Я взглянула на Джейсона. Вот каким станет Мэдок лет через тридцать. Коротко стриженные светлые волосы аккуратно уложены. Мистер Карутерс в отличной форме и может дать фору многим двадцатилетним. Неудивительно, что мать прыгнула к нему в постель еще до того, как были готовы все бумаги для развода с предыдущим мужем. Он был богатым, красивым и влиятельным. Идеальный набор для охотницы за деньгами.
Мне всегда было неловко в его присутствии. Как и в присутствии Мэдока.
– А сами вы как думаете? – огрызнулась я в ответ.
– Деньги.
– Они мне не нужны.
Я говорила короткими фразами, потому что не хотела устраивать истерику, а это было очень непросто.
– Лучше я растрачу все грязные деньги своего отца, чем приму от вас хоть пенни.
– Тогда чего ты хочешь? – спросил он, встав со стула и направляясь к бару, чтобы налить немного виски.
Я выпрямилась и посмотрела в окно, располагавшееся прямо за его столом.
– Вставать и уходить, когда с вами разговаривают, некрасиво.
Повисло молчание, пока он не вернулся и не сел за стол прямо напротив меня.
– Я собиралась выложить в Интернет то, что вы получили сегодня по почте. Подкупы судей…
– Одного судьи, – поправил он.
– И интрижка с миссис Трент, которая тянется уже довольно долго, – невозмутимо продолжила я. – Вы встречаетесь с ней на протяжении двух браков.
Мне самой было трудно в это поверить. Когда я стала копаться в его грязном белье, меня не удивило, что он спит с другой женщиной. После свадьбы и мама, и он довольно быстро начали ходить налево. Мы с Мэдоком об этом знали, хотя и не обсуждали, но я прекрасно видела, что он понимает всю иллюзорность этого брака. Мне тоже это было очевидно. Мы никогда не были даже жалким подобием семьи и не испытывали друг к другу теплых чувств.
Ровно до той недели, когда все непоправимо изменилось и мы с Мэдоком стали любовниками.
– И почему же ты всю эту историю не опубликовала?
Чертовски хороший вопрос.
Я посмотрела ему в глаза, пытаясь не показать, как сильно нервничаю.
– Потому что, как выяснилось, я не такой уж плохой человек, чтобы причинить боль людям, которые ее не заслуживают. Пока.
– Спасибо.
На его лице отразилось искреннее облегчение, черт бы его побрал.
– Я делаю это не ради вас.
Он положил руки на стол.
– Где мой сын?
– Спит, – усмехнулась я. – В моей постели.
Такие люди, как Джейсон Карутерс, редко переходят на крик, но сейчас он был вне себя от ярости и пытался овладеть собой.
– Так чего ты все-таки от меня хочешь, Фэллон?
– Я хочу, чтобы вы развелись с моей матерью.
Его глаза расширились от изумления, но я и не думала останавливаться.
– Разумеется, вы продолжите содержать ее. Хоть у меня и нет к ней никакой любви, я не хочу, чтобы мать оказалась на улице без гроша в кармане. Оставьте ей дом и некоторую сумму денег в качестве утешительного приза.
Он горько рассмеялся, качая головой.
– Ты не думала, что я и сам был бы не против развестись с ней, Фэллон? Твоя мать пытается оттянуть неизбежное, не соглашаясь на развод, и внимание, которое привлечет длинный и муторный судебный процесс, будет ей только на руку. Поверь, мне не составит труда развестись с ней и практически ничего не потерять. Но я бы не хотел устраивать публичный скандал.
Бедненький.
– Меня не касается, как вы будете разбираться с этим и насколько пострадает ваша репутация. Если хотите, чтоб все прошло быстро и безболезненно, предлагаю вам раскошелиться.
Он сжал губы, задумавшись. Его слова не вызывали сомнений. Юрист такого уровня не сможет выиграть суд у собственной жены?! Я вас умоляю.
Его заботила исключительно собственная репутация и ничего больше, ведь мать сделает все возможное, чтобы привлечь к процессу как можно больше внимания, и постарается втоптать его в грязь. Но все в этом мире имеет цену.
И она – тоже.
– Что еще?
Он поднял брови. Условия явно ему не нравились.
– Один товарищ моего отца, Тед О’Рурк, будет подавать в сентябре на условно-досрочное освобождение. Проследите, чтобы его ходатайство одобрили.
– Фэллон, – он снова покачал головой, – я защищаю плохих парней в суде. У меня нет связей в комиссии по условно-досрочному.
Кого он хочет обмануть?
Я наклонилась и положила руку на стол.
– Перестаньте строить из себя беспомощного. Не заставляйте меня просить дважды.
– Я посмотрю, что можно сделать, – он наклонил голову в мою сторону. – Что-нибудь еще?
– Ничего.
Я улыбнулась, не открывая рта.
– То есть это все – твоя мать и Тед О’Рурк? Ничего не попросишь для себя?
Я заправила волосы за ухо и опустила руки. Если уберу руки в карманы, он воспримет это как признак слабости.
– Это никогда меня не касалось, Джейсон, но вы сделали так, что коснулось, не так ли? Вот почему вы испугались, когда застукали нас с Мэдоком вместе. Вы знали, кто мой отец и какая у меня мать, и поэтому видели во мне только худшее. И не хотели, чтобы ваш единственный сын испачкался в этом дерьме.
