– Она уехала.
– Куда?
– Не знаю. Она уехала по своей воле, Мэдок. И ты сейчас никуда не поедешь. Нам нужно поговорить.
Завязав шнурки, я горько рассмеялся.
– Говори, что хотел сказать, и побыстрее.
– У тебя не может быть никаких отношений с Фэллон. Это просто невозможно.
Такая прямота сбила меня с толку. Видимо, он знал, что мы снова взялись за старое. Но нужны ли мне самому эти отношения?
– У тебя за спиной два распавшихся брака. Кто ты такой, чтобы давать мне подобные советы?
Он протянул руку, взял со стола папку и ткнул ею меня в грудь.
– На, взгляни.
Я вздохнул, но все равно открыл ее.
Господи.
Внутри были фотографии отца и мамы Джареда, Кэтрин. Много фотографий. Пульс стал эхом отдаваться в ушах. Вот они вместе входят в его квартиру, вот обнимаются и целуются у окна, вот он открывает перед ней дверь машины и подает руку.
– У тебя роман с мамой Джареда?
Кивнув, он слез со стола и, обойдя его, сел в кресло.
– Мы сходимся и расходимся вот уже восемнадцать лет. Так что не надо мне рассказывать, каково это – желать чего-то, что не можешь получить. У нас с Кэтрин очень долгая и тяжелая история. Мы просто встретились в неудачное время, но любим друг друга и собираемся пожениться.
– Ты серьезно? – ахнул я и засмеялся. – Что за бред?
Я не мог поверить собственным ушам. Мой отец и мама лучшего друга встречаются и собираются пожениться. И он говорит об этом с таким видом, будто мы погоду обсуждаем. Да, этот мой чертов папаша, он такой. Делает, что ему вздумается. А ты либо миришься с этим, либо нет.
– Подожди, – в голову пришла новая мысль и моментально меня огорошила. – Восемнадцать лет? Ты ведь не отец Джареда, так?
Он посмотрел на меня как на сумасшедшего.
– Конечно, нет. Она родила его незадолго до того, как мы познакомились, – протерев лицо руками, он сменил тему. – Этот подарочек я получил от Фэллон. Папку о Кэтрин вкупе с материалами по одному моему делу. Так что, думаю, ты и сам уже понял, что она меня шантажирует, Мэдок.
Я сжал рукой папку так крепко, что переплет затрещал.
– Ты мне лжешь.
– Нет, не лгу, – его голос был спокойным, и это помогало мне держать себя в руках. – Тут все гораздо сложнее, чем ты можешь себе представить. Но я хочу, чтобы ты знал, что, несмотря на то что Фэллон вернулась сюда со скрытыми мотивами, я не думаю, что она хотела навредить тебе. Она могла отдать эти материалы прессе, однако пришла ко мне. Поступи девчонка иначе – наша семья могла бы пострадать.
Я не мог глаз оторвать от фотографий. Гнев вскипал во мне.
– Она очень зла на меня, – мягко продолжил отец, словно размышляя вслух. – Но она не обратилась в прессу, Мэдок, потому что не хотела причинить тебе боль.
– Перестань пытаться защитить меня, – огрызнулся я, снова плюхаясь на стул.
Если она вернулась, чтобы шантажировать отца, тогда все, что было между нами, – тоже обман.
– Что у нее на тебя есть помимо этого? – я потряс в воздухе папкой.
Отец прикрыл глаза и заговорил нерешительным тоном.
– Я вел переговоры о подкупе судьи. Это противозаконно, меня могут лишить лицензии, по меньшей мере. Но решение далось мне нелегко, и, если бы ситуация повторилась, я бы сделал это снова, – он посмотрел прямо на меня. – Однако Фэллон просит о немногом. Мне не хотелось говорить об этом, чтобы тебя не ранить лишний раз. Но теперь, когда правда всплыла, можешь двигаться дальше. Я не заставлял Фэллон уехать. Она сама написала мне прошлой ночью.
Он кинул мне свой телефон, чтобы показать переписку. И действительно, последнее входящее сообщение было от Фэллон.
– Она не та женщина, что тебе нужна.
Я был так ошарашен СМС на экране мобильного, что слова отца доносились до меня как отдаленное эхо.
– Ее отец, для начала… – он осекся.
А потом я совсем перестал слушать его. Желудок свело. Я выронил из рук телефон, и он с громким звуком упал на пол. Я оперся локтями на колени и закрыл лицо руками.
Это чувство было мне знакомо. То же самое я ощутил два года назад, когда мне сказали, что она внезапно уехала в неизвестном направлении. Я чувствовал это, когда смотрел на ее пустую кровать, в которой мы вместе лишились девственности. Когда меня мучила бессонница, я спускался в подвал и играл на пианино.
Мне было не по себе от мысли, что все это повторяется. Меньше всего на свете я хотел снова окунуться в этот кошмар.
– Замолчи. Просто замолчи. Восемнадцать лет, говоришь? – переспросил я. – Это значит, что ты встречался с Кэтрин Трент, когда был женат на маме.
Он опустил глаза на стол, а потом снова поднял на меня. Отец ничего не ответил, но в его взгляде я увидел чувство вины.
Бога ради. Да что с ним такое сегодня?
– Мэдок, – тихим голосом начал отец. – Я отправляю тебя в Нотр-Дам заранее.
Что?
Видимо, он по лицу понял, что эта идея меня удручает, поэтому продолжил.
