– Эй!
Я подскочил на кровати.
– Какого черта? – спросил я, потому что искренне не понимал, почему задница так горит.
– Поднимайся!
Продрав глаза и прогнав остатки сна, я уставился на маму, стоявшую у дальнего конца кровати. Она схватила простыню и сдернула ее с меня. Слава богу, на мне были баскетбольные шорты.
Она неодобрительно сжала губы и уперла руки в бока.
– Ты что, шлепала меня по заднице? – взбешенный, взревел я и повалился обратно на кровать, прикрывая глаза рукой.
– Вставай! – снова крикнула она.
Я любил встречи с мамой. Она была довольно забавной и хорошо справлялась со своими родительскими обязанностями. После развода мама довольно быстро снова вышла замуж, и я ужасно расстроился, что она уехала так далеко. Ее нынешний муж жил в Новом Орлеане, и мама понимала, что требовать от маленького ребенка бросить дом – это слишком. Так что я остался с отцом и его новой женой.
Отличная идея, ничего не скажешь.
Я вздохнул.
– Я спал. А ты что, вообще, здесь делаешь?
Мой сердитый тон ясно давал понять: я хочу, чтобы меня оставили в покое.
– Мне позвонил твой отец и рассказал, что случилось.
– Ничего не случилось, – соврал я с выражением безразличия на лице.
Свет от фар автомобиля с улицы озарил потолок в почти темной комнате, и я понял, что проспал весь день.
Я слышал, как мать процокала каблуками по деревянному полу.
– Вставай! – потребовала она, и в следующую секунду я почувствовал, что она принялась хлестать меня журналом.
Я поднял руки и задрал ноги, чтобы защититься от ударов.
– Женщина, что ты творишь?!
Швырнув журнал в противоположный конец комнаты, она убрала за ухо длинные светлые волосы и прислонилась к шкафу.
– И еще я уволила Бриттани, – бросила она через плечо.
– Кто такая Бриттани?
– Домработница, с которой ты спал. А теперь поднимайся и бегом в душ. Она швырнула в меня джинсы и футболку и вышла из комнаты.
Я растерянно покачал головой. Да уж, везет мне с женщинами в жизни. Одна лучше другой.
Перевернувшись, я уткнулся лицом в подушку.
– Быстро! – донесся с нижнего этажа ее недовольный вопль.
Пришлось вставать. Если б я этого не сделал, мама вернулась бы с ведром холодной воды.
Мы приехали в тихий итальянский ресторанчик, где повсюду стояли свечи и из динамиков играл Фрэнк Синатра. Я заказал одну из пицц по фирменному рецепту, а мама выбрала скромную порцию спагетти с оливковым маслом.
– Почему отец позвонил тебе? – спросил я, развалившись в кресле и заложив руки за голову.
– Потому что все платежи по твоей карте сделаны на заправках. Отец увидел и забеспокоился. Похоже, ты уже несколько недель питаешься фастфудом и газировкой. И он знал, что встрече со мной ты будешь рад гораздо больше…
Отец был прав. Я терпеть не мог есть в одиночестве, так что питался исключительно снеками. И недостаточно пришел в себя, чтобы активно общаться. Так что я действительно ел только на заправках.
Я все еще не хотел никого видеть, но если выбирать, то мать – это гораздо лучше, чем отец.
– Он сказал тебе, что… – я понизил голос почти до шепота, – снова собирается жениться?
Я попытался сообщить эту новость как можно мягче на случай, если мама еще ни о чем не знает. А еще я слышал, что его нынешняя жена заявила права на наш дом – мой дом, – и это выводило меня из себя.
– Да, он рассказал мне, – кивнув, она сделала глоток белого вина. – И я рада за него, Мэдок.
– Рада? – я усмехнулся. – Как ты можешь этому радоваться? Он ведь изменял тебе с ней. Это тянулось годами.
Опустив глаза на несколько секунд и глядя на свою белую юбку-карандаш, она положила руки на колени. Я набрал воздуха, чтобы продолжить, но почувствовал, что не стоит этого делать. Вот я сволочь.
– Мэдок, я правда рада, – она расправила плечи и посмотрела на меня. – Мне все еще больно, что он мог так поступить со мной, но теперь у меня замечательный муж, здоровый и умный сын и жизнь, которую я действительно люблю. Бессмысленно тратить время на то, чтобы злиться на твоего отца. Пойми, я бы не стала ничего в жизни менять, даже если бы могла, – легкая, но искренняя улыбка озарила ее лицо. – Веришь или нет, но твой отец любит Кэтрин. Мы с ней никогда не пойдем по магазинам вместе, – улыбнулась она, – но он ее любит, и я не имею ничего против. Время двигаться дальше.
Она думает, я не пытаюсь? Пусть сейчас я не образец веселья и энергичности и очень скучаю по друзьям, но отец прав. Расстояние и перспективы – то, что нужно. Я работю над этим.
Мать снова стала накручивать на вилку спагетти.
– А еще он рассказал мне о том, что сделала Фэллон.
– Давай не будем о ней говорить.
Я взял в руки кусок пиццы и откусил краешек.
– Ты удалил аккаунты из Facebook и Twitter, – продолжала напирать мама, – и сидишь один в пустом доме, как отшельник. Почему бы тебе не поехать со мной? Мы бы отлично провели оставшиеся шесть недель лета.