Он почесал переносицу.
– Фэллон, вы же тогда были детьми. Это было слишком. Все произошло слишком быстро и далеко зашло. А ты мне всегда нравилась.
– А вот вы мне – нет, – парировала я. – Чувство вины, тоска, наплевательское отношение взрослых – все, что мне досталось. Мне никогда не забыть весь тот ужас, который случился потом.
Он растерянно прищурился.
– А что случилось потом?
Я перестала хмуриться. Он что, ничего не знает?
Ну конечно. С чего бы моей матери ему об этом рассказывать?
Я покачала головой, игнорируя вопрос. Да кому какое дело? В любом случае едва ли бы он встал на мою защиту.
– Здесь все фотографии с Кэтрин Трент, которые у меня есть. Никаких электронных копий.
Он моргнул.
– И ты так просто отдаешь их мне? Шантаж так не работает.
– Это не шантаж, – усмехнулась я. – Не судите всех по себе. Я знала многих плохих людей и именно поэтому уверена, что вы сделаете то, о чем вас просят. Если вы сдержите слово, все так и останется в секрете.
Карутерс знал, кто мой отец, и представлял мой возможный круг общения. Я бы никогда не прибегла к помощи тех людей, чтобы кому-то отомстить, но он не мог быть в этом уверен.
Мистер Карутерс поднял глаза на меня и спросил:
– Откуда мне знать, что я могу доверять тебе? Нельзя, чтобы имя Кэтрин втоптали в грязь.
– Я никогда вам не врала, – напомнила я, развернулась и направилась к выходу.
– Фэллон! – наши взгляды снова встретились. – Я прекрасно знаю свои сильные стороны. И об ошибках, которые совершил, тоже не забываю, – он встал и засунул руки в карманы. – Я не уделял внимание ни женам, ни сыну и редко интересовался чем-нибудь за пределами зала судебных заседаний, – он устало вздохнул. – Но, что бы ты ни думала, я люблю Мэдока.
– Верю, что любите.
– Может, это не так уж плохо? – он прищурился, внимательно изучая меня. – То, что мы живем в разных городах? После всего, что произошло, разве ты не согласишься, что это пошло ему только на пользу? Неужели тебе и вправду было так больно?
Больно. Я сжала зубы, и в моих глазах сверкнула ярость. Неужели он никогда никого не любил по-настоящему?
Я перешла практически на шепот.
– О, мне было больно! Было больно, когда меня отослали от него подальше и не дали даже попрощаться. Было больно, оттого что я не могу увидеться с ним или просто поговорить. Было больно, потому что мать годами не звонила мне и не звала домой на каникулы. И еще было больно, когда я втайне вернулась через несколько месяцев и обнаружила рядом с Мэдоком другую девушку, – расправив плечи, я пристально посмотрела ему прямо в глаза. – Но больнее всего было, когда мать насильно притащила меня в клинику, в ту маленькую комнатку, где я находилась совершенно одна, пока машина выскабливала моего ребенка.
Его глаза расширились, и у меня не осталось никаких сомнений, что он не знал об этом.
Я кивнула и резким тоном добавила:
– Да, это было, пожалуй, самое ужасное.
Развернувшись, я вышла из кабинета, стараясь не думать о том, насколько убитым горем выглядел Джейсон Карутерс перед тем, как закрыть лицо руками.
Глава 14Мэдок
– Мэдок!
Я открыл глаза, поморгал, прогоняя сон, и резко сел на кровати, увидев, что на меня уставилась Эдди.
– Эдди, какого черта?
Слава богу, я был прикрыт!
Положение было чертовски неловким. Эдди не видела меня голым с тех пор, как в прошлый Новый год, напившись, я прыгнул в бассейн с ледяной водой на спор с Тэйт.
– Где Фэллон? – спросил я, оглядываясь по сторонам.
– Милый, не знаю, что происходит, но Фэллон уехала, а твой отец ждет тебя внизу и хочет поговорить с тобой прямо сейчас.
Кивнув, она посмотрела на меня с таким видом, что сразу стало понятно, что стоит поторопиться.
Вот дерьмо. Я отбросил одеяло и выскочил из комнаты. За спиной послышалось недовольное цоканье Эдди. Ей была не по душе моя беготня по дому в чем мать родила.
– Куда поехала Фэллон? – крикнул я, забежав к себе в комнату и захлопнув дверь в коридор.
– Понятия не имею. Когда я встала, ее уже не было.
Нет. Нет. Нет. Я быстро натянул трусы, джинсы и футболку, а потом крепко зажмурился и покачал головой. Затем, хватая носки и ключи, четко осознал, что не собираюсь тратить много времени на разговоры с отцом.
Нужно было найти ее и притащить обратно, хоть бы и за волосы, если она будет сопротивляться. Что это, вообще, за хрень?
Сбежав вниз по лестнице, я подобрал ботинки там же, где бросил вчера, и вошел в кабинет отца.
– Где Фэллон? – с вызовом спросил я, плюхнувшись на стул напротив его стола, надевая носки и туфли.
Отец сидел на краю стола с бокалом виски в руке. Сначала я глазам своим не поверил. А потом забеспокоился. Отец был из тех, кто всегда держит ситуацию под контролем. Если он пьет с самого утра, тогда… даже не знаю, что тогда. Никогда не видел его утром с выпивкой в руках.