Кире тоже не нравилось, что Лия пребывает в отличном настроении. И тогда она на физике принялась кидать мне записки. А одну из них кинула чуть ли не в учительницу. Та демонстративно развернула записки и прочла всему классу: «Как вчера прошел твой вечер с Деном?»
Я наблюдала за Лией, но та не выглядела удивленной, чем озадачила меня еще больше. Значит, Денис ей все рассказал, значит, они близки куда больше, чем я рассчитывала! И я снова задумалась: не следовало ли мне, сразу как приехала, просто отдать ему дневник? Как я буду выглядеть, если все-таки сделаю это? Лучше поздно, чем никогда? Или…
В столовой, сидя напротив Киры, уплетающей пиццу, я переписывалась с Денисом.
Tef: «Денис, угадай, что идет без ног?»
LI$: «Я – на костылях?»
Tef: «БОЖЕ! Нет!!»
LI$: «Тогда не знаю!»
Похоже, у него очередной приступ меланхолии, связанный с его недееспособностью. С чего бы?
Tef: «Ну как всегда! А ведь я так здорово все придумала! Я загадываю загадку, ты отгадываешь, и я… ☺»
LI$: «Лааадно! Я погуглил. Ответ: «время»!!»
Tef: «Проведем его вместе? У меня есть потрясная идея!!!»
LI$: «Прости, Теф, мы с Лией сегодня уезжаем. Давай в другой раз!»
Tef: «ОК! ☺»
Tef: «Куда вы, если не секрет?»
Денис долго не отвечал, я даже подумала, он вышел из Сети, но в итоге он все-таки написал:
LI$: «Просто вылазка за город. Мне пора!»
Его ответ показался мне уклончивым, но я не почувствовала себя вправе расспрашивать. Если бы хотел, он бы рассказал.
За перепиской я забыла про обед, в итоге йогурт с яблоком отправились в сумку.
Зато на четвертом уроке литературы стало очевидно, что Павел Дмитриевич получил наше письмо. Он встречал учеников у двери и запускал в кабинет, как мне показалось, принюхиваясь к девочкам. И когда мимо него прошла Лия, одарив лучезарной улыбкой, он втянул носом шлейф ее духов и проводил таким потрясенным взглядом, что других доказательств нам с Кирой было не нужно: он вычислил автора письма.
Глава 6Белое платье
Я стояла перед зеркалом в комнате, поочередно прикладывая к себе комплекты своего самого лучшего белья. На вечер и эту ночь у меня были грандиозные планы.
В дверь раздался стук, и еще до того, как я успела что-то сказать, вошел мой отец.
– Папа! – укоризненно воскликнула я, быстро накидывая шелковый халатик.
– Чем занимаешься? – спросил он, как-то нехорошо глядя на меня.
Я недоуменно приподняла вешалки с бельем:
– А что, не очевидно?
– Мне очевидно, – медленно произнес он.
– В чем вообще дело?
У него были карие пронзительные глаза и тяжелый взгляд, от которого хотелось спрятаться. В светлых волосах практически не была заметна седина. Крупный, высокий и широкоплечий, своим присутствием он превращал мою довольно просторную спальню в какую-то тесную кладовку.
Отец полез в карман пиджака, достал какой-то листок и протянул мне.
– А вот в чем!
Я взяла листок и, развернув его, пробежалась по тексту глазами:
«Я узнаю вас в каждом мгновении этого мира! Ваши глаза – это мед в солнечный день, а голос – тот же мед, что льется в чан с ложки, густой, обволакивающий и такой сладкий. Ваша улыбка заставляет меня дрожать, точно осиновый листок под натиском ледяного осеннего ветра. Я мечтаю, чтобы ваши руки, такие сильные и мужественные, руки, которые касаются моей тетради, прикоснулись и ко мне. Я люблю вас. Покажите мне, что и я вам не безразлична!»
– Что это? – скривилась я.
– Ты мне расскажи, дочка!
Я отшвырнула листок.
– Понятия не имею. Какой-то пошлый роман!
– А знаешь, как называется этот роман?
Я дернула плечом.
– И как?
– Твоя тайная жизнь! – Отец поднял листок, поднес его к носу и сказал: – Не лги мне! Что тебе понадобилось от этого старого козла?
– Ты о ком?
– О преподавателе по писательскому мастерству, будь он неладен! – взорвался отец. – Меня вызвали в школу и вручили вот это, – брезгливо сморщился он, глядя на листок.
– Пап, я впервые это вижу.
– Преподаватель говорит, ты подкинула письмо ему в сумку. – Отец встряхнул письмом. – От этой бумажки за версту несет твоими духами, Аврелия!
Когда он называл меня полным именем, ничего хорошего ждать не приходилось.
– Меня кто-то подставил.
– Что ты несешь! – еще больше разозлился он. – Ты учишься в школе, а не на политической арене крутишься волчком! Подставили ее!
– Папа…
– А я-то думаю, чего она бегает два раза в неделю к этому литераторишке! – Он смял в кулаке письмо. – Все. Ноги твоей больше на его дополнительных занятиях не будет. Поняла? – Он шумно выдохнул. – Тебе это вообще ни к чему. Писать романсы! Ты поступаешь в следующем году на факультет политологии! Где кафедра политического управления и где журфак – чувствуешь разницу?
– Но папа! – вскричала я. – Послушай!
– Рот вымой, прежде чем говорить со мной! – И он хлопнул дверью.