– Тебе не стоит торчать здесь. Предстоит развод, и Патрисии придется приехать домой, у нее не будет выбора. А ты можешь пожить в нашем доме в Саут-Бенде, пока не откроются общежития.
– Только не это!
Я снова вскочил на ноги и покачал головой.
Отец был спокоен и не сдвинулся с места. Впрочем, ничего необычного.
– Ладно, тогда поезжай к матери в Новый Орлеан до конца лета. Но здесь ты не останешься. У тебя блестящие перспективы на будущее, но, чтобы развиваться, нужно пространство.
Что за чертовщина тут происходит? Я не собираюсь проводить остаток лета в Индиане, где почти никого не знаю, за исключением разве что пары однокурсников отца, с которыми он меня знакомил, когда мы ездили туда на соревнования и встречи выпускников.
Да не поеду я никуда. Ни за что!
И в Новый Орлеан тоже не поеду. Все мои друзья здесь.
– Мэдок, – он посмотрел на меня и покачал головой с таким видом, будто прочитал все мои мысли и все равно собирался отказать.
– Ты отправишься туда, найдешь себе работу или устроишься куда-нибудь волонтером, чтоб убить время. Знаешь, что я сейчас делаю? Пытаюсь защитить тебя от тебя же самого. Я лишу тебя поддержки, перестану платить за обучение, отберу машину… до тех пор, пока ты не уедешь. Быть как можно дальше отсюда – вот что тебе сейчас нужно. Так что делай, что велено, добровольно, иначе мне придется принять меры, чтобы тебя заставить.
Всего за каких-то несколько часов ощущение безмятежного счастья сменилось желанием набить кому-нибудь морду.
Фэллон даже вещи свои не забрала, за исключением рюкзака и одежды, что была на ней.
Все это было ложью… Хотя чего я ожидал? Наши отношения давно испорчены. Мы ведь даже ни разу не поболтали толком, не говоря уже о нормальном человеческом свидании.
Но меня опять не покидало ощущение неправильности всего происходящего. Как и в прошлый раз. Облака висели слишком низко, дом был слишком пустым, мне совершенно ничего не хотелось. Ни есть, ни веселиться… только избить кого-нибудь, чтобы выместить злобу, переполнявшую меня.
Запрыгнув в машину, я вдавил педаль газа в пол и направился к дому Джареда в полной уверенности, что копы меня не остановят. Были и свои плюсы в том, чтобы быть сыном Джейсона Карутерса. Потными руками я крепко сжимал руль. Включив Numb Linkin Park, я еще прибавил газу.
Влетев под визг тормозов на парковку рядом с домом, не обращая внимания на Джареда, Тэйт и ее отца, копавшихся в его машине, я выпалил:
– Твоя мать и мой отец – любовники!
Все трое синхронно повернули головы в мою сторону.
– Чувак, подожди, что? – спросил сбитый с толку Джаред, вытирая тряпочкой руки.
Я пошел к нему прямо через лужайку, попутно убирая в карман ключи. Джаред встретил меня на полпути.
– Твоя шлюха мамочка уже долгие годы спит с моим отцом, как выясняется, – прорычал я. – А он дает ей деньги, и они собираются пожениться, и вся фигня!
Глаза Джареда вспыхнули. Он понимал, что я нарываюсь на драку. Мистер Брандт и Тэйт смотрели на меня круглыми глазами и с открытыми от удивления ртами.
Потом Тэйт опустила взгляд вниз и сказала себе под нос:
– Думаю, это правда. Она давно с кем-то встречается и держит это в секрете.
Она нервно хихикнула.
– Правда, что ли? – я усмехнулся. – Да это потрясающе, – мои слова были полны сарказма. – Моя мать сидит вся в слезах, потому что отец в очередной раз не пришел домой ночевать. Я теряюсь в догадках, почему он так много работает вместо того, чтобы приехать ко мне на матч, – я поднял руки и схватил Джареда за грудь. – И тут все становится на свои места: виной всему очередная жадная сука, позарившаяся на его богатство.
Реакция Джареда не заставила себя ждать. Первый удар пришелся прямо в челюсть. Я пошатнулся и расхохотался.
– Давай, вперед! – подначивал его я, а огонь в его глазах тем временем разгорался все сильнее.
Он набросился на меня, и мы оба упали на землю, продолжая драться. Он навис надо мной и нанес еще один удар, на этот раз кулак прошел в паре сантиметров от моего лица. Взревев, я сбросил его с себя и, одной рукой обхватив за челюсть, уже занес другую, чтобы ударить…
– Перестаньте! – послышался вопль Тэйт. – Джекс! Сделай что-нибудь! Джекс? Ах да. Он тоже здесь живет.
– Зачем? – донесся до моих ушей его ответ.
Джаред схватил меня за шею и отодвинул как можно дальше от себя. Он сцепил руки так сильно, что я не мог сопротивляться.
– Вот ты тварь! – закашлялся я.
Он ответил, не разжимая зубов:
– Чертов ублюдок.
Спину обдало ледяной водой.
– Какого?.. – заорал я.
Поток воды ударил мне прямо в лицо. Джаред выпустил мою шею, чтобы отряхнуть мокрую голову. Я тоже убрал от него руки. Мы протерли глаза от воды и сели на земле, уставившись на человека со шлангом. И только тогда поняли, что это был мистер Брандт. Он выглядел ошарашенным. Его шорты цвета хаки и белая футболка в масляных пятнах тоже были забрызганы водой.