бы надела цельный купальник, если б знала, что с нами будет ребенок. Джаред валялся на спине рядом с ней, положив руку девушке на бедро и прикрыв глаза. Лукас ел яблоко и крекеры с арахисовым маслом.
– Ну, что на этот раз? – спросил Мэдок у Джареда с Тэйт, схватив полотенце и швырнув его мне. Я едва успела поймать его прямо у себя перед лицом.
Джаред вздохнул с таким видом, будто не произошло ничего необычного.
– Я предложил ей переехать ко мне, – признался он, и мои брови поползли вверх.
Мэдок фыркнул.
– И за это она закидала тебя тапками? По-моему, это уже попахивает браком.
– В Чикаго, – прояснила ситуацию Тэйт резким и недовольным тоном. – Он предложил мне съехаться и жить вместе в Чикаго. Я сказала ему, что не хочу далеко уезжать от отца, так что буду поступать в Северо-Западый вместо Колумбии. А он ответил, что вообще никогда не мечтал поступить в Нью-Йорк и тоже хочет остаться где-нибудь поблизости, чтобы видеться с Джексом.
Мэдок пытался открыть бутыль с водой.
– Ну и отлично. Вы оба в выигрыше. А в чем, собственно, проблема?
– Проблема в том, – вступилась я за Тэйт, развернувшись к Мэдоку, – что он все это решил, не обсудив с ней. У него уже был готов план действий, составленный без ее участия.
– Как и у нее, – парировал Мэдок.
– Но он говорит, что никогда не хотел поступать в Нью-Йорк, – продолжила я чуть громче, чувствуя на себе взгляды Тэйт и Джареда. – А теперь ее грызет совесть оттого, что из-за нее он делает то, чего не хочет на самом деле.
Мэдок закатил глаза.
– Закрой уши, Лукас.
Лукас послушался. Мэдок обвел взглядом присутствующих, встретившись глазами с каждым.
– Тэйт, смотри. Не хочу тебя обидеть, но ты жила в долбаном мире единорогов, если действительно думала, что Джаред Трент собирается перебраться в Нью-Йорк. Там никто не водит машину. Где ему там ноги-то размять? Ты хоть знаешь, сколько там стоит парковка?
Джаред все еще лежал, не открывая глаз, но его грудь содрогнулась от беззвучного смеха. Благо, Тэйт этого не заметила.
Девушка открыла рот от изумления. На ее лице появилось выражение: «Что за кретин, я ему сейчас в челюсть ногой съезжу». Не могу знать наверняка, но думаю, что Мэдок почувствовал ее радость даже на расстоянии.
Я подняла руку.
– То есть ты хочешь сказать, что для него машина важнее нее? – закричала я на Мэдока.
Громко вздохнув, он встал у меня за спиной и закрыл мне рот рукой.
Когда он разговаривал с Джаредом и Тэйт, я слышала в его голосе улыбку.
– Значит, вы оба будете в Чикаго, а я – в Нотр-Даме, всего в часе езды. Идеально.
Около четырех Джаред с Тэйт уехали, чтобы сообщить ее отцу последние новости о смене планов на колледж, а мы с Мэдоком отвезли Лукаса домой, чтобы успеть к ужину.
Мэдок вел машину по тихим извилистым дорожкам к нашему – его – дому, и никто из нас не решался нарушить молчание. В воздухе висело напряжение, вязкое, как смола, и я не понимала, что у него на уме. Мэдок обычно много болтает, но сейчас, выруливая на дорогу и разгоняясь до разрешенной на шоссе скорости, он хранил молчание. По обе стороны от нас проносились деревья, и складывалось ощущение, что мы мчимся по тоннелю.
– Фэллон, – начал он, и я подняла на него глаза, – нам уже не по шестнадцать.
Я пристально посмотрела на него, не до конца понимая, что он имел в виду.
– Я знаю.
Он потянул на себя рычаг, переключаясь на шестую скорость. Он смотрел то в боковое окно, то через лобовое стекло на дорогу и всячески старался избегать зрительного контакта. Ему было чертовски неловко.
– Думаю, раз мы оба повзрослели, то теперь сможем поладить. Если хочешь, можешь остаться на все лето.
Что? Это он серьезно? Я ждала, что он скажет что-то еще, но он замолчал. Тогда я уставилась в окно.
«Он на самом деле не хочет, чтобы я осталась». Хотя, может, и хочет.
– Подстилка с доставкой на дом, да?
У меня в животе все забурлило от мысли, почему он хотел, чтобы я осталась. Мэдок покачал головой.
– Я не это имел в виду.
Ну да, конечно. Зачем еще я ему здесь нужна? Да, кое-какое недопонимание мы прояснили, но он по-прежнему видел во мне товар второго сорта. Я недостаточно хороша для него, как мне однажды сказала мать.
И он мне тоже не особо нравился. Даже если бы он на самом деле хотел, чтобы я осталась, с чего бы мне добровольно обрекать себя на его общество на все лето?
– Если бы мне нужна была подстилка, я бы без проблем ее заполучил, Фэллон, – он отмахнулся от меня. – Как тебе объяснить? Думаю, мне просто нравится, когда ты рядом. А еще я знаю, что нравлюсь тебе. Как бы усердно ты ни пыталась это скрыть, я по-прежнему тебя возбуждаю. Так что прекрати делать вид, что тебе все равно, – сказал он, нажимая кнопку на козырьке от солнца, которая открывала ворота.