Я плюхнулась в кресло, посидела так минут пять, а потом вскочила и принялась дальше выбирать наряд. Ничто не испортит мне сегодняшний вечер и ночь.
Я облачилась во все белое. Выбрала боди из эластичного кружева с бретелью через шею и соблазнительным глубоким вырезом. Чулки, короткое платье с корсетом и пышной юбкой. Корсет зашнуровывался спереди на алую ленту. В тон ей туфли и клатч.
Проходя мимо кухни, я крикнула:
– Мам, я поехала!
– Куда это она поехала? – раздался недовольный голос отца. А затем голос матери:
– К Денису.
– Дома пусть сидит.
Я испуганно замерла. Он ведь не серьезно? Только не сегодня! Я влетела на кухню.
– Мама!
– Лия, солнышко… – начала она, но отец ее перебил:
– Ты останешься дома. Точка. – Он окинул меня с ног до головы бесстрастным взглядом. – То, что она убегает к Денису, это еще неизвестно!
Я вынула из клатча телефон.
– Позвони ему и спроси!
Отец упрямо качнул головой, отчеканив:
– Можешь снимать с себя эти бесстыдные тряпки! Ты остаешься дома!
– Мама, – умоляюще прошептала я.
Моя прекрасная, ухоженная светловолосая и голубоглазая мама, которая даже дома всегда была накрашена и одета со вкусом, одарила отца своей самой очаровательной улыбкой.
– Миша, может…
– Нет, – оборвал он и махнул мне рукой: – Аврелия, уйди с моих глаз! Сиди в своей комнате, пока не начнешь говорить отцу правду.
Я поняла, что все бесполезно. Если уж мама не смогла его смягчить… Переупрямить отца мне никогда не удавалось. Я вернулась в спальню и швырнула сумочку в кресло.
Взглянула на часы. Денис уже наверняка меня ждал. Я достала из клатча телефон и, с минуту подумав, нажала в быстром наборе цифру 1.
– Ну, где ты? – раздался в трубке голос Дениса.
– Денис… я не смогу сегодня. У меня дома неприятности.
– Что у тебя случилось?
– Я потом расскажу. Извини, не могу сейчас говорить.
– Помочь тебе чем-то?
– Нет.
– Ну ладно… тогда… пока?
– Пока.
Отложив телефон, я закрыла глаза и так сидела минут пять, успокаиваясь. Будь все проклято! Если Стефания и ее приспешницы думают, что им сойдет с рук эта мерзкая записка, то они просто идиотки. Я мечтала стереть их с лица Земли за нашу испорченную с Денисом ночь. Но я понимала, что если и дальше буду накручивать себя, то я не найду выход из неприятной ситуации с отцом.
Через двадцать минут усиленных раздумий я прошла в гостиную, где в кресле, уже переодетый в халат, сидел отец с книгой.
– Смотрю, ты не переоделась до сих пор? – поднял он глаза от книги.
Я присела на подлокотник кресла и кротко сказала:
– Пап, давай поговорим.
Он захлопнул книгу и воззрился на меня.
– Ну давай. Только без вранья!
Я покорно кивнула.
– Помнишь, раньше мы с тобой много времени проводили вместе?
– А какое это имеет отношение к делу? – прищурился он.
– Мне кажется, пап, что мне стало не хватать твоего внимания, и я… – тихо вздохнула, – стала заглядываться на мужчин старше.
– Ты меня в этом винишь? – потрясенно воскликнул он.
– Нет, просто говорю как есть. Павел Дмитриевич очень хорошо ко мне относился, давал советы, помогал мне… и мне показалось, что я влюбилась в него. Но наверное, это не по-настоящему, да? Я ведь люблю Дениса.
– Конечно, не по-настоящему! Ерунда это все!
Я закрыла лицо руками.
– Мне так стыдно. Как теперь в школу идти?
Отец вздохнул и, приобняв меня за плечи, проворчал:
– Пойдешь, как всегда! – Он похлопал меня по плечу. – Ну, ошиблась, с кем не бывает. А если этот козел будет тебя ущемлять на уроках, ты мне скажи, дочка!
Я кивнула и положила голову отцу на плечо.
– Прости меня. Тебе очень стыдно было за меня?
Он отмахнулся.
– Ерунда! Главное, чтобы ты эту дурь выкинула из головы, понимаешь?
– Да. Когда я с Денисом, я совершенно не думаю о Павле Дмитриевиче. Вот только…
– Ну чего ты умолкла?
– Да так… у нас с Денисом не все гладко.
– Почему? Вы поссорились? Ты же к нему бежать собиралась?
– Нет, не поссорились. Мы редко видимся, и я чувствую, что мы отдаляемся. Мне одиноко, и тогда я начинаю придумывать… ну ты понял. – Я встала с подлокотника. – Ладно, пап, пойду приму ванну.
Уже у дверей он меня окликнул:
– Подожди. Ты сегодня с Денисом договорилась, можешь идти к нему, если хочешь.
– Правда? Я пойду? Спасибо, пап.
Я улыбнулась. Иногда, когда тебя в чем-то несправедливо обвинили, проще принять это и признать, что совершила ошибку, чем доказывать свою невиновность. Люди любят, когда грешники каются. А грешникам – им что, одним грехом больше, одним меньше – в сущности, не имеет значения.
Я долетела до дома Дениса на крыльях любви и счастья и позвонила ему. Он долго не отвечал, а когда наконец услышала его голос, то выпалила:
– Я все уладила! Едем?
После паузы он сказал:
– Извини, я отменил бронь.