– Потому что со мной все в порядке, – вспылил я с набитым ртом. – Правда. Я заранее здесь обживусь, заведу друзей, а еще планирую присмотреться к нотр-дамской команде по американскому футболу.
– Мэдок…
Я не дал ей закончить.
– Со мной действительно все хорошо.
И я продолжал повторять ей то же самое каждый раз, когда она писала мне СМС по утрам, звонила и даже когда отправляла Эдди проверить, как я справляюсь.
До самого конца лета со мной все было «в порядке».
Октябрь
Глава 17Фэллон
Зазвонил будильник. Я потянулась и снова завернулась в плед, который сбросила во сне. По утрам с каждым днем становилось прохладнее, но мне с трудом верилось, что уже октябрь. Мы с Тэйт поселились в общежитии чуть больше месяца назад, немного обжились и тут же с головой погрузились в учебу, так что время летело очень быстро.
Мы обе не работали, потому что учеба занимала почти все время. Если я была не в комнате и не на занятиях, то сидела в библиотеке. А если Тэйт была не в комнате и не в библиотеке, значит, пропадала в городе, у Джареда.
Сначала Тэйт старалась оставаться у него только на выходные, уважая желание отца. Но со временем стала ездить все чаще и чаще. Они не могли оторваться друг от друга. Почти каждые выходные отправлялись в Шелберн-Фоллз, навестить ее отца или погонять на «Петле», что бы это ни значило. Впрочем, я никогда не составляла им компанию.
Хоть мне и было одиноко в общежитии, когда Тэйт уезжала домой (ведь новых друзей я пока не завела), я никогда не покушалась на время, что она проводила с Джаредом. Они были влюблены друг в друга. Кроме того, за последнюю пару месяцев Джаред стал нравиться мне гораздо больше. Мы с Тэйт вместе учились и периодически выбирались куда-нибудь. Джаред учился в Чикагском университете и не мог слишком часто приезжать в Нотр-Дам. Когда Тэйт и Джаред куда-нибудь собирались, то часто звали меня с собой, но мне не хотелось становиться третьей лишней, и я всегда отказывалась.
Тяжелая деревянная дверь нашей комнаты приоткрылась.
– Фэллон, не спишь? – окликнула меня Тэйт.
Я села на кровати, опираясь на локти.
– Нет! – ответила я, скорее, с вопросительной интонацией и заморгала, потому что утренний свет резал глаза. – Сколько сейчас времени?
Дотянувшись до будильника, я развернула его к себе, и оказалось, что только шесть утра. Тэйт швырнула рюкзак на кровать и стала судорожно вытаскивать вещи из ящиков. На ней была вчерашняя одежда. Когда она оставалась у Джареда, то возвращалась уже полностью готовой к занятиям. А сейчас она явно куда-то торопилась.
– Какие у тебя сегодня предметы, Фэллон?
Во рту со сна все пересохло. Я сглотнула.
– М-м-м… линейная алгебра и история становления сексуальности в Англии Нового времени.
– Мило, – низким голосом прокомментировала Тэйт.
– Второе – общеобразовательный курс, – растерянно оправдывалась я. – А что? Почему ты спрашиваешь?
– Как насчет того, чтобы прогулять? – запихнув вещи в рюкзак, она повернулась ко мне. – Джекс приехал к Джареду сегодня утром. Мэдок как сквозь землю провалился. Не отвечает ни на звонки, ни на СМС, ни в мессенджерах…
Замолчав, она положила руки на пояс.
– Вы в последнее время совсем не общались?
Я отвела взгляд, чтобы она не заметила промелькнувшую на лице тень беспокойства.
– Мы с Джаредом поначалу не обращали на это внимания, думая, что ему надо побыть одному. Да и сами были заняты. Но если даже Джекс забеспокоился, значит, точно творится что-то странное, и надо его проведать.
Выпалив все это, она перевела дых.
Потом подошла ко мне, потрепала за ногу и улыбнулась.
– Так что вперед, навстречу приключениям! – воскликнула она и тут же побежала к раковине собирать косметику.
Поехать в Нотр-Дам? Сердце забилось со скоростью тысяча ударов в секунду.
Покачав головой, я снова легла на кровать и негромко ответила:
– Не, Тэйт, не думаю, что мне стоит ехать. А вам хорошо повеселиться.
– Что? А чем ты собираешься заниматься все выходные? – удивленно спросила Тэйт, высунув голову из ванной. – Фэллон, ты должна поехать с нами. Мэдок – твоя семья.
Она говорила со мной как мать с неразумным ребенком. Объясняла, что я должна переживать за Мэдока, искренне веря, что я этого не делаю. Но все было наоборот: я переживала за него, хотя совершенно не должна была.
Напоминать, что официально наши родители все еще в браке, было излишне. Мать всеми силами старалась расстроить развод и, что еще хуже, пыталась отсудить дом Мэдока. О деле Карутерса пронюхали СМИ, и в моменты слабости я даже сочувствовала ему, отправляя фотографии, счета из отелей и контактные данные, необходимые, чтобы доказать неверность матери. Удивительно, что он ничем этим не воспользовался.
Может, не хотел прибегать к моей помощи, а может, информация о неверности моей мамаши привлекла бы еще больше внимания журналистов, а он этого не хотел. Но за то, что он не стал втаптывать ее имя в грязь, я невольно прониклась к нему уважением.