Я крепко сжала зубы.
Это он серьезно? Как ему объяснить, что, если двоим хорошо в постели, это еще ничего не значит? Люди приходят в бар, знакомятся, общаются около часа и уже едут вместе домой! При этом оба ровным счетом ничего друг для друга не значат.
– Знаешь, что мне на самом деле не нравится? – вспылила я, вылезая из машины, чтоб он мог припарковаться вплотную к дому. – Меня бесит твоя тачка! Эта дурацкая пузотерка похожа на Chevy Cavalier, которая стоит вдвое меньше, чем ты угрохал на эту груду металла!
Убегая в дом, я слышала его хохот за спиной.
– А прошлой ночью, когда ты кричала мое имя, она тебе очень даже нравилась!
Кого я обманываю? Проще будет проглотить целый лимон, чем признаться, что он мне нравится. Хотя кому какое дело? Да, я хочу его. А кто бы удержался? Пусть он доставит мне удовольствие. Еще раз. Просто нужно взять инициативу в свои руки.
Всего за пару минут я успела принять душ. Отгоняя от себя всякие мысли, дрожащими руками я надела черные кружевные трусики и винтажный бюстгальтер из бледно-розового атласа. На самом деле бюстгальтером его можно было назвать с большой натяжкой: два треугольника, свободно облегающих грудь.
Мэдоку понравится: сексуальный и практичный в использовании. И легко можно добраться до тех мест, которые он скрывает.
Распустив волосы, я придала им некоторую небрежность – Мэдоку нравилось, когда я так делала, – и нанесла легкий макияж: немного туши и блеск для губ.
В холле было темно. Спальня Мэдока располагалась совсем рядом, так что прокрасться туда незамеченной не составило труда. Проскользнув внутрь, я услышала шум воды в ванной и с улыбкой направилась к его кровати.
Все шло по плану. Мне удалось оказаться здесь до того, как он выйдет из душа. На этот раз я хотела удивить его.
Сидя на краю кровати, я чувствовала, как тепло разливалось по венам. Пальцы ног утопали в ворсинках бежевого ковра, а руки лежали по бокам на кровати.
Как же мне лучше сесть? Я согнула ноги в коленях и перепробовала несколько поз, но все они казались неестественными. Раздвинуть ноги или не надо? Я легла на кровать и облокотилась на руки. Как же это все глупо. Мэдок только посмеется надо мной.
Ладно, может, и не посмеется, но все равно… Сегодня вечером инициатива будет в моих руках.
Не хочу, чтобы он снова подавлял меня.
Поставив ноги на пол и плотно сжав колени, я положила на них руки.
Шум воды прекратился, а у меня никак не получалось успокоиться.
Мэдок вышел из ванной в полотенце, завернутом под грудью, и в изумлении уставился на меня.
Его глаза округлились, но он быстро взял себя в руки. На его лице читались напряжение и злость.
Меня страшил этот момент. Я боялась, что перешла черту, когда вот так пришла к нему в комнату, хотя он вполне спокойно вторгался в мое личное пространство бессчетное число раз. Переведя взгляд ниже его живота, я заметила, как растет холмик под полотенцем. Это придало мне уверенности.
– Ты зол на меня, – издевательским тоном подметила я, откидываясь на спину. – Потому что я изменила правила игры.
Он приблизился ко мне, ступая, как зверь, который подкрадывается к своей добыче.
– Нет, не зол. Просто удивлен.
– Но ведь ты бывал в этой постели с другими девушками, не так ли? – спросила я. – Так почему бы и не со мной?
Сама я как-то не задумывалась об этом до того момента, пока не задала вопрос, но это была правда. Мэдок спал с другими девушками в этой комнате, в этой постели.
Но не со мной.
– Ты этого хочешь?
Его низкий, сексуальный голос заводил меня.
Но я колебалась, хочу ли этого на самом деле.
– Ты никогда не занимался ни с кем любовью в этой постели, – рассудила я. – Ты их просто трахал. Они приходили и уходили, сменяя одна другую.
Я могла наговорить ему много такого, но едва ли это могло что-то изменить. Мне не хотелось, чтобы меня снова использовали.
Он был прав. Какого черта я делала? Мы с Мэдоком могли бы поставить точку сегодня ночью. Я могла бы уехать отсюда по собственной воле, а не ждать, пока меня вышвырнут на улицу… Но разве Мэдок тогда поймет, что потерял что-то важное?
Сомневаюсь. Если заняться с ним сексом, а потом лишить этого удовольствия, его самолюбие вряд ли пострадает.
Закрыв глаза, я наконец поняла, какую же глупость сотворила, и на глазах навернулись слезы.
– Нет, думаю, я все-таки не хочу этого, – прошептала я и выскочила в холл.
– Фэллон! – он звал меня растерянным голосом. Но я уже убежала.
Пробежав через темный коридор, я заскочила к себе в комнату, захлопнула дверь и заперла ее на замок. Прижавшись спиной к двери и тяжело дыша, я зажмурилась, не давая слезам хлынуть из глаз.